Три года счастья (СИ) - "Kath1864" - Страница 177

Хейли Маршалл не боится ничего и никого.

Слишком наглая, самоуверенна, привыкла сражаться и лезть в драки, только за эти качества она могла быть уже погребена под землю.

Хейли Маршалл все еще жива, вот только за ее высокомерие поплатится другой.

Их и так поймали люди из неясытей. Их поймали те, кто беспрекословно подчиняется приказам Тристана ДеМартеля.

Зачем?

К чему она стремилась?

— Мы выберемся отсюда, Джек.

— Я люблю тебя. Хорошо? Я… Я всегда любил тебя.

— Не надо.

— Когда я впервые увидел тебя, я был сломлен. Ты сломила меня, и с тех пор, ничто не было похоже на это. Я просто хочу сказать,что все это было по настоящему. Каждый момент, каждое прикосновение, каждое слово.

Стремилась к тому, чтобы возмездие Тристана свершилось, ведь он не оставил бы все просто так.

— Какой лучший способ сделать больно гибриду? И затем я понял.

— Нет! Нет!Нет! Нет!

Больно не только Хейли, но и Джексону, когда Тристан пробивает его клетку, не спешит, чтобы было больнее и спустя несколько мгновений брюнетка видит кровотворящей орган в руках Тристана.

Любовь к Хейли Маршалл свела Джексона Кеннера в могилу.

Кричать и плакать.

Эти отношения позволили увидеть Хейли с другой стороны,раскрыть ее положительные качества и главное то, что она была любима. Жила бы она счастливо со своим мужем,который так любил ее,уважал,с легкостью выдерживал ее крутой нрав и имел самоиронию насчет того,что она у них в семье главная – Хейли.

Кричать и плакать.

Ее потрепали.

Ее заставили смотреть на то, как умирает ее муж, который не заслужил этого, но в его смерти есть и ее вина.

Ее порезали без ножа.

Ее спасают и возвращают, но Джексона это ведь не спасет и не вернет.

Не усмирит ее боль и наказание Тристана, который должен теперь тонуть, захлебываться водой, тонуть и умирать.

Тристан обречен, испытывать мучения на протяжении веков, тонуть день изо дня.

Но стоят ли, смогут ли физические мучения Тристана ДеМартеля душевных терзаний Хейли Маршалл?

Опустить эмоции, посмотреть в глаза Хейли Маршалл, ведь даже наказания и мучения Тристан ДеМартель принимает, как и полается аристократу – с должным достоинством.

— Ты забрал самого лучшего мужчину в этом мире. Он должен был быть со мной вечно, но ты…ты будешь забыт… И пока гниешь в океане, запомни мое лицо. Потому что это будет последнее, что ты увидишь.

Последнее, что видит Тристан ДеМартель, прежде, чем навечно закроется эта железная дверь его вечного бункера.

Темнота.

Элайджа Майклсон старается ее поддержать, принести извинения и просто быть рядом с

Хейли, которая, потеряла частичку себя, осле смерти Джексона.

— Пока смерть не разлучит нас…

Она пьет с горлышко, прощается и отпускает…

Отпускает мужа…

Держаться…

Проститься и поджечь факелом, который ей передает Элайджа, тело накрытое белой тканью.

Отпускает…

Доверяет своему разуму, который то терзает ее воспоминаниями счастливой жизни с

Джексоном, то убеждает, что она должна отпустить.

Отпустить, только вот Хейли Маршалл врет самой себе и тишина пугает.

Джексон расплатился за ее ошибки и самоуверенность.

Ей бы выпустить пулю себе в лоб.

Она так многое хотела сказать своему мужу, но не скажет.

Падает, вдыхает запах мужа оставшейся на его рубашке.

Ее еще долго будет мучить этот запах.

Много лет, века или все же отпустит?

Так тихо…

Они уже никогда не будут счастливы.

Никогда и не навсегда…

Самое ценное, что может быть в отношениях – взаимность.

Была ли взаимность в отношениях Джексона Кеннера и Хейли Маршалл?

Тишина…

Ненавидит.

Вспоминать, рыдать, прижимать к себе рубашку мужа и рыдать сидя на полу и прижавшись всем телом к кухонному шкафчику.

Разорвалась на части.

Правда, кого волнует, что она сходит с ума, разрывается на части.

Не плевать, только Элайджи Майклсону, который желает поддержать ее, пришел к ней в дом и нашел ее сидящей на кухне, видел ее слезы и внутри все обрывается, ведь вдруг он виноват и что будет, если его внутренний зверь проснется.

Элайджа Майклсон знает, как болит внутри.

Ему знаком душевный крик Хейли.

Слишком сильная боль.

Смотреть в темноту.

— Я не знаю, что сказать…

— Элайджа, все последние сутки я только и делала, что злилась. На Тристана, на твою семью. На тебя. Даже на Джексона, за то, что он был таким храбрым. Но теперь я поняла, что не злюсь. Это был не гнев, а чувство вины. Я хотела винить тебя. Да хоть кого угодно. Но ,правда в том, что мой муж погиб, потому что любил меня. А любовь к любому из нас - смертный приговор, не так ли?

Хейли не знает, что сейчас рядом с ней зверь. Хейли не слышит вой зверя, не чувствует страха зверя, которого пытается сдержать внутри себя Элайджа Майлсон.

Хейли даже не знает, что кровь на его губах еще не высохла.

Хейли даже не знает, что он пришел к ней, после того, как убил юную ведьму Адриану.

Монстр положил конец, той, что узнала слишком многое и слышал крики, ощущал ее последний вздох.

Хейли не нужно знать о монстре, который пробудился в нем.

Хейли не нужно знать о монстре, который упивается болью.

Зверь, который скрывается внутри его.

Приговор.

Зверь пробуждается.

Внутренний зверь Элайджи Майкслона пробуждается, не ждет утра.

Пробуждается и теперь он другой.

Нет, ему не грустно, потому что боль жертвы слишком сладкая.

Зверь должен обнажить свой оскал и насытится кровью жертвы.

Она ждала этого зверя сидя у бассейна и смотрела куда-то вдаль. Видела, что ее ждет тьма.

Видела все его переживания и боль за тысячу лет, слышала смех возлюбленной, слезы и кровь.

Видела, что бывает, когда восходит солнце и Элайджа Майклсон поднимаясь с постели, одевает маску, застёгивает пуговицы пиджака, идет в толпе и ничего не чувствует кроме одиночества и пустоты.

Пустой взгляд.

Утром зверь крепко спит и пробуждается с наступлением ночи.

Зверь скрывается где-то здесь…

Монстр не спит, потому что сильная боль живет внутри Элайджи Майкслона.

Боль, которую он скрывает за хладнокровием, безразличием и благородством.

Все это маска,которая врослась в его лица. Маска, чтобы никто не смог сорвать его и увидеть скрывающегося зверя.

Зверя, который воет в одиночестве.

Адриана видела монстра за красной дверью, который крепко спал.

Видела и знает, что это последние секунды ее жизни.

Видела то, что не должна была видеть.

Видела, когда погрузилась в разум Элайджи.

Видела монстра, который принесет ей погибель.

Ей конец.

Зверю конец?

Видела, что бывает, когда монстр открывает свои глаза, пробуждается, а зрачки наполняются красным.

Монстр не будет спрашивать, не будет ждать утра и попусту тратить силы, когда пробуждается и жаждет крови.

Видела, что бывает, когда монстр обнажает свои клыки и обнажает звериный оскал.

Зверь здесь, он реален, опасен, воет.

Зверь, который живет и скрывается внутри Элайджи Майклсона.

Ведьма даже знает о том, как болит внутри монстра, как он хрипит и скулит.

Зверь не оставит ее в живых.

Зверь жаждет только насытиться кровью и криками жертвы.

— Ты нашел его — значит ты пришел меня убить. Мы оба знаем, что у меня нет больше ответов для тебя. И ты не можешь позволить мне жить с тем, что я увидела… Тебе нужно сохранить это в тайне. Я свободна.

Свободна, потому что монстр пришел за ней, касается ее белокурых локонов.

Она видела, когда он придет за ней, слышала ее хрип, видела острые клыки и ей так знаком крик отчаянья этого монстра.

Видела монстра, который придет за ней.

Зверь нашел ее здесь.

Звезды не светят монстрам.

Звезды не освещают путь зверям.

Зверь не слышит ее дрожь в ее коленах, но чувствует ее страх.

Почувствовала страх, вскрикнула, когда услышала хрип, когда его рука крепко держала ее за шею, и нежное объятье в одну секунду сменяется цепкой хваткой.