Правила игры в чудо: Растет ли в подмосковном лесу дерево желаний? - Веселов Алексей - Страница 9
- Предыдущая
- 9/25
- Следующая
И дети росли, как обычные дети, как будто она и не отдавала им себя. В положенное время начинали ходить, говорить, читать. Они даже болели, как все. Во время эпидемий они кашляли и температурили вместе с детсадовскими, хотя Ольга своих берегла… Правда, год от года все меньше и меньше — толку беречься от гриппа, ты его в дверь, он в окно.
Читали те же книжки, что и все. А где взять еще какие-то другие? Или какие-то другие мультфильмы? Или какие-то сверхъестественные школы, где директорами — сумасшедшие гении?
Даже музыкальную школу Наташа почти что бросила — занимается вполсилы, на троечку. Кирюша туда так и не дошел — «заболел» животом, когда собирался на прослушивание, и так напугал ее, что они прямиком из прихожей на «скорой» отправились в больницу. Там Кирилл познакомился еще с одним «будущим музыкантом» и окончательно решил, что скорее умрет от анализов, чем дастся в лапы Шопенов. Мила вот ходит к соседке заниматься. Ей, похоже, не то чтобы очень хочется, но, в отличие от старших, она умеет жертвовать собой.
Ольга и сама умеет терпеть и жертвовать собой. Это ей раз плюнуть. Она все время этим занимается, а толку?
Глава 14
Ехали мы, ехали…
На кухню пришел Кирюшка. Сонный, а улыбка уже до ушей.
— Мам, что на завтрак?
«Ну да, все одно и то же».
— Да, сынок, все будет у нас… — целуя Кирюшу, невпопад ответила Ольга.
— И завтрак, конечно, тоже, — поправилась она. — Доброе утро, сын!
Кирюшка попрыгал в ванную. Ольга сунула Наташино письмо в пакет, запечатала его прищепкой, закрыла чемодан и задвинула его под стол.
— Так что же у нас, в самом деле, на завтрак? — сказала она вслух. — И не пора ли вообще вставать?
И на завтрак был омлет. И сухарики из целого батона. И чай с лимоном.
Рукавишниковы ели быстро. Отцу не пришлось делать замечаний. Даже Наташа, соня из сонь, не отставала. Всех вдохновляла мысль, что завтра в школу не идти, мама всем записки напишет «по семейным обстоятельствам». А это, как ни крути, праздник получается, и даже лучше праздников непослушания, которых, правда, давненько никто не устраивал.
В половине восьмого зазвонил телефон. Дед доложил с дороги, что машина уже подъезжает. Начались штормовые сборы.
Проводить Рукавишниковых пришла Липси.
Она сказала:…
Нет, конечно, умная кошка, ничего не сказала. Она просто всем своим видом напомнила, что не может остаться без присмотра на целых два дня.
И Ольга побежала к соседке. Пришлось будить. Ждать под дверью, пока та откроет. Рассыпаться в извинениях и просить присмотреть за кошкой, полить цветы, покормить попугайчиков и белую крысу.
— Ключ, Иван, дай ключ от квартиры! — крикнула Ольга.
Дверь в жилище Рукавишниковых была нараспашку. Иван приветственно помахал соседке рукой, выставил детей, запер двери и отдал ключ.
Рукавишниковы выбежали из подъезда. Они опаздывали и, конечно, опоздали.
Микроавтобус телевизионщиков уже ждал на остановке. Кроме водителя и деда, в нем находилась известная журналистка Ирина Васильева, а вот Нины Викторовны не было. Дмитрий Викторович пояснил, что бабушка «того… решила передохнуть… ехать далеко, ночевать непонятно где, зубров она и по телевизору насмотрится».
При выезде на Кольцевую микроавтобус, едва избежав столкновения, объехал длинную фуру и выкатил во второй ряд.
— Мы — телевидение! — прокомментировала лихачество водителя Ирина. — А это как «скорая помощь». Мы должны быть первыми, иначе зачем всё?
Иван поинтересовался:
— Что «всё»? «Всё» — в смысле телезрители не узнают САМУЮ ПОСЛЕДНЮЮ НОВОСТЬ? Они потеряются в этом таком страшном и непонятном без телевидения мире? Что такого случится?
Ирина ответила не задумываясь:
— Просто эту самую последнюю новость им расскажут на другом канале. И зрители всегда будут включать этот канал, если им захочется новостей. Моя профессия потеряет смысл. Вот почему я люблю нашего Сережу, водителя. Это настоящий ас, и он понимает…
— Да и я понимаю. Но очень не хочется оказаться в Склифе. А если о вашем канале речь, то получается, что телевидение — «скорая помощь» для самих телевизионщиков. Ну не знаю…
Сергей свернул на Варшавку и подкрутил радио. Перекричать бодрые голоса диджеев было довольно сложно, и диалог прекратился сам собой. Хотя Васильевой было что сказать, это чувствовалось.
Ольга посматривала на детей, друг за дружкой ныряющих в неверный, но привязчивый транспортный сон, и на быстро бегущие картинки за окном. Ей очень хотелось спать. Она так и эдак мостилась на сиденье — то прижималась к Ивану, то пряталась ему в подмышку — а сон все не шел. Только дрема, а это не то, совсем не то. Дрема — это верная головная боль в конце путешествия.
В голове ее сквозь дрему плавали приставучие дорожные мысли.
«…A сколько туда ехать-то? Часа, наверное, два или полтора. Смотря как Сергей управится.
…А хорошо Иван осадил эту Васильеву. Муж у меня молодец…
…А кто ты, жена молодца? Да, правда, кто ты есть вообще?
…Вот Васильева… Лицо у нее, кстати, не такое энергичное, как в телевизоре. Серое лицо… Или это такое освещение в нашей «студии»… Неважно, Васильева тоже молодец. Профессионал. Интересно, как она ходит на рынок… Э, да зачем Васильевой на рынок? Ей домой все привозят ассистенты…
…Тьфу! Ну откуда у нее ассистенты?! Журналистка она, примелькавшаяся просто, вот и кажется, что сливки… А копнешь — молоко три и две десятых жирности.
…Я троих родила. И еще, наверное, рожу. И пусть кто хоть слово скажет — глиной забросаю и в муфелке запеку, так что перья поотлетают, как у нас на курсе говорили.
…На курсе. У нас… По-настоящему наших-то всего несколько человек там было. Трое ребят и я. Остальные расползлись кто куда. А мы четверо бредили, просто бредили этой глиной.
…Если бы не рожала или если бы не болели! Хотя бы не болели и каши не просили… Я ничем не хуже того же Кости была. Костя, можно сказать, рыдал у моих ног, когда я эмали подбирала. Этого он не умел и вряд ли научился. Искусство это… очень узкого профиля.
…Поднялся Костя. Мастерская у него. Он уже и через Интернет торгует своими каминами. Да-а, он еще тогда как в воду глядел: чувствовал конъюнктуру. Пришло его время.
…А мое время вряд ли придет… Наверное. Еще год, ну два — не только глины, и пластилина в доме не останется».
Глава 15
Местные достомечательности
— Ну вот, еще километров восемь по Борисовскому шоссе — и тютелька в тютельку пришвартуемся на рынке. Морская болезнь не мучает? — обернувшись, поинтересовался водитель Сергей. Когда-то, лет пять назад, ему довелось поматросить на рыболовецком траулере, и, похоже, он до сих пор воображал себя эдаким морским волком.
Сергей подмигнул Киру, и все дружно посмотрели на мальчика.
— И правда, как ты, сынок? — озабоченно спросила Ольга. Перед дорогой она скормила Кириллу три таблетки под названием «Антиморе», но вид у него все же был бледный.
— Никак, — буркнул Кирилл и, насупившись, уставился в окно. Он был возмущен. И когда мама успела проболтаться Сергею? Наверное, просила, чтобы тот ехал поспокойнее, и все такое… И кто ее просит?!
Его действительно укачивало при езде, но зачем трезвонить об этом на весь свет? Настоящих мужчин не должно тошнить при одном приближении к автомобилям, а тут…
Он до сих пор с содроганием вспоминал прошлогоднюю поездку к горному озеру в окрестностях Геленджика, где жила их вторая бабушка.
Вначале все было хорошо, и он рассказывал своей соседке Тане — девчонке в синей бейсболке, — чем шпага отличается от рапиры или, скажем, сабли, и как он будет работать следующей зимой помощником судьи на международных соревнованиях.
А потом автобус полез в гору, на перевал, выписывая один за другим виражи на серпантине, и тогда Кир примолк. Но самое ужасное началось при спуске, когда водитель прибавил газу и один поворот следовал за другим. Какая уж тут синяя бейсболка!
- Предыдущая
- 9/25
- Следующая