Как солдат стал солдатом
(Рассказы) - Никольский Борис - Страница 9

Забрались мы в самолёт, сели.

Загудел мотор, взлетел наш Ан-2 в воздух.

Посмотрел я в иллюминатор, а земля всё дальше и дальше вниз уплывает. Дорога там внизу как ленточка вьётся, трактор бежит совсем маленький, словно игрушечный. И так в эту минуту позавидовал я трактористу — словами не рассказать! Хорошо ему — никуда прыгать не надо!

Нет, видно, не получится из меня десантник.

Глянул я на товарищей своих, а они сидят себе спокойненько. И Смирнов из Ленинграда спокоен, и Нурпеисов из Алма-Аты, и Синицын из деревни Малые Гребешки. А мой земляк Вася Васильев — так тот даже глаза прикрыл, дремлет. Будто прыгать с парашютом для него самое привычное дело.

Я тоже глаза прикрыл и думаю:

«Выходит, им совсем не страшно, а мне страшно? Секрет они какой знают, что ли?»

А тут подают команду:

— Приготовиться!

И все солдаты встают по этой команде. И Смирнов из Ленинграда, и Нурпеисов из Алма-Аты, и Синицын из деревни Малые Гребешки. А мой земляк Вася Васильев — так тот даже потягивается слегка, словно и правда хорошо выспался.

И я встаю вместе со всеми.

Ветер врывается в самолёт. Дверь уже приоткрыта, и наш командир, выпускающий, стоит возле двери.

— Пошёл!

Дверь распахивается во всю ширь.

Воздушные вихри клубятся снаружи.

Всего несколько шагов отделяют меня от этой распахнутой двери. И сразу слабеют ноги, и противный холодок пробегает в животе. Нет, никогда мне не сделать эти несколько шагов!

— Пошёл!

И уже прыгнул Смирнов из Ленинграда.

И Нурпеисов из Алма-Аты!

И Синицын из деревни Малые Гребешки!

А мой земляк Вася Васильев — так тот даже подмигнул мне на прощанье.

Даже зло разобрало, честное слово! Что, я хуже всех, что ли…

Но додумать я уже не успел. Потому что рука выпускающего легла мне на плечо.

— Пошёл!

И я полетел вслед за Смирновым из Ленинграда, вслед за Нурпеисовым из Алма-Аты, вслед за Синицыным из деревни Малые Гребешки.

Потом меня тряхнуло — и парашют раскрылся.

И так радостно стало мне!

Я плавно покачивался под огромным белым куполом, а вверху было синее-синее небо, и облака плыли надо мной.

А правее меня опускались на своих парашютах Смирнов из Ленинграда, Нурпеисов из Алма-Аты и Синицын из деревни Малые Гребешки. А мой земляк Вася Васильев — так тот даже пел песню.

В этот день в казарме только и было разговоров, что о первом прыжке.

— Честно признаюсь, парни, — говорил Смирнов из Ленинграда. — Я уж думал: ни за что мне не прыгнуть. Как дверь приоткрылась, как вниз я глянул, так коленки затряслись, честное слово! А потом смотрю на Нурпеисыча, на Синицына смотрю — им хоть бы что! Секрет, думаю, они какой знают, что ли? Неужели я один такой нерешительный? Нет, думаю, что бы там ни было, а от других не отстану…

— А я на тебя смотрел! — удивляется Нурпеисов.

— А я с тебя пример брал! — говорит Синицын.

— А я с тебя! — говорит мне мой земляк Вася Васильев.

И тут все мы переглянулись и расхохотались.

А наш командир взвода, лейтенант, и говорит:

— Выходит, вы, сами того не зная, друг друга подбадривали. Так и должно быть. Вы вот про секрет сейчас говорили. И верно, есть у десантников один секрет. Обычный секрет, солдатский — как бы тебе ни было трудно, а товарища своего поддержи, подбодри. Это для солдата закон. Ну, а что страшновато перед первым прыжком было — так тут стыдиться нечего. Недаром говорят: не тот храбрый человек, кто страха не знает, а тот, кто свой страх победить сумеет. Победил страх — значит, настоящим солдатом стал. Вот так-то.

— Хорошая история! — согласился танкист. — Только храбрость ведь не одним десантникам нужна. Вот ты с неба не раз прыгал, а под воду тебе небось не приходилось опускаться, а?

— Нет, — отвечает десантник. — Под воду — не приходилось.

— Тогда, — говорит танкист, — я расскажу историю о том,

Мощная машина — танк. На суше ему никакие препятствия не страшны. А если река на пути? Тогда что? Стой и жди, пока сапёры переправу наведут?

Раньше так и было.

А теперь — нет, теперь для танкистов и река не преграда. Есть танки, которые плавают, есть — которые смело идут под водой, прямо по дну.

Только, конечно, без тренировки, без предварительной подготовки никто танкиста под воду не пустит. А готовят танкистов к подводному вождению машин, надо сказать, ничуть не менее тщательно, чем десантников к первому прыжку.

Медицинский осмотр — это раз. Ухо-горло-нос врачи обязательно проверят и лёгкие выслушают.

Устройство специального противогаза назубок выучить — это два.

В бассейне под водой научиться работать — это три.

Помню, привели нас первый раз в бассейн. Мы ещё новичками были. Смотрю: в бассейне одни солдаты в спасательных жилетах, в противогазах под водой ходят, а другие… Что делают другие, я, честно говоря, даже не сразу понял.

Вижу — в углу, возле бассейна возвышается какое-то странное сооружение. Вроде бы на танк похоже, только гусениц нет, пушки нет и вся кормовая часть отсечена. Одним словом, половина танка. А так — и броня, и башня, и крышка люка — всё настоящее.

— Сейчас поглядите со стороны, — говорит нам командир. — А потом и вам это упражнение придётся делать.

Стоим, смотрим.

Тем временем четыре танкиста, весь экипаж, один за другим забираются в башню. Наглухо закрывают за собой крышку люка.

— Сюда, сюда смотрите, — говорит нам командир.

Только тут мы заметили: в броне, оказывается, сделано окошечко — словно из толстой слюды. Сквозь него всё видно, что внутри танка делается.

Вот танкисты заняли свои места, переговариваются друг с другом. Слов, конечно, не слышно, видно только, как губы шевелятся.

И вдруг… Хлынула вода в танк!

Точно водопад обрушился.

Солдаты выдернули из сумок резиновые маски изолирующих противогазов, быстро натянули их.

А вода прибывает.

Вот она им уже по колено. Вот по пояс. Вот уже у горла колышется.

Видно, как показывают солдаты друг другу что-то жестами, шевелят руками. А мы смотрим на них сквозь стекло — вроде бы как на рыб в аквариуме.

Вода уже их с головой скрыла, уже лижет обратную сторону бронированной крышки люка… Так проходит минута, другая…

И вдруг — раз! — откинулась бронированная крышка. Опять один за другим, по очереди, танкисты выбираются на волю. Мокрые, вода с них течёт.

— Упражнение, — докладывают, — выполнено!

Откровенно говоря, я тогда удивился. «Что за странное, — думаю, — упражнение? Посидели в воде, выкупались и вылезли — зачем это?»

А командир нам объясняет:

— Вообразите себе, будто с танком под водой что-то стряслось. Мотор заглох, или гусеницу, если на войне, в бою дело происходит, миной разорвало. Одним словом, застрял танк на дне. Что делать? Кажется, проще простого — надевай противогаз и выбирайся из танка. Да не тут-то было! Не открыть танкистам люк. Какой бы силач среди них ни нашёлся — всё равно не открыть. Потому что на крышку люка снаружи давит вода. Давит с огромной силой. Вот и получается: замурованы танкисты в своём танке.

Что же, значит, нет выхода? Жди-дожидайся, пока придёт помощь? Нет, выход есть. Чтобы выбраться из танка, надо танк сначала затопить. Да, да, затопить. Танкисты надевают противогазные маски, открывают смотровые щели, и сквозь эти щели вода врывается в танк. Как только заполнит вода танк, давление изнутри и снаружи сравняется, и тогда открыть крышку люка не тяжелей, чем на суше. Просто? А на самом деле попробуй-ка не растеряйся, когда в танке темно, вокруг хлещет вода, лицо стягивает резиновая маска, дышать трудно… Чтобы не растерялись танкисты, чтобы были готовы к любым неожиданностям, их и тренируют сначала на суше.