Город Воронов - Бейкер Ричард - Страница 27

Джек взял пергамент и расправил его рядом с бутылью.

— Видишь это затейливое обрамление? Листья, лозы, не похожие на дварфийский узор? Зачем оно здесь, по-твоему?

Воин позади него пожал плечами.

— Цедризарун был пивоваром и винокуром, — сказал он. — Не каждый дварф работает с камнем и сталью.

Джек взял лист бумаги, на который скопировал рисунок, и повернулся к бутыли.

— В сердце всего — тридцать седьмое, обрамлённое этими листьями осени.

Он пристально пригляделся к бутылке; это было стекло с тонким узором, которому придали форму, пока оно не остыло. Узор изображал поле или пастбище и повторялся четыре раза вдоль длины бутыли — поле под зимним снегом, весенняя пахота, лето с высокими волнами пшеницы, и осенняя сборка урожая. Над каждой сценой сияло солнце.

— Отмерьте старательно летнюю лестницу.

Используя солнце на летней сцене в качестве начальной точки, Джек обернул пергамент по часовой стрелке вокруг бутыли. В качестве расстояния между витками он использовал дистанцию между солнцем на каждом изображении.

Получилось ровно три витка. И угол оказался достаточным, чтобы нижняя окантовка наложилась сама на себя, демонстрируя тонкую линию дварфийских рун, скрытую среди узора листьев.

— Принесите мне воска для печатей, — тихо сказал Джек, сжимая в руках пергамент.

Зандрия встрепенулась и достала кусок красного воска из своего рабочего стола, прошептав слабое заклинание, чтобы размягчить его.

— Теперь склейте лист в точности в таком положении. Я придержу его.

Волшебница так и поступила, сосредоточено нахмурившись, когда ей пришлось работать вокруг ладоней Джек.

Джек осторожно отпустил пергамент и отступил на шаг, оставляя обёрнутую бумагой бутыль на столе. Он низко наклонился, чтобы разглядеть руны, не прикасаясь к ним. Зандрия наклонилась рядом.

— Ещё одно послание, — изумлённо охнула она. — Десять шагов на юг. Скажи «караз-урзу». Подними седьмой камень.

Джек выпрямился и радостно ухмыльнулся.

— Обсудим условия? — спросил он.

Они договорились разделить добычу на одиннадцать частей, две из которых должны были достаться Джеку, что было лучше, чем он рассчитывал. Приключенческий отряд Зандрии помимо неё самой насчитывал пятерых полноправных партнёров, каждому из которых должна была достаться полная доля. Сама она забирала три доли, как предводительница отряда. Оставшееся делилось поровну между несколькими наёмниками и специалистами, услугами которых заручился отряд Красного Сокола, чтобы вынести несметные сокровища из глубин утраченного Сарбрина. Зандрия хотела отдать Джеку всего одну долю за решение головоломки и отказывалась давать больше, пока он не пообещал разделить опасности и тяготы с их отрядом, отправившись в экспедицию вместе с ними.

И даже несмотря на это Джеку показалось, что волшебница слишком легко согласилась. Покинув штаб Красного Сокола, он направился прямиком к Андерсу и Тарзону и начал планировать операцию, в результате которой отряду Зандрии не придётся страдать от необходимости распоряжаться своим новообретённым богатством. Джек отправил северянина круглые сутки следить за отрядом Зандрии, подозревая, что волшебница может захотеть воспользоваться его информацией, не соблюдая прочие детали их договора. По опыту Джека, быстрое согласие в переговорах подобного сорта означало, что другая сторона решила, будто может получить желаемое более выгодным путём.

Разобравшись с этим, он вернулся в своё жилище, чтобы приготовиться к самому важному событию дня — обмену с Эланой. По мере приближения этого дня он думал о ней всё чаще и чаще, и когда до заката оставалось уже не так много времени, обнаружил, что едва не дрожит от нервного предвкушения. Он принял ванну и оделся, выбрав наряд, выдающий в нём серьёзного профессионала, мужчину, уверенного в собственных способностях, мужчину, который добивается желаемого усердным трудом и решительными поступками.

Элана была умелой мечницей, женщиной немалого самообладания и дисциплины; она не переносит модников и франтов, но коллегу-вора, смелого, но не хвастливого, делового, но не продажного… кто знает, что может случиться?

— В конце концов, — сказал себе Джек, глядя в зеркало во время бритья, — будет разумно как можно больше облегчить даме выполнение её части сделки.

Джек оделся в простую чёрную одежду: подбитый мехом дублет из блестящей кожи и хорошо сочетающиеся с ним начищенные сапоги. Он отказался от всего броского, укрыл голову простой шляпой и повесил рапиру и кинжал на левое бедро в вилхонском стиле. Затем он обезвредил многочисленные ловушки, установленные на тайнике с «Сарконагель», завернул тяжёлую книгу в простую мешковину и сунул свёрток в кожаную сумку, которую повесил на плечо.

Он вышел из дома через час после заката, подставляя лицо висевшей в воздухе туманной дымке. Снова весенний дождь — признак грядущей непогоды. На мокрой мостовой блестел жёлтый свет фонарей, и в Горелых Крышах было тихо, за исключением случайных экипажей, с цокотом несущихся сквозь ночь.

— Какая прекрасная атмосфера для тайных свиданий и скрытных дел, — с улыбкой сказал он. — Превосходное начало вечерних гуляний!

Десятиминутная прогулка привела его в «Треснувшую кружку». Здесь было необычайно людно — в таверну набились моряки с двух чессентских галеонов, пришвартовавшихся сегодня в городской гавани. Джек пробрался через толпу и локтями освободил себе место у барной стойки. Посетителей сегодня обслуживало не меньше трёх официанток и бармен Кирбен; они носились из одного конца зала в другой, подавая напитки. Джек бросил серебряный коготь на стойку, когда мимо прошёл бармен.

— Хо, Кирбен! Тебе случайно не оставляли для меня послание?

— И тебе хо, — откликнулся бармен. Он смахнул монету в карман передника и протянул Джеку небольшой, запечатанный красным воском свёрток. — Потом не говори, что я никогда ничего для тебя не делал.

Джек сломал печать и просмотрел записку.

«Грозовая чайка», причал у Альдигера. Не приведи за собой хвост. Не оставляй записку здесь.

«Интриги и тёмные делишки, — подумал он. — Опасный приз и прекрасная дама!»

— Сегодня я не вернусь, — сказал он Кирбену, сунув записку в карман, и снова вышел в ночь, направляясь по городским улицам к кварталу доков, известному под названием Серебряной Чешуи.

На бульваре Чёрного Дерева он свернул на юг и прошёл по нему к гавани, задержавшись на перекрёстке Чёрного Дерева и Рыбьего Скачка в поисках любых признаков преследования. Примерно в двадцати ярдах от Джека мужчина в тёмном плаще небрежно остановился и принялся изучать товары, выставленные в окне лавки; Джек нырнул в тёмный переулок, скрывшись из виду, и сотворил малую иллюзию, изменившую его внешность; он стал похож на здоровенного моряка-полуогра со скособоченными плечами и длинными, крепкими руками, свисающими почти до колен. Раскачивающейся походкой пьяницы он вышел из переулка и врезался плечом в мужчину в чёрном плаще снаружи.

— Брысь с дороги, — грозно пророкотал он.

— Прошу прощения, сэр, — сказал мужчина. Он повернулся и бросился в переулок, спеша достичь другого выхода, чтобы не выпускать Джека из поля зрения — не понимая, конечно, что только что пробежал мимо своей цели.

Джек ухмыльнулся полным ртом щербатых зубов и продолжил путь. Магия была такой полезной и такой простой, что казалась ему жульничеством. Джек не понимал, почему ей владеют так мало людей. Волшебники и чародеи заявляли, что требуются годы прилежной учёбы и изнурительного послушничества, чтобы ухватить хотя бы основы Искусства, но Джеку оно всегда давалось легко. Они изучали целые страницы сложных формул, сидели над древними текстами, искали намёки и шифры в работах предшественников. Джек просто думал о том, что он хочет сделать, фокусировал свою волю на этом желании, и методом проб и ошибок находил способ добиться своего с помощью бессмысленных слов, простых жестов с узорами или предметов, на которых он мог сосредоточиться — точно так же, как игрок в кегли может встать на одну ногу и отвести руку, пытаясь усилием воли заставить мяч ударить кегли точно посередине.