Плоды манцинеллы - Сугробов Максим Львович - Страница 43

Где-то далеко пикнул датчик, входная дверь послушно открылась. От неожиданности Андрас вскочил со стула, в панике перемешивая лежащие перед ним бумаги.

— О-о-о, — протянул Алан. — Привет, Энди. Я подзадержался. Долго ждешь?

Доктор бросил взгляд на мешанину из листков, устроенную Энди, но произнес лишь:

— Были неотложные дела. Важная встреча.

— Да нет, я тут… Э-э-э… Минут двадцать, — он глянул на часы. 8:35. — Или чуть больше.

Неловко, когда тебя ловят. Бумаги лежали здесь, в открытую, на самом видном месте, но чувствовалось это так, будто Энди копался в чем-то личном. «Шестнадцатый меня тревожит».

— Хорошо, — кивнул Саммерс. — Надо кое-что обсудить.

— Майера?

— Скорее да, чем нет. Наши записи. Видео с интервью.

— И что с ними?

Энди напряженно вдохнул. Вот в чем смысл написанной фразы. «Тревожит». Саммерс узнал, что запись со второго интервью, которую он просил направить на почту, была адресована на два электронных ящика. Второй принадлежал Энди. Андрас долго колебался перед отправкой и вовсе не мог объяснить, зачем и почему поставил в копию письма личный адрес, но в конечном итоге послание ушло. Покинуло лабораторию Саммерса, мигрировав во внешний мир.

— Я хочу их пересмотреть. Вместе с тобой.

Энди облегченно выдохнул.

— Да не вопрос, папаша. Все для тебя, — он улыбнулся максимально приветливо. — И что мы хотим там увидеть?

— Да так, догадки. Позволишь? — он кивнул на стул, занятый Энди, схватил ноутбук с подоконника и, дождавшись реакции Андраса, тяжело опустился на свое место. — Я несколько раз все просмотрел. И, как мне кажется, кое-что нашел.

Алан включил первую запись. «Каждый человек уникален». Энди не видел ничего, что могло бы привлечь внимание. Все то же интервью, что резко обрывается отключкой Майера после прочтения надписи на листочке.

— Так и не скажешь, кто такая Эстер?

— А? — Саммерс непонимающе посмотрел на Энди. — Кто такая Эстер? — док задумчиво потер подбородок. — Нет. Пока не скажу. Может, чуть позже, когда мне разрешат…

Алан прокрутил обе записи и терпеливо воззрился на Андраса, ожидая от того каких-то действий.

— Ничего не заметил? — наконец спросил Саммерс.

— Ну-у-у, — Энди пожал плечами, — нет. Вообще ничего необычного. Мне будет несказанно проще, если укажешь, куда смотреть. Мы же не в угадайку играем, как-никак.

— Смотри, — доктор запустил второе видео на том самом моменте, когда Майер начал впадать в транс. — Вот.

«Ведь ты мое совершенство», — выдохнул Бастиан. Измученное лицо Изобретателя застыло посреди кадра. Где-то совсем рядом истерично вопил Саммерс, но Себастьян его не слышал. Он обращался к чему-то неведомому, постижимому только ему одному.

— Нет, док, — Энди виновато покачал головой. — Я ни черта нового не вижу.

— Ладно, — сухо бросил Алан. — Значит, мне кажется.

— Так и что? Мне не расскажешь?

Саммерс замолчал, напряженно растирая запястья. Он импульсивно снял очки, взглянул на чистые стекла окуляров, медленно протер их рукавом потрепанной рубашки и, прочистив горло, произнес:

— Эта надпись его шокирует. Она словно стирает все то, что было сказано и показано до нее. Майер уходит куда-то далеко после одного быстрого взгляда на листок.

Энди нахмурился. И не потому, что мысль Алана была правильной, а потому, что реакция Себастьяна на странные французские слова даже на втором интервью уже казалась предсказуемой. Как-то с трудом верилось, что доктор Саммерс — сам, лично — углядел эту очевидную связь после тщательного просмотра записей. Что именно она привлекал его внимание и заставила задуматься.

— А что за слова то? Ne me…

— Quitte pas, papa. Не покидай меня, отец. Ты хочешь знать, кто такая Эстер? — Энди лишь молча кивнул. — Ты, я думаю, понял из этой надписи, что Эстер — его дочь, — очередной кивок. — Но не родная. Приемная. Он привез ее из России, если не ошибаюсь. Очень давно, лет тридцать назад.

— Так и кто она такая? Что в ней особенного?

— Она была совершенством, — произнес Алан. — Майер скрыл ото всех, кого, или даже правильней сказать — «что», — он привез. У девочки был лучший скан за всю историю НСГМ.

— То есть…

— То есть абсолютно лучший. Феномен. Никто точно не знает, но что она была способна, и насколько силен ее мозг. Но в редких записях Майера упоминается… Невозможное.

— Она жива? — спросил Энди. — Эстер? Ты говоришь о ней в прошедшем времени.

Алан шумно вздохнул, надел обратно очки и закрыл крышку ноутбука.

— Этого я сказать не могу. И так сболтнул лишнего, наверное, — он устало пожал плечами. — Ты хороший парень, Энди.

— Эй-эй, папаша, что за фразы? Мы же не в последний раз видимся.

Саммерс поднялся со стула, мимолетно улыбнулся и похлопал Энди по плечу.

— Слушай, меня уже дико напрягает вся эта неизвестность, — сдержанно отчеканил Андрас. — Ерунда какая-то, ей богу.

— Такая у нас работа, друг мой.

— Скажи, — резко бросил Энди. — Как давно ты над этим трудишься? Как давно изучаешь Майера?

— Изучаю? — горько усмехнулся Алан. — Мы не изучаем его, парень. Мы пытаемся его вернуть. Себастьян Майер важен, — он сделал небольшую паузу и продолжил: — Некоторые считают, что он единственный, кто может как-то повлиять на Родство, как-то изменить современный мир. Я с ними не совсем согласен, но… Слишком много завязано на Майере, Энди. Он нам нужен.

— Ты не ответил на вопрос, — не унимался Андрас.

— Да не знаю, я. Лет семь, может. Или меньше. Разницы нет.

— И все это время ты пытаешься его вернуть? Постоянно симулируешь интервью, показываешь листочек с надписью?

— Мы много чего перепробовали. Разные ситуации, разные слова. Но, в общем и целом, ты прав. Мы надеемся, что рано или поздно мозг Майера пробьет стену, которая не пускает его в наш мир.

— Звучит не очень, — скривился Энди. — Толку-то нет.

Кольнуло тревогой. Что-то простое, очевидное, лежащее на поверхности, но мимолетное и ускользающее, пронеслось перед ним, обдав холодом и волнением. Саммерс бубнил себе под нос, кивая и разминая руки, но Энди сконцентрировался на другом. На чем — он сам не знал, но мысли панически метались вокруг, выискивая источник тревоги.

— Скоро я расскажу тебе больше, — эту фразу он услышал. Ясно и четко. — Наверное…

— Больше?

— Я хочу провести опыт. Такой, какого раньше не делали. Это рискованный шаг, но может сработать.

— И когда?

— Когда мне разрешат. Если мне разрешат.

Недомолвки, игнорирование вопросов, тонкие намеки, совершенно непонятные Энди — все это давило раздражением. Да и черт бы с ним, но… Во всей этой каше с Майером, среди прочих неясностей и загадок, в общую картину никак не вписывался один занятный момент. Участие Андраса. «Ты сгодишься», — сказал Алан несколько дней назад. «Для, мать его, чего?» — ответил тогда Энди. И с каждым новым днем этот вопрос все чаще и чаще появлялся в мыслях. Сидеть за мониторами в операторской несложно, обсуждать сделанные записи за чашкой кофе и того проще, а покидать Центр в разгаре рабочего дня и вовсе в радость. Но… Но, но, но.

— Я уйду скоро, — словно прочитав его мысли, сказал Алан. — Надо выпросить разрешение на опыт.

— Мне ты, конечно же, ничего не скажешь… Я могу быть свободен?

— Да.

— Прекрасно. Просто замечательно, Алан.

— Надейся на лучшее, Энди, — печально произнес Саммерс. — Ты славный малый.

— Да твою же мать! Ты меня хоронить собрался, папаша? Что за хрень?!

— Я просто… — Алан поник, осунулся. Он выглядел измотанным и сломленным. — Просто устал. Вот и все.

Энди недовольно хмыкнул в ответ, схватил грязную кружку прямиком из раковины и бросился к кофемату. Щелчок, насыщенный аромат кофе, терпкий вкус на языке. Саммерс так и стоял у своего места, смотря куда-то перед собой, машинально перебирая разбросанные листки и не проявляя ни малейшего интереса к своему протеже.

— Ладно, — наконец выдохнул он и двинулся вперед. — Пойду я.