Звезда Нибелии (СИ) - Арлейт Ива - Страница 17

- Может, потому что человеку, который не прячется, незачем скрывать свое лицо под хилтом? Или ты боишься, что твою нежную кожу обожгут эти смертоносные лучи?

Нагир повел рукой в сторону, раскрыв ее ладонью вверх. На ней, словно на сцене в свете солнечного луча, пробивавшегося из окошка, заплясали пылинки, закручиваясь спиралью от его дыхания. Мужчина продолжал улыбаться, в то время как его темные, как стоячая вода, глаза сверлили Леду, проникая прямо под кожу.

Девушка шумно втянула в себя воздух, готовая ответить что-то резкое, но в последний момент сдержалась. Вместо этого она произнесла:

- Не могу сказать, что эта встреча, как и все остальные, оказалась приятной, но в любом случае мне пора идти. Так что прошу прощения, и да будет Руг благосклонен к тебе и твоим близким.

Она сделала шаг по коридору прочь, подальше от этого мужчины, но он резко оторвался от стены и в мгновение перегородил ей дорогу. Руки Нагира по-прежнему оставались скрещенными на груди, но теперь он стоял всего в шаге от Леды. Она быстро отступила назад, а Нагир заговорил изменившимся тоном. Он больше не улыбался.

- Думаешь, я не знаю, куда вы ходите по ночам? Ты и жалкая горстка последователей Корта?

Леда тряхнула головой:

- И откуда тебе знать, куда я хожу по ночам? Разве только ты следишь за мной?

Нагир скривился, будто ему под нос сунули цветок Рух.

- Мне нет в этом нужды. Все в Утегате знают, куда и зачем вы ходите. Пойми, твоему мужу не быть Кангом. Он слишком мягкий, он не справится.

В словах мужчины не было злобы или попытки оскорбить ее. Он произнес это, как не подлежащий сомнению факт – сухо и бесстрастно.

- Раньше ты так не считал, – мягко ответила Леда. Она не разозлилась и вообще не проявила никаких эмоций, если на это он и рассчитывал.

Ее слишком спокойный ответ явно не удовлетворил его. Нагир даже отвернулся, и Леда гадала, сделал ли он это, чтобы подавить гнев или чтобы скрыть от нее свои истинные эмоции. Его ответ прозвучал глухо.

– Многое изменилось с тех пор. Кроме одного: он по-прежнему тебе не подходит. – Нагир снова посмотрел девушке в глаза. И не было в этом взгляде ни злости, ни вызова. Наоборот, он показался ей до неприличного интимным: слишком открытым, слишком беззащитным.

Леда опустила глаза к его поношенным, нелатаным сапогам, и произнесла холодно:

– Об этом не тебе судить. А теперь мне пора идти.

Не поднимая взгляда, она обошла замершего на месте, словно изваяние Гадруна – бога скорби и одновременно отмщения, Нагира. И когда Леда уже выдохнула с облегчением, решив, что неприятная встреча окончена, на ее запястье сомкнулись твердые горячие пальцы.

– Подожди, – быстро заговорил Нагир. - Есть и другое решение. Присоединяйтесь к Гвирну. Нам не обязательно враждовать. Нам с тобой. Приходи на встречу завтра, и ты поймешь, что лучшего Канга, чем Гвирн, у нас не будет. Твой муж никогда не подходил на эту роль. Он слабый и слишком мягкий. К тому же он не один из нас. Он не справится с народом.

Это было уже слишком. Леда с силой выдернула руку из крепкой хватки. На запястье остались красные следы, но девушка не обратила на это внимания. Очень спокойно и очень холодно она сказала:

- Не забывайся, Нагир. Не забывай, о ком ты говоришь. Мой муж – ругат. Он является атлургом, частью народа. Его многочисленные и славные знаки напомнят тебе об этом. И помимо прочего, он – все еще мой муж, и таковым и останется.

Не желая слушать, что еще он может сказать, Леда отвернулась от мужчины и зашагала по коридору. Он ничего не ответил и не произнес ей вслед ни слова.

Леда не оборачивалась, чтобы взглянуть на него, но перед глазами все равно стояла непрошеная картина: Нагир, в одиночестве застывший в пустынном коридоре. Его крепкие плечи опущены вниз, поношенная, дряхлая одежда, словно укор, напоминает о том, в какое жалкое состояние может придти человек, о котором некому заботиться, если самому ему нет до себя ни малейшего дела. Он молча смотрит в коридор, в котором только что была Леда. Сильные руки безвольно висят вдоль тела, в глазах – боль.

Дойдя до дома, Леда остановилась и посмотрела на отметины на запястьях, уже начавшие наливаться темно-синим. И подумала о том, что пару дней придется носить кофты с длинными рукавами, чтобы скрыть от мужа синяки.

***

Когда тем вечером, около двух недель назад, Юта шла из библиотеки домой, она была решительно настроена на борьбу. Ничто не могло ее остановить, и уж точно она не могла ожидать, что согласится на план Бабли. Но теперь она знала, почему сделала это.

Она всю жизнь считала, что расследования и раскрытие правды были самым главным в жизни. Но на самом деле это было не так. На самом деле близкие ей люди были гораздо важнее. Точнее, один близкий человек, потому что кроме Бабли у нее никого не было. И это вдруг оказалось очень просто – согласиться ради него.

Согласие улететь с Лиатраса неизвестно куда не было побегом, это было возможностью обезопасить Бабли. И это было правильным решением. Так что Юта не сомневалась, собирая в дорогу свой небольшой скарб – то, чем успела обзавестись с тех пор, как сбежала из дома. Юта была дома одна. Сол был в лаборатории, а Бабли заботился о последних приготовлениях к отлету, оформляя на них бумаги.

Небольшая дорожная сумка, на самом деле полупустая, была собрана, и Юта растерянно опустилась на кровать. Неужели это все, и ее жизнь в Лиатрасе на самом деле подходит к концу? Девушка рассеянно подняла пальцы к груди, и вдруг ее прошиб холодный пот.

Ее пальцы сомкнулись на пустоте там, где должен быть мамин кулон. Она подарила его дочери незадолго до смерти, и Юта никогда его не снимала. Как же… когда она потеряла его? Как это случилось? Юта вскочила с кровати, беспомощно осматриваясь по сторонам, будто надеясь, что кулон вдруг окажется там. Но его нигде не было.

Раздался резкий звонок телефона, Юта подпрыгнула, а потом бросилась к аппарату. Это был Бабли.

- У меня все готово. Ты собралась? – спрашивал голос друга, но Юта не слушала его. Она прокручивала в голове прошедшие дни, пытаясь понять, когда потеряла кулон. Может, это случилось, когда она боролась с убийцей в кафе? Или когда ходила на стену? Или… Внезапная догадка озарила ее лицо.

- Ты там? – спрашивал Бабли. – Юта?

- Да, да, – затараторила она. – Бабли, все хорошо. Мне придется немного задержаться.

- Что значит задержаться? Вылет ровно в пять, шаттл не будет тебя ждать, так что…

- Да, знаю, – оборвала Юта взволнованный голос Бабли. – Мне надо кое-куда успеть. Увидимся на взлетной площадке.

И бросила трубку. Юта чуть не выбежала из дома, так и оставив сумку на кровати, но в последний момент вспомнила про нее. Она подскочила к постели, схватила сумку и накинула через плечо.

После чего, даже не взглянув на квартиру Сола в последний раз, Юта пулей вылетела из дома.

Она остановилась напротив входа с другой стороны улицы. Навес над дверью кафе, под которым она оказалась, укрывал ее в тени, создавая иллюзию, что она невидима для прохожих, спешащих мимо нее по улице. Тротуар и дома заливал белый свет Тауриса, отражаясь от окон тысячами солнечных зайчиков.

Белая полоска света подползла к самым ногам девушки, и она непроизвольно сделала шаг назад. Глаза Юты следили за дверью дома напротив, дверью небоскреба «Сталтса», где она прожила последние пять лет. Время от времени ее взгляд отрывался от двери и начинал скользить по лицам прохожих и припаркованным у тротуара автомобилям. Но ничего подозрительного не было.

Собравшись с духом, Юта вышла из своего укрытия и быстро зашагала через улицу, держа в поле зрения только одну заветную дверь. Ей казалось, что выйдя под свет Тауриса, она оказалась под прожектором, и теперь каждый прохожий на улице, продавец в витрине и водитель проезжающей машины, смотрит на нее. Юта выдохнула с облегчением только когда дверь захлопнулась за спиной. Она прислонилась к ней взмокшими лопатками и позволила себе перевести дыхание.