Венец Венеры (СИ) - Устомский Александр - Страница 29

- Если надо, значит надо. Работа ночью дело важное, надо учиться, согласен, - Лешка улыбнулся. - Повзрослели девочки, смотрят жадно некоторые, на моих балбесов.

- Ох, Алекс, не знаю, что вы там намудрили, но скоро начнется беда. Им надо мальчиков, возраст поджигает, - Апфия серьезно и с вопросом смотрела на легата. И он признался честно:

- Я согласен с тобой. Нельзя их томить, шестнадцать лет это хорошее время для секса, и материнство в семнадцать - можно, хорошо. Тебя будет трудно, подруга, секс он ведь дело такое - приятное, затягивает, дисциплину надо хранить.

- Дурачок, с дисциплиной у меня в корпусе все стальное и останется таким же, - улыбнулась Апфия и добавила свое, личное. - Они равняются на меня, им трудно лгать и выкручиваться мне неудобно. Я мать, им тоже хочется. Правда, сейчас на время они притихли...

Апфия прикусила губу и прищурилась на друга. Лешка сразу понял, что сейчас она его поимеет, поставит в неудобную позицию и выпишет ему по заднице. И подруга его не обманула, она его ошарашила:

- Это не секрет. Просто ты на суше работал. В Атлантиде новое без тебя началось. Приятное и сложное. За те три месяца, которые ты в Париже и сейчас в Венеции работал у нас перемены, - и она нанесла удар, по уже заинтригованному легату, который скорчил непонятки на возмущенной морде: «Как так! Почему не в курсе? Я легат-апостол, член Сената Атлантиды или скунс облезлый?» - Как думаешь, сколько мы малышей на Атлантиду выкупили из рабства за эти три месяца?

- Годовую норму - сотню ребятишек, - сразу спокойно и уверенно ответил Зубриков.

Такое резкое, в четыре раза превосходящее норму увеличение воспитанников он сразу принял. Ребята не спешили. Семь лет они потихоньку, по сотне малышей в год, аккуратно  равномерно набирали численность населения. Костя и Леша, серьезно проработали все педагогические знания, которыми владели, хоть за два курса Педа многого они не нахватались, но принципы они понимали. Преемственность в передаче знаний, бережное воспитание помощников и заместителей - сейчас их машина начального образования катила ровно, спокойно и надежно, и Леша был уверен - Костик справится с таким наплывом новых «первоклашек», у него много помощников подросло. И что важно, маленькие «учителя и воспитатели» не были белоручками, они находили время, чтобы со своим легат-капитаном сгонять на его каракке «Татьяна» до Канарских островов, и устроить очередную резню, провести новую операцию против противников Атлантиды.

- Четыре сотни малышей, - не стала его томить Апфия, и настал миг блаженства - она излучала чистую радость и удовольствие теперь, когда наблюдала за физиономией этого прощелыги и балбеса. Она его уделала! Снова она его впарила и впендюрила, обвела вокруг пальца, поставила в позу потерявшего зернышко хомяка.

- А куда вы гоните? Это же взрыв демографии. Я в шоке, ты молодец, попала, - отошел от эмоций Лешка и сразу начал о волнительном. - Как там Константин, справляется?

- Все отлично. Вы молодцы, у вас порядок. Все просто замечательно, - и Апфия добавила о своем, о женском. - Понимаешь, мне хорошо и лучше всех! На моих триста соплюшек свалились две сотни соплячек. Почти каждая получила по сестренке, которой надо сопли подтирать - это важно, они заняты по уши. И они очень злые. Мои девочки очень, очень злые на рабовладельцев и всяких прочих сволочей.

Лешка с пониманием покачал головой: разъяренные амазонки это быть беде, это девочки шустрые, ловкие - «Смерть о двух ногах» - эту песню «Квинов» он давно им пропел, они восторгались.

- Ты перевозила, двухпалубный настил сообразили, понятно, - сообразил он.

- Пока не стали перебирать, и Витя и Костик и твой Александр - все были заняты. Детей пришлось со всего арабского берега Африки собирать. Это больно, Лё-ша, - призналась она, назвав его странным для неё именем. - Мы ведь оставляли тех, кто постарше, только малышей брали, как всегда.

- Крепи сердце, сестренка. «И он сказал: Человек подобен мудрому рыбаку, который бросил свою сеть в море. Он вытащил ее из моря, полную малых рыб; среди них этот мудрый рыбак нашел большую хорошую рыбу. Он выбросил всех малых рыб в море, он без труда выбрал большую рыбу. Тот, кто имеет уши слышать, да слышит!» - заповедь восьмая. Мы ловцы избранных, такова судьба, не печалься.

Апфия отвернулась и смотрела в море. Они молчали, им было хорошо вдвоем, былые любовники, оба безбашенные дикими порывами вояки и головорезы, не впервой им приходилось делить радость боя, Лешка со своей группой диверсантов часто с разными легатами выходил на дело, им было удобно и тепло рядом.

Помолчали, он с удовольствием вдыхал запахи моря, дерева, смолы и дегтя, парусины - корабля, навигации - никакого противного тленного и гнилого! Ха, на каракке Апфии вечно шныряла команда морских котиков - натуральных котиков, числом в семь наглых, жадных до крысиного и мышиного мяса пушистых рож. Бедолаг совсем редко кормили мясом, они питались рыбкой и тем жутким пойлом, которое изобрели Костик и Лешка - они обожали кошек и котов - в молоко вечно добавлялась свежая кровь, мед, настой шиповника и немного муки, и даже шоколад могли покрошить заботливые девочки своим любимцам! Любимцы знали свое дело - никаких крыс и прочих мерзавцев на кораблях атлантов никогда не водилось, во всех портах пушистики уходили размяться и погрызть местных крысок и мышек, поцапаться с местными задаваками, и пошустрить по местным кошечкам. Но коты всегда возвращались - что-то они соображали свое кошачье о времени стоянки кораблей, редко приходилось их запирать, только если на кратковременную стоянку заходили каракки в порты.

- Иди, займись делом, Алекс, спой им, - приказала капитан.

Это было дело правильное и нужное, признал Лешка и отправился веселить девчонок и поднимать им боевой настрой - догадались! Они как чуяли своими тупыми мозгами - никакой лирики он еще не переводил, да и смешно было петь мальчишкам и девчонкам восьмилетним «про любофь», вот и правильно, сейчас не провоцирует жар между ног.

«Блин блинский, как они подросли, это же секс-бомбочки натуральные - взорвут на раз, и твои яйца улетают к небесам!» - подумал Лешка и принялся самого себя отвлекать от похотливых мыслей, запевая бодрое, шальное и дурное про войну и всякие смелости и доблести:

«Болтом вам прилетело и тю-тю, эгей!

А я своей подружке говорю: Эгей!

Сидел бы в своем граде противный грязный дядя,

И мы бы экономили болты! Эгегей!

Не напастись болтов на итютю! Эгей!

Но есть у нас отличные ножи! Эгегей!

Не прячьтесь в своем стане, мы вас везде достанем,

И мерзким гадким итютю не жить! Эгей»

Песни были и более замысловатее и более красивые - настоящие, честные рок-хиты, но вот про придурков мерзких «Итютю», Лешка сочинил на некий общий дурацкий мотивчик какой-то простенькой песенки, которую даже не помнил толком, что-то там было про: «С какого парень флота, с какого парохода и на каких морях ты побывал моряк?» Он даже мотив той песенки не повторял, просто нечто подобное простенькое сообразил для безалаберных слов для юных арбалетчиц, а оно вышло забавно - амазонки обожали эту песенку. «Итютю» у них стало неологизмом, этим презрительным словом они обзывали неудачников мальчишек и прочих недотеп и придурков: «Вали отсюда, итютю мелкий, от тебя смешно».

На пару часов каракка превратилась в плывущий бедлам, перевозящий хор имени Чарли Чаплина - все дружно подпевали, постукивали в походные там-тамчики и побренькивали в звенелки и бубенчики, обошлись без флейт - там были особые у моряков суеверные заморочки по поводу свирелей и прочих духовых - но и так было весело и бодро.

Пошумели, покуражились, потом перекусили шоколадками и сухариками с пеммиканом, запив его пеммикановым бульончиком, посетили гальюн по нужде, и дружно стали готовиться к главному номеру их программы - ночное десантирование на берег и марш-бросок до Задара, с последующей атакой.

Осадка у каракки была приличная - под два метра - загрузка была полная, избыточная. Бросив якорь в заранее разведанном месте, Апфия дала команду своим деканам, и амазонки скользнули по канатам с борта прямо в теплые летние воды Адриатики. У амазонок были особые доспехи, по большей части кожаные, довольно надежные, хотя стальные вставки прикрывали только грудь и живот. Сталь была зачернена мастером Аматовым, на лица девочки нанесли боевые узоры, специальными цветными мазями - косметика была потрясающая, создавая иногда восхитительные образцы: ужасающие, но притягательные своим женским обаянием облики молодых воительниц. О, с косметикой наши девочки учились работать с детства - тоже постоянно тырили себе в аптечки с учений мазь-краски, и наводили своим подружкам красоту, пока не прошли первые уроки «менделеевки», получив первые знания о началах практической химии, в числе которых были рецепты правильных составов для основы маскирующих мазей.