Нацистская Германия против Советского Союза: планирование войны - Коллектив авторов - Страница 14

Среди немецких воспоминаний, в которых предпринималась попытка осмыслить сильные и слабые черты процесса планирования Германией войны в отношении Советского Союза, следует обратиться к сборнику мемуаров генералитета вермахта «Роковые решения вермахта»[97]. Особый интерес представляют его разделы «Война расширяется», подготовленный 3. Вестфалем, и «Московская битва» Г. Блюментрита. Для германского генералитета характерно стремление свалить всю вину за провал процесса планирования войны в отношении Советского Союза на «бесноватого фюрера», тем самым минимизировав свою ответственность за агрессию в отношении СССР. Однако Г. Блюментрит был вынужден признать, что руководство Германии начало детализированную проработку планов войны против СССР уже летом 1941 г., и германский генералитет, де-факто слепо повинуясь фюреру, принял в этом процессе самое активное участие (с. 61–68). Интересно, что свои мемуары германские генералы писали «по просьбе» американского военного историка С. Л. Маршалла, тем самым учитывая англосаксонский подход того периода к исследуемой нами проблеме.

Приведенные в данном разделе точки зрения на процесс планирования нацистской Германией войны против СССР, естественно, не исчерпывают всего многообразия представленных в историографии трактовок, но они четко обозначают спектр наиболее (сугубо) проблемных вопросов, требующих дополнительной проработки. В их числе особое внимание следует обратить на проблемы преемственности в германском военно-стратегическом планировании в первой половине XX века; взаимосвязи стратегических, политико-идеологических и экономических компонентов в подготовке агрессии против СССР и сущности блицкрига как подлинной революции в военном деле, превратившей вермахт в одну из самых грозных военных машин в истории. Предлагаемое вниманию читателей исследование призвано обобщить и уточнить сложившиеся подходы к изучению указанных и смежных проблем, имеющих ключевое значение для раскрытия перипетий наиболее значимого противостояния в истории Отечества, победа в котором и спустя 70 лет остается предметом поистине неизбывной гордости.

В значительном сегменте отечественной и зарубежной историографии особенности военно-стратегического планирования кайзеровской Германии и Третьего рейха вполне обоснованно рассматриваются не в качестве дискретных феноменов, обусловленных неповторимыми международными реалиями и внутриполитическими условиями, а как сопряженные этапы в целом преемственной германской военно-политической стратегии[98].

Рубежным событием, обозначившим данный подход в историографии, стала книга Ф. Фишера «Рывок к мировому господству»[99], в которой на основе анализа широкой документальной базы был выдвинут тезис о преемственности политико-военной стратегии кайзеровской и нацистской Германии, отличавшейся целеустремленностью и упорством в достижении поставленных экспансионистских по своему характеру целей.

В преддверии 100-летия начала Первой мировой войны эта проблема вновь стала предметом оживленного научного дискурса. Реконструкции подхода Ф. Фишера, в частности, был посвящен специальный номер журнала Journal of contemporary history, в котором приняли участие такие известные немецкие историки, как А. Момбауэр, С. Петцольд, Т. Отте и др.[100]

Выявление общего и особенного в происхождении двух мировых войн являлось задачей ряда других публикаций, в частности, в сборнике статей «Первая мировая война, Вторая мировая война. Сравнение: война и опыт войны в Германии»[101]. Дискуссия показала, что ряд исследователей придерживается точки зрения, в соответствии с которой обе мировые войны, зародившись в условиях кризиса мировой, прежде всего европейской цивилизации, тесно взаимосвязаны по своему генезису, несмотря на неповторимый конкретно-исторический ландшафт. Эта точка зрения была высказана, в частности, известным немецким историком М. Залевски в книге «Первая мировая война»[102].

Значительно меньшее пространство в современной историографии занимает проблема изучения взаимосвязи процесса военно-стратегического планирования Германии накануне мировых войн, которое (видимо, в силу огромного массива военно-исторического и чисто военного материала), рассматривается, как правило, обособленно. Чтобы решить стоящую проблему, нам необходимо раскрыть процесс военно-стратегического планирования во Втором и Третьем рейхе, сопоставив их.

При проведении оценки процесса военно-стратегического планирования нередко воспроизводятся версии, которые, казалось бы, уже были преодолены в ходе предшествующих научных дискуссий. Наиболее распространенным примером подобного рода является тезис о превентивном, оборонительном характере планирования военных действий со стороны Германии как против России, так и, в последующем – Советского Союза. Эта проблема, став одной из ключевых уже в ходе известного «спора историков» в Германии (1986–1987), по-прежнему, является предметом активного дискурса не только в ФРГ, но и в России. Одной из причин этого является то, что она носит выраженный политизированный, не только академический характер, когда в момент разгара «спора историков» в консервативных средствах массовой информации ФРГ появились материалы, в которых нападение вермахта на СССР именовалось «превентивной войной»[103].

Предпринимаются попытки придать оборонительный характер военно-стратегическому планированию Германии и накануне Первой мировой войны[104]. Одним из последних примеров подобного рода является дискуссия, которая развернулась вокруг труда, вышедшего в Германии в 2007 г.: «“План Шлиффена”. Анализ и документы», в котором представлены ранее не публиковавшиеся германские стратегические планы, содержащие основные оперативные соображения фельдмаршала А. Шлиффена[105]. Несмотря на то что опубликованные документы неопровержимо доказывают наступательный характер «плана Шлиффена», последний, по мнению одного из участников дискуссии американского исследователя Т. Цубера, являлся сторонником оборонительного контрнаступления, как, впрочем, и его преемники, которые были вынуждены инициировать наступательные действия под давлением угрожающей международно-политической обстановки[106].

Тесно сопряженным с рассмотренным выше тезисом о превентивности войны со стороны Германии является утверждение об отсутствии у официального Берлина цельного плана ведения войны. Иными словами, речь шла о преимущественно ситуативном, «импровизационном», «многовариантном» характере действий Германии в ответ на вызовы и угрозы. Кроме того, германская сторона старалась учитывать возникшие благоприятные международно-политические условия для эффективного использования военной силы с целью разрешения кризисной ситуации в свою пользу[107]. Этот вопрос носит принципиальный характер, поскольку позволяет не только «оправдать» агрессию нацистской Германии, но и возложить единоличную ответственность за крах блицкрига против Советского Союза на А. Гитлера, обелив военную элиту, причастную к планированию и ведению войны.

В целом проблема преемственности военно-стратегического планирования войны Германией накануне мировых войн по-прежнему сохраняет свою актуальность как в силу своей особой, в том числе политической, значимости, так и наличия дискуссионных, не до конца проясненных вопросов, характеризующих такой сложный процесс, как планирование войны.