Светлое будущее (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo" - Страница 68

Жуткий, пронзительный звук… смертельным писком, визгом вырвался из моей груди. На глаза рухнула тьма…

* * *

«Сука, ты же бессмертный!» — отчаянно грохотало моё сердце, моля; выла горестно душа.

Только живи… Мы все пройдем. Всё! Только… живи.

* * *

Майоров. Что Федька, что я — только в этом человеке и видели возможность хоть какую-то ниточку, информацию найти о Мирашеве. Ибо… более близкого — у него никого больше не осталось.

А потому — вызвать такси и рвануть в сторону их дома.

— Че, загулял твой кобель, да? — ядом прыснула на меня Алиса и радостно захохотала. Тотчас оторвалась от наличника двери — и пошагала внутрь дома.

— Не слушай эту дуру, — гаркнул внезапно Виктор и кивнул нам, приглашая пройти. — Он, конечно, и делся где-то… Но тут дело в другом.

— А че там Мазур, знаешь че? — торопливо, едва ли не перебивая, выдал Рогожин, зайдя следом за хозяином жилища в кабинет.

Хмыкнул Майор:

— Рожа… даже и не думай.

— Че? — разворот — но так и не присел в кресло. Взор в лицо Виктору.

— Сделка есть сделка. И не вмешивайся. Пусть живет, — кивнул головой Майоров. — А ты не парься… С его-то замашками — сам скоро себя угробит.

— У него ребенок скоро будет, — грубо рыкнула я, вмешиваясь.

— Да, — уверенно, но с явным сарказмом, выдал, закивал головой мужчина. — А он ему нужен?

Оторопела я:

— А как же Ритка?..

— Да дура эта ваша Ритка! Мазур сам не знает, че ему надо… Но семья…

— Захочет жить — будет следить за семьей, — резво, приказом отозвался Федя. — Мне похуй на слова Миры — это их терки. А мое решение таково: пока с Малой, пока заботится о ней, и о их… «чаде»… пока и будет жить. А обидит — пожалеет, что не Мира его кончал. Так и передай.

Разворот — пошагал на выход Рогожин. Прочь.

Живо бросаюсь за братом:

— Рожа, стой!

Игнорирует. Еще шаги мои по инерции — и замираю растеряно посреди коридора.

Шорох сзади — оборачиваюсь.

— Где я могу его найти? Где Мирашев?

Скривился:

— А ты уверенна, что хочешь его найти? После всего?

Лихорадочно закивала я головой:

— Да.

Обмер в удивлении, в рассуждениях. Вдруг шумный вздох — и странные эмоции рекой отпечатались на лице Виктора. Подошел ближе:

— Ника… — голос дрогнул. — Понимаешь… — несмело. — Бывает так… когда дел по горло… и уже не заморачиваешься, просто физически не успеваешь, да и морально… сил не хватает… вникать в детали. В общем, — скривился. — Есть проблема, есть решающий и способ решить — и ты просто даешь добро, не задумываясь о средствах, способах… о нюансах, лишь бы был результат. На войне… как на войне, сама понимаешь. — Нервно сглотнула я слюну, молчу, внимаю каждому звуку. — Так и Мирашев. Пришел Мазур… выдал: так и так, вот такой, мол, расклад, такие терки. Мира и одобрил: твой подопечный — ты и решай. Он же не думал… что тот так далеко зайдет. А, тем более… что был неправ.

Хмыкнула я, опустив взор, осознавая нечто большее, чем этот мне врет:

— Он же не думал, — отваживаюсь на правду. Глаза в глаза: — Что я окажусь ему нужна. Была бы какая другая на моем месте — ему было бы похуй… кто кого и как размотал. И за что. Верно? — язвительно улыбаюсь, сама не зная, почему не хочу признать обеления, хотя сама же внутри, в душе всячески сейчас оправдываю, и всегда оправдывала Мирашева.

Вдруг шаг ближе — и коснулся моих плеч. Вздрогнула, но не оттолкнула, не вырвалась. Опустила лишь голову — жду:

— Ника… Мира знал… только что Мазур с Рогожиным в каких-то контрахнаходится. А что и почему конкретно — нет. Да, ему было по… похрен. И да, он знал… что Мажа будет давить на Федора, но как именно и как далеко это зайдет — тут уж… сама понимаешь: исключительно Валентина политика и решение.

— Он бабло, бизнес у него хотел отжать, — резко, давясь обидой, злобно в глаза рявкнула. — В самый подлый, мерзкий способ! Крыса гнилая!

— Я его не оправдываю… Но ты думаешь, мы святые? Рожа твой? Мирашев?

Пристыжено опускаю очи.

— Все мы — гандоны, если на свет покрутить. А вплотную — то ниче, вроде как, жить можно… Вон как Ритка твоя… за него держалась. Небось, так же, как и ты… за Миру. А ведь есть те, кто ненавидят его, твоего Мирашева. И если ты его прощаешь — то остальные нет. Ты уверенна… что хочешь его найти?

Резво устремляю взор в очи. Твердо:

— Да. А если я ему не нужна — то пусть сам мне это скажет!

— Ну, тогда по коням… — качнул головой, выпуская из своей хватки. Язвительно ухмыльнулся. — Устроим вам очную ставку.

* * *

Рогожина Майоров отказался с собой брать, потому уговорила Федьку одного ехать обратно, домой к себе, на такси. А мы — в Виктора тачку — и в неизвестном мне направлении. И пусть… было страшно слепо верить этому человеку, вероятность увидеть Мирашева, убедиться, что тот жив… перекрывала всю трусость. Да и грела мысль о пистолете Мирона, про который я вовремя вспомнила и, перепрятав из сумки в карман, взяла с собой.

Если че, стрелять буду… не щадя и не глядя.

* * *

Какое-то странное, полуразваленное, заброшенное здание на краю города.

А там и вовсе — спуститься в подвал и серпантином лабиринта, порой протискиваясь между жуткими компашками, судя по виду, шалав и наркоманов, послушно семенить за Майором.

Еще немного — и откинув ширму из серой, непрозрачной уже от пыли и прочей грязи, клеенке, зашли в небольшую комнату. Почти все пространство и занимало: диван угловой, разложенный, да круглый стол, на котором валялись пустые бутылки из-под алкоголя, недопитая минералка; стояли стаканы, полная пепельница окурков, разбросаны остатки еды (что на тарелке, что на газете сальной).

— Ну, чего смотришь? — гаркнул вдруг Виктор и кивнул на одного из спящих «полутрупов». — Забирай, коль еще нужен.

Кольнуло осознание… ужас вперемешку с радостью, захлебываясь психопатическим взрывом облегчения. Живо кинулась вперед. Сложно было узнать в зачуханом, замученном, грязном, заросшем (небритом), отъявленном бомже (разве что одежда, костюм на вид, вроде как, дорогих марок)… своего Мирашева. Присела рядом, но едва только потянулась к нему, хотела коснуться лица, как в момент дернулся и дико взревел, практически не открывая век:

— Ушла, Сука! — ударил, пнул меня от себя, отчего не удержалась на краю — и тотчас грохнулась на пол. Взвизгнула невольно, чебурахнувшись об стол.

Спешно подскочил ко мне Майор, подхватил под руки и помог встать. Застыла я в растерянности. Не могу понять, что… почему. И как дальше (а это чудовище лишь причмокнуло смачно — и перевернулось набок).

Вдруг резкий выпад Виктора, уверенное движение — и схватил со стола бутылку с минералкой. Быстро открутил пробку — и перевернул над спящим Мироном, бесстыдно поливая, выливая воду тому на моську. Задергался, замахал руками, прикрыл лицо, встревоженный, но явно еще сильно пьяный Мира, грозно запричитав, давясь матом:

— Сука, блядь! Какого ***?! Я сейчас встану и кого-то вы**у стволом!

Еще миг — последние капли и, вытер, стер остатки воды с рожи. Попытка ровнее сесть (не то лечь, опираясь на спинку дивана) и навести фокус на нахала.

Невольно пошатывая головой, будто болванка, уставился поочередно — то на меня, проморгался, то на Майорова. И снова на меня:

— О-па… пи***ец. С белочкой прискакал… — вдруг рывок, усердия — и махнул отчаянно рукой передо мной. Рявкнул (язык заплелся): — Уйди, е*-**ный глюк!

— Сам ты глюк! — гневно рыкнул Виктор и стукнул, пнул ногой об его ногу. — Давай, раздупляйся — и домой поехали.

— Не поеду! Тут теперь мой дом! — обижено надул губы, что барышня. Вдруг стремительное движение — и, гравитации спасибо, перевернулся набок — плюхнулся, соскользнул со спинки на сидушку. Уткнулся носом в обивку — и смачно засопел.