Я в любовь нашу верю...(СИ) - "Selia Meddocs" - Страница 90

— Эти двое так и остались вместе?

— Думаю, да, — поколебавшись, ответила Хино. — Минако не касалась этой темы.

— Мда… — протянула Мако, вновь пнув камешек. На этот раз он, отскочив от резиновой подошвы кроссовок, ударил по ноге Усаги, и Кино смущенно извинилась, когда Цукино рассерженно повернулась к ней. — Есть в этом какая-то некрасивая симметрия.

— Или же, как говорили древние, все повторяется с каждым витком истории, — многозначительно произнесла Ами.

— Увы, с нами повторяются лишь самые плохие вещи, — подхватила Рей мысль Мицуно. — Такое происходит, если мы не усваиваем уроки судьбы.

— А вот мне кажется, что судьба должна нам, — качнула головой Мако. — Если бы мы все пустили на самотек или сложили руки, отказываясь сражаться за добро и справедливость, судьбе не кому бы стало давать свои уроки.

— И то верно, — согласилась Хино, и этой темы они больше не затрагивали, хоть она и заставила их крепко задуматься.

Мамору читал газету, когда к нему на диван с разбегу запрыгнула Усаги и ласково, словно котенок, потерлась щекой о его плечо. Затем, чмокнув парня в щеку, переплела его пальцы со своими и уставилась в газету, пытаясь принять заинтересованный вид.

— Что читаешь? — спросила она, лениво растягивая гласные.

Чиба скосил глаза в ее сторону и едва не поперхнулся заготовленным ответом — на мгновение ему показалось, что рядом с ним сидит Минако и смотрит на него полными любви и искренности глазами. Но, моргнув, Мамору разогнал морок и, с трудом вернув контроль над своей речью, произнес:

— Зачем ты распустила волосы?

— Тебе не нравится? — надула губки Усаги, отстраняясь и перекидывая длинные, пшеничного цвета волосы через плечо.

Мамору улыбнулся уголком рта и притянул ее к себе, поглаживая большим пальцем порозовевшую от удовольствия щеку девушки:

— Я люблю тебя любую, Усаги Цукино.

— Я хотела как лучше. Тебе ведь не нравились мои оданго… — продолжала бубнить она, прикрыв глаза от удовольствия.

— Не припомню, чтобы когда-то говорил об этом, — произнес Чиба, притягивая девушку к себе. Та положила голову ему на плечо.

— Говорил, — пробормотала она. — Ты называл мою прическу «булочки-косички».

Мамору расхохотался, и Усаги недоуменно воззрилась на него.

— Ну что? Правда ведь! Еще скажи, что не говорил! — воскликнула она.

— А ты вполне упрямо твердила, что это твоя фишка, — проговорил он сквозь смех. — Что тебя легко узнать именно по этим длинным хвостикам. Так почему же ты не носила их мне назло?

— Дурак ты! — щелкнула Цукино его по лбу и сама рассмеялась. — Тебя хотела впечатлить, вот почему. Мало кто может похвастаться волосами длиной до колен, верно?

— Ох, сама ты дурочка, — Чиба запечатлел на ее губах легкий поцелуй. — Просто будь собой, ладно? Не старайся подражать кому-либо, чтобы обратить на себя внимание.

— Хорошо, — протянула Усаги и вновь положила голову на его плечо.

Некоторое время они сидели молча, наслаждаясь обществом друг друга, пока девушка не встрепенулась и не дернула любимого за рукав рубашки:

— Мамору!

Тот повернул голову к ней:

— Что? Какая очередная безумная идея пришла в твою голову?

— А давай сегодня сходим в «Moonlight Paradise»! — глаза Усаги сияли воодушевлением, как у ребенка, который предлагает родителям сходить в парк аттракционов.

Чиба нахмурился и отвел взгляд:

— Это не лучшая идея.

— Но почему? — тут же накуксилась Цукино.

— Из-за Минако, вот почему! — резче, чем он рассчитывал, ответил Мамору.

Усаги вздохнула.

— И что? Вы ведь уже не вместе, так ведь?

— Да, но…

— Ну пожа-а-а-а-луйста! — словно маленький ребенок, заканючила Цукино и принялась ластиться к возлюбленному. — Я хочу развеяться и отдохнуть, чтобы потом с новыми силами взяться за поиски Нару.

— Усаги! .. — вновь попытался возразить Чиба, но все слова буквально утонули в лихорадочных поцелуях девушки, которыми та покрывала его лицо. Этому он сопротивляться не мог, и его оборона пала, когда Мамору, обхватив Усаги за талию, посадил ее к себе на колени и прошептал в пахнущие сладкой вишней губы:

— Будь по-твоему, любовь моя!..

И снова клуб, снова работа, как способ отвлечься. Или же развлечения были ее работой? В любом случае, выступления перед публикой были панацеей для Минако, и она выжимала максимум из своего хобби, чтобы хотя бы на время выбросить из головы проблемы на личном фронте.

Девушка приходила в клуб вот уже три дня подряд, выступая перед разогретыми от алкоголя и развлечений посетителями, хотя раньше она делала это от случая к случаю — когда менеджер звонил. Теперь Минако не ожидала звонков, а шла ва-банк, действуя в своих интересах. Но Ямамото не возражал, даже наоборот — поощрял энтузиазм девушки.

Айно сидела перед тройным зеркалом в своей гримерке. Она готовилась к выступлению, то проводя пуховкой по лицу, накладывая легкий слой мерцающей пудры, то подкручивая щипцами кончики волос. Минако могла бы воспользоваться услугами гримерши, что ей настойчиво предлагал менеджер клуба, но девушка категорически отказывалась. Ей сейчас ни к чему был посторонний человек поблизости.

В последнее время Айно много думала, занимаясь самокопанием и самобичеванием. Она отпустила Мамору, решила начать новую жизнь, но все равно ее не покидало ощущение, что чего-то не хватает. Словно не все еще превратилось в руины, и Минако не могла понять, что именно, словно произошедшее было лишь кошмарным сном.

Отложив щипцы в сторону, девушка уставилась в зеркало, словно надеясь найти там свои ответы. Она видела три своих отражения — три печальных образа в разных ракурсах. Подумав немного, Минако потянулась к коробочке с румянами и легкими движениями кисти добавила розового цвета своей бледной коже.

Тут дверь без стука распахнулась, и в комнату влетел мистер Ямамото:

— Ты готова? Ведущий вот-вот объявит твой номер.

Айно растянула губы в улыбке:

— Конечно.

Менеджер подошел к девушке и критически осмотрел ее отражение в зеркале. Поцокав языком, он перекинул несколько подкрученных локонов через плечо Минако и только тогда угомонился.

— Значит, выходи, раз готова, — произнес он напоследок, покидая гримерную, и в тот же момент напускная улыбка Айно увяла.

Вздохнув, девушка поднялась с места и вышла в полутемный коридор. У самого края кулис она остановилась, скромно ожидая, когда же ведущий объявит ее выступление.

— А сейчас я хочу представить вам нашу яркую звездочку, нашу самую талантливую и романтичную певицу, что недавно получила приз зрительских симпатий в конкурсе «Песни ночного Токио». Встречайте прекрасную и неповторимую Минако Айно!

«Цветисто и вычурно, но мне нравится», — подумала девушка, и это ненадолго подняло ее настроение.

Оправив платье перед выходом на сцену, Минако нервно передернула плечами. По спине пробежал холодок, и недоброе предчувствие закралось ей в душу. Создавалось ощущение, словно кто-то следил за ней. Но кто? И с какой целью? Айно намеревалась выяснить это сразу же после выступления.

Набрав в легкие побольше воздуха и встряхнув головой, девушка вышла на сцену под гром аплодисментов. Огни рампы ненадолго ослепили ее и тут же погасли, сменившись радугой цветомузыки. Перед глазами заплясали пятна, и Айно машинально прикрылась рукой, поморщившись. А когда отняла ее от лица, то замерла, точно каменная статуя, увидев, кто сидит в месте для VIP персон.

Мамору. С Усаги. Здесь.

Она забыла, что значит дышать, вглядываясь в две фигуры на диване у самой сцены. Наваждение длилось недолго, и Минако, сглотнув тугой ком, все же оторвала взгляд от пары. Впрочем, девушка успела заметить, что эти двое тоже напряглись, но не ушли. Усаги потягивала коктейль, теребя трубочку, а Мамору, откинувшись на спинку дивана, крепко сжал свой стакан в руках. Айно была готова поклясться, что рассмотрела, как побелели костяшки его пальцев.