Плоды манцинеллы - Сугробов Максим Львович - Страница 41

— Я… Да, голоден. Очень, — он опустился на твердый стул, сдержанно сложив руки перед собой. — Ты искала меня?

Тэйе бросила на него быстрый взгляд и вернулась к готовке.

— Да. Бой-баба сказала? — она продолжила, не дожидаясь ответа. — А я ведь просила не говорить. Вредная лошадка.

— Л… Лошадка? — удивился Энди. — Это ты про Мегги?

— Да. Меган Понни.

— Ее фамилия Понни? — улыбнулся Андрас. — Серьезно?

— Да, — ухмыльнулась Тэйе. — А ты не знал? Она не одну морду набила, прежде чем ее перестали так называть, — она взяла длинные щипцы и принялась переворачивать сочные куски дымящегося мяса. — Я раньше ходила в «Строумм». Частенько, почти каждый день, но потом надоело. Контингент там не мой.

Мяса на сковороде было много. Кусков десять, не меньше.

— Я тебе не помешал? — Энди кивнул на аппетитные стейки. — Гостей ждешь?

— Гостей у меня не бывает. Я подкармливаю некоторых коллег в магазине. Уборщиков, грузчиков, — Тэйе тепло улыбнулась. — Меня боготворят за это.

— А сказала, что я первый, с кем ты заговорила.

— Так и есть, — смутившись, ответила она. — Фразы «доброе утро» и «я принесла вам поесть» сложно назвать нормальным разговором.

Энди уставился в пол. Хотел пошутить, но вышло неловко. В этом весь Андрас Ланге, обаятельный, харизматичный Ланге — всегда знает, как лучшим образом поддержать разговор. Что-то смачно плюхнулось на пол.

— Черт, — Тэйе аккуратно подняла кусок мяса, обдула его со всех сторон и положила в отдельную чашку. — Его мы есть не будем, — она поставила перед Энди целое блюдо пышущих жаром, ароматных стейков. Глубокая тарелка с мелко нарезанными овощами появилась после. — Ты убежал в тот раз так быстро, как от прокаженной. И на улице я тебя больше не видела.

— Поэтому ты пришла к Мегги? Переживала?

— Самую малость, — призналась Тэйе.

— С чего вдруг, — спросил Энди. — Мы не знакомы совсем. С чего такая… Забота?

— Забота? Ну, можно сказать и так. Ты был в моей квартире, Андрас Ланге, спал в моей кровати, — она невинно улыбнулась. — Пусть и не по своей воле, но все же.

— Это делает меня особенным? — Энди медленно отрезал кусочек, розовый сок выступил на поверхности стейка.

— Да.

Андрас поднес мясо ко рту, отщипнул зубами половину и аккуратно прожевал. Вкус был великолепным: богатым, сочным, с легкими тонами пряных трав и сливочного масла.

— Х-о-о-о, — выдохнул он. — Круто. Где ты этому научилась?

— Отец научил. Это мой любимый рецепт.

— Твоим ребятам с работы крупно повезло.

— Они с тобой согласны, — улыбнулась Тэйе. — Выпьешь чего-нибудь?

— Удар ниже пояса. Не знаю даже, я сегодня уже…

— Думаешь, я нет? — засмеялась она. — Бокал вина лишним не будет, м?

Это ее «м» прозвучало так выразительно, так сексуально и чарующее, что Андрас не смог отказаться. Сытная горячая еда, открытая беседа, терпкое красное вино — давно в жизни Энди не было хороших дней, настолько давно, что все происходящее казалось сном. Чудом. В особенности, ему нравилось общение. Мягкий голос, улыбки, блеск глаз — подарок судьбы, никак иначе, но живой разговор с девушкой, подкрепленный умеренной порцией спиртного, открывал в Энди все новые и новые грани. Он говорил и слушал, узнавал Тэйе и открывался ей сам.

— В магазине скучно, — призналась она, когда разговор зашел о работе.

— А что ты там делаешь?

— Да все, понемногу: принимаю товары, раскладываю, стою на кассе.

— Звучит невесело, — согласился Энди.

— А ты? Где ты нашел свое место после… — она крутанула в воздухе вилкой. — Ну, знаешь… Родства.

— В Центре Майера.

— Ого! — Тэйе раскрыла рот от удивления. — А ты непростой парень, Андрас Ланге. В магазине постоянно кто-нибудь да упомянет Центр. Майер, Майер, Майер, — она зашептала. — Но говорят все шепотом, нагнетают тайну. Чем вы там вообще занимаетесь? Секретные проекты?

— Типа того, — он наклонился вперед и тоже перешел на шепот. — Но я не могу тебе сказать. Иначе упаду замертво на первом же слове.

— Врешь? — прищурилась Тэйе.

— Это грубо. Шучу.

— Шутник, — улыбнулась она.

— Этого не отнять. Мы, Ланге, такие — юмор у нас в крови, — он сделал большой глоток вина и довольно облокотился на спинку стула. — Но все же, я и правда не могу говорить о работе.

— Ответственность давит?

— Уважение к руководителю, скорее. Он у меня славный малый, хоть и слегка странноватый.

За окном стремительно темнело. Энди не чувствовал хода времени — сидел, пил, ел, общался. И не чувствовал мучительной ломки по Кгеррецан, дышал свободно и легко. Их разговор казался именно тем, чего так не хватало.

— Какую музыку ты любишь? — спросила Тэйе.

Из ящика стола она извлекла древний, определенно довоенный телефон, что-то пару раз щелкнула и включила запись. Звуки гитары и бархатный тембр певца вырывались из слабого динамика, нежно лаская слух.

— Когда-то любил, — ответил Энди. — Но уже даже не помню, что. Все подряд слушал, как-то не вникая.

— Такое нравится?

— Вполне неплохо, — улыбнулся он.

Они говорили под мягкие ноты и глубокие голоса, а легкое опьянение витало в воздухе, раскрепощая и ликвидируя остатки былого напряжения. Готовка была одним из хобби Тэйе, вторым оказалось чтение.

— Я раньше читала все, что попадалось под руку. Журналы, сборники рассказов и стихов, старые книжки.

— И кто привил тебе эту любовь? — вскинул бровь Андрас. — Дай угадаю, готовить учил отец, значит чтение — от матери?

— Нет, — ответила она. — Мамы у меня не было.

— О-о-о, — смутился Энди. — Прости, я не хотел.

— Нет-нет, не извиняйся. Мать бросила нас, когда мне было лет пять. Я росла с папой.

— Хреновая история.

— Не самая плохая, — многозначно ответила девушка. — Я о ней никогда и не вспоминала. Она была злой сукой, — Тэйе равнодушно пожал плечами. — Но давай не будем об этом. Зачем вспоминать плохое?

В точку. Даже хорошее вспоминать не хотелось, и, к удивлению Энди, жестокая память оставила его в покое на этот вечер. Всплески и вспышки от давних событий и слов не озаряли разум Андраса пропитанными болью картинами, фантомный голос Кгеррецан хранил молчание. Он слушал приятную музыку, наслаждался покоем, вином и разговором.

Когда закончилась вторая бутылка, мир за окном накрыла плотная темнота, местами разрываемая фонарным столбами, яркими вывесками и ровными прямоугольниками квартирных огней.

— Спасибо тебе, — тихо произнесла Тэйе. Темные локоны обрамляли ее лицо.

«Красивое лицо», — подумал Энди. — «Это все алкоголь… Наверное».

— Спасибо? За что? — спросил он.

— Что вернулся. Я просила тебя вернуться, — она протянула руки, демонстрируя ему гладкие ладони, и чисто улыбнулась, — и вот ты здесь.

— Не за что, — Андрас улыбнулся в ответ. — И тебе спасибо за ужин. И за вино. И за компанию.

— Последнее особенно ценно, да?

— Не-е-е, — протянул он. — На первом месте вино, а потом уже все остальное.

— Согласна, — засмеялась она. — Но это ведь опять шутка?

В ответ Энди лишь кивнул, удивившись тому, насколько тяжелой стала голова. Время уходить. Время вернуться в настоящее, к своим кошмарам и зависимостям, вернуться в пустой, темный дом, который никогда не станет родным, и в котором уже никогда не зазвучит голос Карен. Энди неуютно поежился.

— Что не так? — обеспокоенно спросила Тэйе.

— Нет-нет, — виновато улыбнулся Энди. — Все так. Вечер получился прекрасным.

— Но тебя что-то тревожит.

— Уже поздно. Ночь на дворе.

Тэйе прикоснулась к телефону, слабенько вспыхнул экран.

— Почти час, — печально сказала она. — Действительно поздно.

Повисла небольшая пауза. Удивительно, но эта скромно обставленная кухня теперь казалась Энди настолько уютной, что даже со стула вставать не хотелось. Хотелось сидеть вот так, напротив красивой девушки до первых всполохов рассвета, попивать вино и болтать, болтать, болтать.

«Ты не будешь против, если я останусь?» — он почти сказал эту фразу, но осекся. «Можно мне остаться?» — совсем по-собачьи. «Я могу переночевать у тебя?» — неуверенная, глупая просьба.