Кризис современной цивилизации (СИ) - Козлов Валерий - Страница 60

Особенно наглядно рост отчуждения становится виден с распространением с начала 1980-х по всему миру политики неолиберализма, сущность которой проявляется в вовлечении в рыночные отношения любых видов человеческой деятельности, в максимизации объема и частоты рыночных транзакций с помощью новых информационных технологий, в обеспечении на рынках развивающихся стран иностранным компаниям практически полной свободы ввоза и вывоза капитала и в сокращении социальных гарантий практически для всех трудящихся. Причины возникновения у правящей элиты интереса к такой политике именно в 1970-80-е годы англо-американский географ Д. Харви связывал с перенакоплением капитала, ростом влияния социалистических движений, испугавшим буржуазию, расколом среди левых на "государственников" и "антигосударственников", необходимостью обеспечить финансистам политические гарантии при дальнейшем размещении вывезенных из стран Ближнего Востока в США нефтедолларов. Мы бы добавили сюда также и упрощение процедур вывоза капитала в страны периферии и обратно в связи с развитием системы электронных торгов, и, что особенно важно, выход на международный рынок труда стран, располагающих огромными резервами дешевой рабочей силы, сначала КНР (чья элита взяла курс на полугосударственный капитализм), а затем и многих других густонаселенных стран Азии и Латинской Америки. В ходе реализации неолиберальной политики рынки труда становятся все более сегментированными, возникают различия по расовому, этническому, половому, религиозному принципу. Все это используется в ущерб наемным работникам.

Важнейшим орудием формирования ощущения риска и ведущего к политической апатии социального разъединения стала угроза безработицы, нестабильность трудовой карьеры. Лозунгом дня, как писал в конце 1990-х годов З. Бауман, стала "гибкость", что применительно к рынку труда означает переход к работе по краткосрочным, сиюминутным контрактам либо вообще без таковых, к работе без всяких оговоренных гарантий, но лишь до "очередного уведомления". Такая неопределенность мало способствует взаимной лояльности и солидарности. В особо невыгодном положении оказываются "рутинные работники", слишком многочисленные и легко взаимозаменяемые.

С начала XXI века возникла еще одна проблема, угрожающая интересам промышленных работников как в странах ядра, так и на периферии миросистемы, - массовая автоматизация производства. Тот же З. Бауман пишет, что с ростом производительности труда общество "двух третей" может превратиться в общество "одной трети", т. е. одной трети населения будет достаточно для производства всего необходимого, а остальные станут экономически бесполезными и социально излишними. А. В. Готнога считает, что сейчас в мире в условиях кризиса капитализма формируется новый сервисно-рентный способ производства, характеризуемый утратой работниками личной свободы, расширением сферы услуг и связанных с ней трудоемких видов деятельности, распространением скрытой отработочной ренты на основе бюрократического произвола, превращением капиталистов в паразитирующий на обществе замкнутый класс-сословие рантье, дискриминацией молодежи, женщин, этнических и социальных меньшинств. На наш взгляд, следует говорить скорее о непомерном разрастании сервисно-рентного уклада, что свидетельствует о глубоком кризисе капитализма. Сам А. В. Готнога отмечает, что распространение рентных механизмов в современной экономике говорит о том, что капитализм вступил в завершающую стадию своего существования, в стадию упадка. С точки зрения диалектики в стадии упадка проявляются формы производственных отношений, соответствующие более низкой, чем капитализм, ступени исторического развития. Кстати, само развитие патентно-рентных отношений вместе с усилением отчуждения труда могут серьезно затормозить процесс внедрения научно-технических новшеств. Что же касается стран, в которых олигархия получает ренту преимущественно с добычи и продажи природных ресурсов, то здесь научные направления, не связанные с добычей этих ресурсов, часто вообще плохо финансируются.

На наш взгляд, в полном соответствии с диалектическим законом "отрицания отрицания" в современном мире в масштабе всей миросистемы капитализма происходит синтез новых форм отчуждения, основанных на развитии рекламы, кредита и интернет-технологий, с теми формами, которые были характерны для начала промышленной революции (работа по12 часов при заработной плате, ограниченной необходимым социально признаваемым минимумом для воспроизводства рабочей силы, использование угрозы безработицы как постоянного способа давления, фактическое отсутствие профсоюзов как средства сдерживания произвола работодателей), и с некоторыми элементами докапиталистической организации труда (преобладание ренты над прибылью; сегментация рынка труда; эксплуатация крупными компаниями, напоминающими монополии и купеческие гильдии XV-XVIII веков, множества мелких псевдосамостоятельных производителей; неофициальное увеличение рабочего времени за счет бюрократического произвола; использование подневольного полурабского труда и т. д.). Причем данные "архаические" отношения наблюдаются не только в странах периферии и отсталых районах полупериферии (там они не умирали никогда), но и в странах ядра миросистемы.

Отсутствие долговременной перспективы становится весьма неблагоприятным для развития культурной составляющей современной цивилизации и на уровне общества, и на уровне личности. На место проблемы формирования собственной идентичности приходит проблема быстрой и безболезненной смены идентичности в случае изменения внешних обстоятельств. Одновременно происходит разрушение традиционной религиозной и светской веры в лучшее будущее. Наконец, искусство также перестает рассматриваться в качестве традиционного моста в вечность. Все трансцендентное разрушается. На место трансцендентных ценностей приходит массовая ксенофобия. Среди самих интеллектуалов все более утверждаются философско-идеологические системы, отрицающие заботу о будущем в пользу "вечного настоящего" (постмодернизм). В сфере образовании, как писал еще в 1986 году У. Бек, образовательная система уступила свою реальную распределяющую функцию отделам кадров предприятий и их начальникам, а общественный контроль за распределением шансов в образовательной системе сведен к негативному отбору с целью незаконного лишения шансов. Особенно сильный удар был нанесен по основной школе, чей аттестат стал явно недостаточен для получения работы. В "развитых" странах она превращается в "кладовую" для безработной молодежи где-то между улицей и тюрьмой. Но и роль вузов тоже меняется, так как их диплом перестает быть гарантией престижной работы по специальности, превращаясь лишь в условие, могущее предотвратить грозящую безнадежность безработицы. Интерес к образованию падает.

Одним из наиболее опасных результатов массовой автоматизации производства для современной миросистемы является актуализация открытой еще К. Марксом тенденции нормы прибыли к понижению. В наши дни для преодоления данной тенденции элиты ведущих стран ядра миросистемы, похоже, готовы отнять часть рентной прибыли у олигархических групп стран полупериферии (Венесуэлы, Сирии, Ирана, России, в перспективе - Китая и др.). Современная капиталистическая миросистема, видимо, находится в начале распада, вызванного самим развитием капитализма. Политическая нестабильность - лишь внешнее проявление глубинного кризиса способа производства, основанного на отчуждении и стремлении к максимальной прибыли. Значительная часть трудящихся самим развитием средств производства может оказаться лишенной средств к существованию или вытолкнутой в плохо оплачиваемую сферу услуг или в область натурального хозяйства. Резко усилились противоречия между странами ядра и полупериферии миросистемы. Очевидно, что полураспад системы может привести к мировой войне, а также (при более оптимистическом варианте) к возникновению как прокоммунистических, так и профашистских режимов. Это касается в первую очередь стран ядра и полупериферии.