Две Войны (СИ) - Сапожников Борис Владимирович - Страница 67

Армия - одно слово, конечно, но звучит гордо - эльфов вновь едва успела уйти от сражения с людьми и теперь двигалась по берегу Внутреннего моря. Они маневрировали и увиливали, спасаясь от губительного, самоубийственного для них боя с превосходящими во много раз силами людей. Рыцари и солдаты, закованные в сталь не успевали угнаться за быстрыми отрядами эльфийских партизан, скрывавшихся в лесах при первых признаках появления более менее крупных соединений людской армии.

Эрок поглядел на море и подивился, какой-то странный был цвет у воды. И запах. Огненный стрелок сморщился. Вонь от воды шла очень сильная. И какая-то неестественная. Даже застоявшиеся и начавшие загнивать пруды не воняют так, тут больше похоже на одор, издаваемый трупами. И словно в подтверждение его мыслей к берегу прибило первого покойника. За ним еще одного, еще и еще. Начинался прилив и трупы погибших моряков-салентинцев, клириков и легионеров начало выносить на берег. Их было много. Тела и их части, причем, частей гораздо больше, изуродованные, перемолотые, со следами ожогов, а то и просто сожженные, даже ко всему привычных за годы войн и стычек с нежитью эльфов начало мутить. Они поспешили покинуть побережье и скрыться в недальнему лесу.

Преследовавшие их люди надолго остановились там. Вынимали из воды тела и хоронили их по всем правилам, дабы дать душам погибших покой. На том побережье обрел свой последнее пристанище Первый кардинал Салентины отец Вольфганг.

- Допрыгались! - хлопнул кулаком по столу граф Эмри д'Абиссел. - Эльфы разогнали штиров и взяли Дарлову и Андер, а у нас под носом бегала жалкая горстка нелюдей. Они облапошили нас как детей.

- Не стоит все же недооценивать нас, - сказал сенешаль фон Руйтер. - Да, нас обманули, однако для чего. Надо понять это и тогда мы разгадаем планы эльфов.

- Их атака на наши земли - чистое безумие, - выдал фон Даунау. - Самоубийство. Быть может так на них влияет Время Осени, но я так не думаю. Там, в Герлице, они намеренно спровоцировали конфликт, хотя и наши рыцари откликнулись на их провокацию довольно рьяно.

Простой рыцарь Мартин фон Даунау попал на это совещание сильных - и очень сильных - мира сего лишь в силу того, что был одним из немногих выживших в Битве на опушке рыцарей и своими глазами видел эльфов и их методы ведения войны. Вот только знание это помогало крайне мало, это понимал и сам Даунау, потому что эльфы меняли стратегию и тактику на каждом шагу, применяя все новые приемы.

- Сейчас, покончив одним махом почти со всеми Рыцарями Креста и баалоборцами Салентины, - продолжил свою тяжелую речь Эмри, - эльфы прямым ходом движутся к Аахену. И мы их не удержим.

- Почему же? - поинтересовался герцог фон Руйтер. - Столица отлично защищена, стены высоки, орудия на них готовы к бою, гарнизон достаточно велик и готов к бою.

- Это все, конечно, так, - кивнул неожиданно для всех граф Зигфрид де Монтрой, - но я воевал вместе с эльфами и знаю, у них всегда в рукаве есть не один и не два трюка.

Все рефлекторно поежились при звуках его голоса, когда-то задорного и веселого, чаще певшего, чем разговаривавшего. Теперь из него ушли вся жизнь и задор, остались только свинцовая тяжесть и гнетущая пустота. Он был пуст, как и его обладатель, выгоревший дотла в проклятой крепости, где обосновался принц Маркварт, получивший силу Баала.

- Огненные стрелы подожгут котлы со смолой, ледяные заморозят кипящее масло, - продолжал он, - и наше счастье, что они не взяли с собой на эту войны драконов. Я видел на что они способны. Кентавры дадут фору десятку рыцарей, разметав их молотами и длинными копьями, они сумеют прорвать любой строй пехоты. Лучники эльфов бьют гораздо дальше самых искусных наших рейнджеров, они подавят их задолго до подхода кентавров. И это далеко не все, на что они способны. Без всей армии нам не удержать Аахен.

- Даже если город падет, - мрачно заявил сенешаль фон Руйтер, - эльфам не удастся закрепиться в наших землях. Вернутся наши войска, подойдут наши союзники из Нейстрии и Аквинии, подтянутся легионы салентинцев...

- Значит к тому времени будет слишком поздно, - уронил Зигфрид.

И от этих слов на душе у всех стало очень тяжело.

Я думал, что страшнее морского сражения не может быть ничего, но я ошибся. Безумный штурм Андера ордами оживленных мертвецов, преимущественно Рыцарями Креста и штирами, это был настоящий ужас. Обороняющиеся рубили их, утыкивали стрелами, заливали кипящим маслом и горящей смолой, а они все шли и шли, лезли и лезли под клинки, топоры, копья и потоки смертоносных смолы и масла. И ничто их не брало. Лишь изрубив мертвеца на части, можно было остановить его, а сделать это было очень нелегко. Они сохраняли все навыки и умения, которыми обладали при жизни, и сражались не ведая страха смерти. Они ведь и так были мертвы.

Город пал всего за несколько часов, немногим солдатам гарнизона удалось снова забаррикадироваться в большом доме, из окон которого вели прицельный огонь и на сей раз даже мы, стрелки, не могли ничего поделать. Дом был полностью сложен из здоровенных блоков и стрелы огненных лучников не могли ничего поделать. К тому же рейнджеры отстреливались и весьма прицельно, не подпуская нас к зданию. Сколько у них стрел неизвестно, нам приказали отойти, не подставляясь под стрелы и болты врага. Вперед выступил Крисаш, правда так же предусмотрительно державшийся подальше от дома, где засели остатки защитников города. Он обернулся к стоящим тут же жрицам.

- Шкатулку, пожалуйста, - обратился он к ним.

Главная жрица посмотрела на него.

- Ты уверен, Крисаш? - наконец, спросила она.

- Да, - кивнул воин, требовательно протягивая руку. - Я - вони и мне решать, когда применять боевые артефакты.

Жрица еще несколько секунд глядела ему в глаза, после чего сдалась, признав, видимо, правоту воителя, и извлекла из складок просторного одеяния небольшую шкатулку черного дерева, протянула ее Крисашу. Темный эльф взял шкатулку, открыл и вынул из нее небольшой зубастый венец, вроде короны. От нее, даже на приличном расстоянии, на котором находились мы, исходила неприятная аура, словно давящая на виски и мозг. Некоторые, не столь привычные к магии, заметно побледнели, парочку даже пришлось поддерживать за руки, чтобы они не осели на мостовую. Крисаш невозмутимо водрузил корону себе на голову и преспокойно зашагал к зданию.

Уже много позже от танцовщика Элдони я узнал, что этот артефакт называется Корона Хаоса - он уже упоминал его в нашем первом разговоре, но вскользь - и действовал он очень интересным образом. Мало того, что он заставлял людей (и не только), находившихся вокруг носящего ее впадать в панику, так еще и жестокие неудачи сопутствовали ему. Тетивы рвались, стрелы ломались, мечи застревали в ножнах, ремешки доспехов лопались и детали их падали к ногам того, кто носил на своем челе чудовищную корону.

В тот раз я был очень сильно удивлен тому, что в спокойно шагающего к зданию темного эльфа никто не стреляет, неужели люди считают, это парламентер и предложит им условия почетной сдачи города. Крисаш подошел к дому и вежливо постучался. Дверь провалилась внутрь, словно петли мгновенно сгнили и рассыпались в прах, равно как и замок с засовом, до того накрепко запиравшие вход. Темный эльф вошел и следом из здания раздались жуткие крики, стоны и душераздирающие вопли. Я мог назвать себя бывалым воителем, прошедшим огонь и воду, прах и пепел, но и мне в какой-то момент захотелось зажать уши руками и бежать, бежать, бежать прочь от кровавой резни, что творилась сейчас в здании, которое мы безуспешно пытались взять в течении получаса. Да уж, лучше, наверное, смерть в море, чем такая вот гибель от клинков своих же бывших товарищей.

- Страшная смерть, - будто угадав мои мысли, сказал Эшли.