Каллиграфия (СИ) - Флоренская Юлия - Страница 48

В продолжение всей сентенции Лиза честно пыталась сконцентрироваться на карте, но мысль ее невольно обращалась к той сцене, вокруг которой студенты раздули целую интригу. Что в действительности произошло между Джулией и человеком-в-черном? И что происходит между ними сейчас?

Джулия и сама рада была бы получить ответ на этот вопрос, но, сколько ни напрягала она ум, сколько ни призывала на помощь рассудок, приходила лишь в большую растерянность. Был ли тот поцелуй свидетельством импульсивности Кристиана или же выражением по-настоящему глубокого чувства? И что удерживает ее от встречного шага? Их разделяет какая-то непреодолимая преграда, и виной тому уж никак не синьор Кимура. Джулия неотвратимо осознаёт, что готова бежать за тридевять земель, лишь бы только не отдаться в плен всепоглощающей страсти. И хотя покушение на Актеона позволило ей немного отдохнуть от внимания человека-в-черном, она очень опасается, как бы тот не возобновил свои попытки наладить с нею контакт...

***

- Видела, какое выражение лица было у Люси, когда кошка сыграла в ящик? - с видом заправского сыщика спрашивал Франческо, в то время как Джейн шарила по стене в надежде добраться до выключателя.

- Ну, и что особенного было в выражении ее лица? Я бы тоже огорчилась, случись такое с моей кошкой.

- Да нет, ты не понимаешь! Она вовсе не выглядела убитой горем! Ее как будто взяла досада, что яду наглотался питомец Актеона, а не сам Актеон.

- Не мели чепуху, - раздраженно сказала Джейн, щелкнув выключателем. - О, а комнатка что надо! За отсутствие вкуса хозяина не упрекнешь. Хорошо же мы с Джулией здесь устроимся!.. А Люси мне показалась весьма приятной. К тому же, она красавица, а красавицам убивать не пристало. Это из-за них и драки устраивают, и глотки перерезают.

- Так-то оно так, но я, в отличие от тебя, более зоркий. После покушения Люси вся сжалась, сутулилась, как если бы хотела защититься. Держу пари, что, если бы у нее был панцирь, она бы непременно в него спряталась.

- А по-моему, это ни о чем не говорит, - пожала плечами Джейн.

- Обывателю не говорит, а вот профессионалу... - И Росси с чувством собственной важности вздернул подбородок.

- Кто профессионал? Ты?! - покатилась со смеху Джейн. - Животики надорвешь! А-ха-ха-ха! Шерлок Холмс недоделанный!

- И почему без сертификата никого не воспринимают всерьез? - обиделся Франческо. - Знаешь, сколько я детективов прочел? Тебе столько и не снилось!

Осмеянный, но убежденный в своей правоте, он гордо удалился из комнаты, тогда как Джейн всё не могла угомониться и хохотала до самого прихода Джулии.

- Судя по физиономии нашего непризнанного гения, ты задела его за живое. Я угадала? - поинтересовалась та с порога.

- Непризнанного гения? - удивилась Джейн, переведя дух. - Он и близко на гения не похож.

- Я столкнулась с ним в коридоре, и он что-то бормотал о бисере и о свиньях, - осторожно сообщила Венто. - Вы повздорили?

- Ничего личного. Просто я сморозила глупость, - призналась англичанка.

- Ну, смотри: теперь будет злиться на тебя до второго пришествия, - хихикнула Джулия, опершись рукою о тумбу у входа.

...Несколько месяцев спустя она практически в такой же позе и на том же самом месте доказывала подруге, что ни одно лекарство в мире не обладает столь благотворным действием, как свежий воздух и цветочные ароматы.

- Ты, - говорила она, - валяешься с температурой третьи сутки, комнату не проветриваешь, окна у тебя зашторены. А на улице весна! Весна!! Если хочешь пойти на поправку, советую не откладывать с принятием солнечной ванны.

- Угу, - вяло откликалась Джейн, высовывая нос из-под одеяла. Она подхватила грипп незадолго до дня рождения Актеона, на которого к тому времени было совершено еще три неудачных покушения. И хотя Франческо по-прежнему склонялся к мысли, что здесь замешана Люси, озвучивать свои догадки он больше не решался. Будучи личностью легкоранимой и злопамятной, он дулся на оскорбление Джейн - немыслимое, по его мнению, оскорбление, - до самого Рождества. А там его затянули праздничные хлопоты, покупки, знакомство с заведующим лабораторией, куда Спиру поставлял оборудование и реактивы. Эту биохимическую лабораторию в центре Ираклиона грек порекомендовал Кристиану из самых лучших побуждений, сославшись на высокоразвитую экспериментальную  базу и массу научных проектов. Ни он, ни его помощница не догадывались о настоящей цели экспедиции, и Люси преспокойно продолжала химичить с ядами, флиртовать с человеком-в-черном и вести бухгалтерию Актеона, под ёлкой  которого, наутро после Рождества, обнаружилась коробка отравленных конфет, отравленная свеча и мужской одеколон с примесями нервно-паралитических средств.

Очутившийся поблизости Кристиан сгреб подарки в охапку и, ни слова не говоря опешившему греку, отнес их на экспертизу. Теперь экспертизе подвергалась даже пыль на ночном столике Актеона.

Скоро Кимура научился безошибочно узнавать почерк преступлений Люси, жертвами которых чаще всего становились либо домашние питомцы, либо слуги. Ужасная смерть семнадцатилетней Николеты, случайно выпившей предназначавшийся Актеону сироп, вызвала в особняке небывалую суматоху: большинство служащих разбежалось кто куда, и только старая кухарка да управляющий преклонных лет пожелали остаться. Бизнес Спиру стремительно пошел под откос.

Несмотря на провалы, Люси и не думала унывать, обещая себе, что в ближайшем будущем непременно разделается с хозяином особняка. Зла на Кристиана она не держала, а тот с удвоенным усердием доискивался причин, по которым ей было выгодно устранить Актеона.

[29] Вот (исп.)

[30] Ты в своем уме? (исп.)

Кристиану было куда отрадней думать, что Люси действует по указке Морриса, нежели по собственной инициативе, а потому серьезный разговор каждый раз откладывался на неопределенный срок. «Припереть ее к стенке? - думал Кимура. - Нет ничего проще. Но что, если она сознается? Что, если Моррис тут ни сном ни духом?»

Кристиан боялся разочароваться.

- Когда ты, - спрашивал он за чашкой кофе, - отвезешь меня в штаб? Я бы хотел лично засвидетельствовать Моррису свою признательность.

- Если он не пожелал открыть тебе места своего пребывания, разве посмею я это сделать? - отвечала Люси, искоса поглядывая на него.

Нет, ему решительно не удавалось выведать у сообщницы ничего толкового. О расположении мафиозного логова он знал лишь из ее слов, да и то поверхностно. Точные координаты, пароли, условные знаки - всё это от него благополучно утаивалось. Люси предпочитала не рисковать своей головой, понимая, чем может грозить ослушание запретов «крестного отца». Однако и выслуживаться она не спешила. Ей были до отвращения противны льстивые угодничества пособников Дезастро, и она вернее согласилась бы вонзить кинжал себе в сердце, чем изображать перед кем-либо раболепную покорность. Впрочем, сердце ее и без того уже было пронзено.