Mr. and Mrs. Mikaelson (СИ) - "Kath1864" - Страница 62

— Это же опасно! - ужасается Давина.

— И, пролежать в гробу, как остальные? Я видел, как скорая увозила Финна, моя сестра выпила яд, - скрещивает руки на груди Кол. — Я не буду прикрывать Клауса.

— Не опаснее, чем то, во что мы уже ввязались, - шипит Пирс. — Ты имеешь права ненавидеть семью и Клауса, весь мир. Но, не будь дураком, и не подставляй под удар ту, которую любишь. Риск есть, Кол, но это того стоит. Свобода того стоит. Вы будете свободны.

А потом Кетрин останавливает Давина, когда та собирается сесть в машину к Колу, ведь она не оставит его одного, как бы опасно не было. Она передает ей в руку инсулиновый шприц с дозой снотворного.

— Зачем мне это?

— Незаметно вколешь Колу в плечо. Он уснет. Дозы хватит, чтобы он проспал сутки.

— Нет. Я не предатель.

— Это не предательство. Девочка, я вижу, ты его любишь. Так сражайся за любовь.

Сражайся до конца. Сражайся пока дышишь. Уколи и он уснет через пятнадцать минут. Сумеешь вытащить его из машины?

— Да.

Полоска дороги. Кол впервые ощущает тяжесть в ногах, которая сводит в судороги. Он волнуется, что все может не получится и тогда они умрет вместе, как Ромео и Джульетта, и кстати, Кол терпеть не мог Шекспира, в отличие от Давины, которая считала, что любовь Джульетты и Ромео вечная и их союз заключен свыше, ведь они умерли за свою любовь.

Кол всегда любил скорость, риск и адреналин. Но, сейчас он сбавляет скорость, не желая причинить боль Давине, да и он вообще не понимает : Почему она все еще с ним. Почему она терпит такого, проклятого, как он.

— Ты?

Кол прищурился, с улыбчивой наглостью во взгляде.

— Я...

Давина старается молчать и смотреть вперед.

— Ты удивлен, что я осталась, - заметила та без особого выражения. — Я люблю тебя, и поэтому ты простишь меня, Кол.

— За что простить, Давина, - Кол оборачивается и видит как иголка шприца оказывается в его плече.

Взглянул на Давину, будто искал,в ее взгляде ответ на вопрос : За что?

Кол раздраженно сцепил челюсти, но смотрел без злобы. Давине не за чем его убивать, а значит это что-то иное. Она не предаст, ведь любит его. На ее глазах слезы и Кол понимает, что ее заставили сделать это.

— Прости...

Его взгляд тускнеет. Он не смел смотреть на нее. Не сумел видеть ее слез.

На какой-то миг Кол успел поверить, что сейчас все кончится и онтсумеет открыть тяжелевшие веки. Открыть и увидеть свет, но он упал в пустоту.

Сердце Давины, пропускает три удара, когда та направляет машину в серый бетонный столб фонаря.

Скрежет, боль, тяжесть век и тьма.

Разбитое дорогое авто, владельцем которого является Кол Майклсон.

Кто-то зовет ее, но голос не Кола. Давина прижата к асфальту, пытается, дотрутся до виска. В голове все расплывается, на ее руках свежая кровь. Она видит перед собой лицо Кола, и ей кажется, что не зря она боролась за них, за их свободу. Ей кажется, что все уже закончилось и они одержали победу. Доктор кладет свою руку на пульс и диагноз: " — Эта живая, а парня больше нет...Мертв..."

Хейли не слушает всех тех соболезнований, что произносят друзья Джексона, ведь настоящим его знала только она. Хейли и не слушает, а только кивает и обнимает собравшихся, почтить светлую память ее мужа. Она оставила дочь с подругой, и это было верное решение.

Элайджа стоит в углу - так удобно, так он невидимый для всех и никому не мешает своим присутствием, - держа в руках мобильный.

В соборе полно незнакомых людей, все молчат, во всех в руках цветы.

Никто и не замечает, как Майклсон уходит. У всего есть предел. Предел Элайджи закончился, когда он узнал правду о смерти родителей. Пришел конец. Элайджа всегда был на стороне брата, а он поступил так. Обрек их родителей на смерть. Идя в особняк Элайджа понимал, что это конец. Он должен положить конец. Элайджа положит конец предательству, когда открывает деревянную дверь, ведущую в особняк. Клаус спокойно встречает брата, а Элайджа набрасывается на него, с кулаками, ударяет головой об асфальт. Клаус не сопротивляется, а только пытается посмотреть брату в глаза. Он знает, что теперь Элайджа возненавидел его.

— Не смотря на все твои подлости, пролитую кровь, я всегда был рядом с тобой. Ты лишил жизни наших родителей! Как ты посмел! Никлаус! Ответь! Вечно всех обвиняешь! Хоть раз посмотри на себя. Подло… Это подло было с твоей стороны поступить так, ради бизнеса! Я заботился о тебе, Никлаус. Довольно. Хочешь драться? Начнем, но ты не выживешь!

Удар за ударом. Никлаус молчит, ведь он знал, что Элайджа расценил это, как предательство семьи. Ребекка оказалась права в то, что Клаус разрушил их семью.

Он сам разрушил семью, которая сражалась за него. Клаус все разрушил и теперь захлебывается своей крови и расплачивается.

— Он его сейчас убьет! - в ужасе кричит Аврора, которая видит драку братьев. — Помогите!

— Элайджа! – Кетрин прикладывает свою руку к губам, когда спускается с лестницы. — Оставь его.

Элайджа делает вдох и несколько раз моргает, замечая, что его дергает его за плечи пиджака. Зрительный контакт установлен, и он видит, как напугана его жена, а в голове мысли расталкивают одна другую, сжимая виски. Они молчат, общаясь взглядом, который просто говорит все вместо них. Элайджа отпускает брата, и встав смотрит на Кетрин. Он делает аккуратные шаги навстречу ей, которая, заключает его в свои объятья.

— Я все знала, Элайджа. Если это твой вопрос. Я знала, что Клаус заказал ваших родителей.

— Ты знала, Катерина… Ты молчала…

— Ради тебя… Я ведь знала, как тебе будет больно, и не хотела этого. Твоя боль моя… Не причиняй мне боль. Мне и нашему ребенку. Просто быть самим собой. Попытайся быть тем Элайджей, которого я люблю. Нам нужно уезжать сейчас. Вылет во Флоренцию, через час. Эти Смитты, которые мы теперь и являемся, живут во Флоренции. Нам нужно бежать. Вместе.

Элайджа словно пробуждается ото сна, когда та растрепывает его волосы и смотрит в глаза. Он проснулся и оказался в реальности. В реальности, в которой он должен жить. Его Катерина рядом, и теперь у них будет ребенок. Элайджа теперь должен бороться за них, и он будет. Элайджа оборачивается, смотря на лежащего брата, которому помогает подняться Аврора. Он смотрит и говорит свои последние слова :

— Ты предал семью, Никлаус.

Элайджа уходит, и Кетрин придерживает его за плечи. Клаус молчит, понимая, что должен отпустить брата, который, так и не узнает то, что он сделал для их семьи. Он спасет семью, и будет спокоен, зная, что Кетрин поклялась ему не оставлять Элайджу. Клаус отпускает, и так правильно. Клаус спасет семью, и так будет правильно.

Водоворот событий захватил их. Пришло время расплаты и правды. Клаус сделал ей больно, и между ними пропасть. Клаус Майклсон не с ней. Аврора Де Мартель не с ним.

За все приходятся расплачиваться, и Клаус Майклсон понимает это, когда его особняк заполняется теми, кому он причинил боль. Те, кого он называл врагами, объединились и пришли не только сами, но и привели полицию. Клаус привык всем управлять, но это он не сможет остановить. Клаус уверенно делает шаг вперед и смотрит на свое отражение в зеркалах.

— Зеркала? Катерина что это значит, - начинает Элайджа, наблюдая за женой, которая развешивает зеркала в гостиной.

— Так нужно, Элайджа, - объясняет брюнетка. —Ты все поймешь Элайджа, когда придет время. Нам нужно уезжать из Нового Орлеана.

Ее руки касаются шеи, и Аврора вспоминает, как несколько часов назад Клаус целовал в губы, его руки обвивали ее шею, на прощание. Аврора знала, что с ним тяжело, но без него нелегче. Он целовал ее и молчал.

— Ник, скажи что-нибудь.

Клаус Майклсон молчит, отстраняется от нее и подходит к окну. Ему плевать на ее мольбы. Ей больно из-за своих чувств. Он не чувствует. Клаус готов на все ради семьи, которая уже и отвернулась от него. Вся семья отвернулась от него, когда узнала правду, а Аврора осталась. Она осталась, несмотря на то, что он принес в ее жить только зло и боль.