Три года счастья (СИ) - "Kath1864" - Страница 158

Громкий щелчок в наступившей разрушает тишину. И лишь дыхание, и быстрые толчки сердца — куда-то в ребра. Шелест ткани, соскользнувшей с узких плеч.

И губы…

» Ее кожа пахнет мускатом », — проносится в голове Элайджи, выводит языком узоры на шее. Ладони ложатся на груди.

Силы отказали.

Она поворачивается в его руках — плавно, одним движением. Сейчас все зависит от нее.

Она вправе решать и решает поцеловать, вместо того, чтобы наградить пощечиной или убить. Он ведь сам учил ее убивать.

Он убил ее музыку.

Она убила его скованность и Элайджа не может держаться.

И когда ее губы касаются губ, рука обнимает за шею, в глазах он видит тот огонь страсти, что видел в глазах Катерины и это удар по нервам. Удар такой силы, что внутри все перегорает.

Она смогла не просто разжечь огонь, а испепелить его.

Ее руки тянется к его брюкам, и он не мешает, когда та расстегивает ширинку.

Она и вправду может заставить забыть его обо всем и он забудет, когда целует и ее стоны в губы, сбившееся дыхание. Следы от укусов на шее плечах, царапины на спине, и кровь на губах засохнет, следы и раны затянутся.

Они оказались в эпицентра шторма.

Шторм уничтожил их.

Шторм поглотил их.

Шторм сломал, перевернул лодку.

***

Она его случайна и очень скора замолчит на всегда, но предаст ли он ее.

Она не хочет прощаться с ним и пусть он поспит. Ему нужен здоровый сон. Его глаза закрыты, размеренное дыхание и он улыбнулся во сне.

Это ведь первая ночь, когда Элайджа Майклсон спит спокойно.

Когда наступает утро Джиа пытается тихо уйти на кухню, чтобы приготовить завтрак, выпить кровь с пакета после долгой и жаркой ночи и Джиа кадется, что стоны и соприкосновения их влажных, разгоряченных тел слышал весь квартал.

Пытаясь натянуть узкое платье, уйти бесшумно, только Джиа в сантиметре от того, чтобы наступить на наручные часы. Часы остановились. Часы с гравировкой, которую она может прочитает.

Да она ведь не глупая и прекрасно понимая, что это случайная связь на ночь, но это нужно было ему.

Она не первая и не последняя женщина в жизни Элайджи Майклсона.

Она случайная.

Случайная, которая влюбилась в него и так отчаянно желала быть рядом, пораниться им, сломать себя и бежать к нему на красный свет.

Она ведь так ждала именно этого мужчину.

Больше нет смысла и Джиа узнает всю правду, когда он проснется.

Улыбается тонко и смотрит на девушку с деревянным подносом в руках. Она принесла для него завтрак и ему так приятно, что во всей этой суматохи и бойне, кто-то заботится о нем и переживает. Джиа садится на постель и улыбается в ответ.

— Доброе утро и я добавила крови с пакета в кофе.

— Спасибо, моя Джиа.

— Не такая же я и твоя. Я нашла их на ковре и они остановились. Я где-то слышала, что часы останавливаются, когда человек умирает. Это нручтно.

Она ухмыляется, протягивает ему наручные часы и видит, как меняется его лицо. Ему неловко и солгать бы, но Джиа не дурочка. Джиа все поймет и ему лучше рассказать всю правду.

Она и так уже сломана.

Ее уже не сломать и не починить.

— “Если не верить в любовь, зачем тогда жить? К.” Сказать такое могла только женщина. И где она сейчас? Ты любил ее? Почему у вас не вышло. Ты же знаешь, что мне лучше сказать правду. Я пойму и приму. Тебе нужно высказаться. Видимо, она дорога тебе, если ты не выбросил часы. Что теперь? Починишь или выбросишь?

— Катерина. Ее имя Катерина. Я так ждал ее и любил. Наша любовь была особой — черной. Она понимала меня, мы мечтали об одном и том же. Мне было тяжело простить ее предательства, но мы были обречены. Она сбежала с ритуала, который должен был вернуть волчью сущность пять столетий назад. Катерина двойник Татии. И недавно я осознал, что Татью убил я, а не наша мать. Это сделал монстр во мне. Я всегда буду винить себя. Катерину затянула тьма и она умерла, чтобы родилась жестокая и беспощадная, самовлюбленная, эгоистичная Кетрин. Так, как с ней мне не было с другой и она поклялась, что будет тревожить мой сон. Я и вернуться к ней не могу, потому что она не простит, что я выбрал семью. Я вижу ее только в своем подсознании, где-то глубоко внутри меня, в венах остался ее яд, запах. Я понимаю, что должен отпустить ее, так говорит разум, но сердце не отпускает. Я желал провести с ней остаток вечности. Даже сделал предложение разделить вечность на двоих.

— Черт, ты сделал предложение? Почему ты оставил ее, если так дорожил?

— Никлаус сказал, что мы никогда не узнаем минуты счастья. Он убил всю ее семью, просто чтобы отомстить за то, что сбежала, обратилась и в последствии скрывалась от него пять веков.

— Твой брат козел. Всегда так думала. А она?

— Катерина желала убить Клауса и если бы у нее это вышло, то я бы лично убил ее, вырвал ее сердце. Она не желала потерять меня, поэтому отказалась от задуманного. Ради меня и нашей любви. Но если слова, о любви были ложью? Она просто обманула еще одного мужчину? Я очередной дурак, попавший в ее сети. Я запутался. Я оставил ее ради семьи. Я отказался от счастье с ней во благо семьи.

— Вот стерва.

— Именно так, Джиа. У Катерины спецефический характер. Хуже, чем у Никлауса.

— А Хейли? Ты смог открыть свое сердце для нее?

— Я поклялся защищать ее, свою племянницу. Она выбрала счастье с другим, и я не смею осуждать ее. Хейли и Хоуп многое значут для Никлауса. Она надежда на искупление моего брата, какое я столько столетий искал для него. Открытое сердце невозможно закрыть, Джиа.

— А что я? Случайная связь на ночь?

Вдруг притягивает к себе целует обнаженное плечо, вдыхает запах волос. Он целует, так чувственно, что мурашки бегут по коже.

Она и вправду ждала его.

Ждала, чтобы ноты были ровными, как и биение сердец.

Она спасет его.

Она простит его.

Только вот можно ли спастись в холодной постели?

— Я желаю, чтобы ты была рядом и сыграла на скрипке, только для меня. Только моя.

— Я сыграю…

Кивает и улыбается. Она давно не пыталась разгадать намерения этого мужчины. Того, кто просчитывает все на десять шагов вперед. Зачем она ему? Чтобы Хейли ревновала? Чтобы забыть о Катерине? Чтобы утолять его голод?

Хейли пыхнет пунцовым, если это возможно и закипает от злобы, еще секунда и вот-вот пар поцдет из ушей, носа, рта. Она ревнует, когда сталкивается с Джиа в доме Джозефины. Видит, как Элайджа смотрит на скрипачку и та улыбается ему в ответ. Хейли понимает, что у них все хорошо и доверительные отношения, ночи наполнены страстью и пламенем, теплая постель.Отходит, чтобы пригласить Джозефину, а Хейли садиться на стул рядом с Элайджей, скрещивает руки на груди, смотрит на то, как Майклсон расстегивает пуговицу своего пиджака, садится на стул рядом.

— Я рада, что ты нашел кого-то столь… разносторонне одаренного, чтобы проводить свое время.

— Что ты от меня хочешь?

Она и сама не знает, чего хочет: то ли выдрать все волосы на голове Джиа, то ли ударить его, бить о пол, стену.

Элайджа точно знает, что будь на месте Джиа Кетрин, то кровь Хейди украсила бы стены этого особняка. В гневе Пирс бы никто не остановил. Она бы не стерпела оскорбление, даже в такой форме. Ведь будь воля Маршалл она бы прямо сказала Джиа, что та личная шлюха Элайджи и не больше.

Джиа не была похожа на Хейли, ее кожа пахла мускатом. Она умела смеяться и плевала на правила. Она была совсем другой.

Она случайная.

Она добрая.

И да, Майклсон думал, что они в одной лодке.

Вместе в одной лодке.

Джиа добрая, поддерживает Элайджу и рядом с ним. Она зажигалка, которая разжигает в нем огонь. Она искренна в своих чувствах и заботится. Залечивает надеждой его раны.

Он дорог ей, как и она.

Вскоре Хейли поймет, что Джиа рядом с Элайджей из-за чувств и готова на все ради него.

Джиа понимает, как ему так тяжало. Тяжало спасать семью, быть крепким плечом на протяжении тысячи лет, воскресать и умирать, убивать во имя семьи.