Я в любовь нашу верю...(СИ) - "Selia Meddocs" - Страница 126

Любящее сердце словно пронзила холодная игла отчаяния, но Адонис взял себя в руки. Рассудок напоминал ему о той пропасти, что пролегла между ним, простым венерианцем, и дочерью богини Астарты. Просто теперь эта пропасть стала шире. Всего-то. И никакие цветы или маленькие подарки теперь уже не спасут положения. Но надежда… Смутная надежда все еще грела его душу.

Собравшись с мыслями, офицер направился следом за Эндимионом, дабы передать ему слова королевы-матери. Впрочем, долго искать принца не пришлось — Адонис в скором времени встретил его у входа в зал военных совещаний.

Передав слова Деметры и щелкнув каблуками, офицер собрался было откланяться, как Эндимион остановил его, дружески потрепав по плечу:

— Адонис, друг мой! Задержитесь на мгновение. У меня есть для вас важные новости.

— Да, Ваше высочество? — венерианец застыл, вытянувшись по струнке. Глядя на принца, он вспоминал недавнее происшествие, и от этого все его нутро горело адским пламенем ревности.

— Я знаю вас не первый день. Вы проявили себя храбрым воином, дослужившись до офицерского чина. Теперь же, — Эндимион сделал многозначительную паузу, с торжеством глядя на Адониса, — я жалую вам звание генерала, и отныне вы — пятый лорд Терры.

«Вот уж точно не знаешь, где найдешь, а где потеряешь!» — пронеслась мысль в голове теперь уже важного государственного лица.

— Благодарю вас, Ваше высочество, — сердечно поблагодарил Эндимиона Адонис, сияя, точно начищенная монета.

Принц благосклонно кивнул и улыбнулся:

— Это меньшее, что я могу сделать за ваши подвиги, генерал Адонис.

Большего и желать не стоило. Венерианец живо представил, как он, обладая деньгами, землями и титулом, добьется благосклонности Минории. Даже в момент личного триумфа Адонис думал только о ней. Всегда только о ней…

Минория бежала, не останавливаясь, пока не оказалась в глубине королевского сада. Только тогда она смогла перевести дух и замедлить шаг, прижав ладони к щекам. Рассеянно проведя рукой по шершавой коре многовекового дуба, принцесса подошла к резной скамье, стоящей под пышной кроной дерева, и тяжело опустилась на нее. Опустив голову, она прерывисто вздохнула.

План Минории избегать Эндимона потерпел сокрушительное фиаско. Настолько сокрушительное, что она выдала себя с головой, не совладав со своими эмоциями. Судьба послала ей испытание, и она не выдержала его. Воистину, день, когда она впервые встретила земного принца, перевернул всю ее жизнь с ног на голову. О, сколько раз она ругала себя за то, что сама толкнула себя в бездну, предложив Серенити поменяться местами к прибытию Эндимиона. Теперь оставалось только одно: быть прежней Минорией — игривой, непоседливой, яркой. Такой, какой она была до того, как познала неразделенную любовь.

Шорох гравия под чьими-то ногами отвлек ее от тягостных размышлений. Вскинув голову, девушка увидела, как со стороны дворца к ней приближается Кунсайт. Сердце ее ёкнуло, когда лорд, поприветствовав принцессу, попросил разрешения присесть рядом. Минория молча подвинулась, робко улыбнувшись первому генералу.

От Кунсайта не укрылась меланхолия, в которой пребывала дочь Астарты, и он не замедлил поинтересоваться:

— Минория, вы сегодня выглядите грустной. Что-то произошло?

— Нет, лорд Кунсайт, все в порядке, — отмахнулась принцесса Венеры и расправила плечи, лучезарно улыбаясь. И тут же поспешила перевести тему, чтобы генерал не раскусил ее фальшь: — А вы давно прибыли во дворец?

— Буквально полчаса назад. Я проводил смотр войск; а закончив, тут же отправился в Иллюзион… — ответил мужчина, но тут же строго одернул девушку. — Не уходите от ответа, Минория! Вас же явно что-то тревожит, и этого никак не скрыть.

«Еще один! — подумала с горькой досадой принцесса. — Еще один человек пытается залезть мне в душу, и все в одно утро!»

— Все в порядке, — с легким нажимом повторила Минория, но Кунсайт продолжал упорствовать:

— И все-таки я наста… — лорд не успел договорить, так как принцесса, сделав отчаянный рывок в его сторону, приникла к его губам, заставив умолкнуть. Генерал пораженно замолчал, ощутив сладкий вкус поцелуя Венеры, и непроизвольно запустил пальцы в густые волосы Минории, не позволяя девушке отстраниться. Она прикрыла глаза, и из-под смеженных век вытекла прозрачная слезинка, покатившись по румяной, словно персик, щеке.

Тело принцессы Венеры напоминало натянутую до вибрации тетиву. Дочь Астарты была сосредоточена на своем первом поцелуе, отмечая про себя, какие у Кунсайта твердые и сухие губы, как лорд бережно касается ее волос, точно величайшей драгоценности… И никаких острых, сладостных ощущений, похожих на те, что описывали Литавра и Рейана.

Минория разорвала поцелуй, смущенно отвернувшись. Генерал не стал ее удерживать — он и сам пребывал в некотором изумлении, не ожидая от дочери Астарты столь смелого поступка. Кунсайт и думать забыл о том, что поведение принцессы Венеры до того показалось ему странным. Этого, собственно, она и добивалась. Впрочем, было еще кое-что, о чем не догадывался лорд: этим поцелуем она хотела вызвать новые ощущения, что позволили бы затмить отчаянное притяжение к Эндимиону. И поцелуй был первым шагом.

О злодейка судьба! Порой ты расставляешь перед людьми свои ловушки, со смехом наблюдая за тем, как несчастные пытаются выбраться из них. Тебе чужды слезы и боль, тебе никогда не узнать, как болит разбитое сердце и как выглядят разорванные в клочья надежды.

Снова… Снова Адонис стал свидетелем сцены, не предназначенной для посторонних глаз. Он стоял за цветущим кустом боярышника и дрожал от отчаяния и немого бессилия, сжимая руки в кулаки и наблюдая за происходящим у дуба. И зачем он только отправился на поиски Минории?! И почему он вновь вынужден был стать невольным зрителем того, как горячо любимая им принцесса дарит поцелуй другому человеку? Сначала Эндимион, теперь Кунсайт…

«Мне никогда не стать частью ее жизни, — горько подумал Адонис, отворачиваясь от увиденной только что картины. — С ней всегда будет кто-то другой. Кто-то более подходящий, предпочитаемый. Но не я».

С трудом сдерживая злые слезы, юноша решительным шагом двинулся прочь, оставляя позади лицемерную Минорию и счастливчика Кунсайта. Лорд что-то говорил принцессе, вглядываясь в ее синие лучезарные глаза, но слов не было слышно. Адонис и не хотел слышать. Он шел и проклинал себя. И этот день, и Эндимиона, и Кунсайта… Но не Минорию. Пока нет. Несмотря на все свои страдания, офицер не мог желать своей любимой зла.

Берилл была довольна. Оторвав взгляд от манящих глубин хрустального шара, она хищно усмехнулась. Только что она узрела прелюбопытнейшую картину — оказывается, один из приближенных Эндимиона, венерианец Адонис, был безответно влюблен в принцессу Минорию. Шар показал Берилл все, что произошло в саду, и в голове у нее тут же сложился хитроумный и коварный план.

«Надо же, — подумала фрейлина, поднимаясь с места и принявшись расхаживать по комнате, — Адонис так напоминает меня саму, что мне даже немного жаль его. Мальчишка так смешон в своей любви… Сущее дитя! Однако, — здраво рассудила темная королева, вновь присаживаясь и принимаясь гладить кончиками пальцев хрустальный шар, вызывая очередное видение, — он идеальная кандидатура для осуществления моего плана. Если все пойдет по плану, то милый, но безнадежно влюбленный Адонис перейдет на сторону короля Металии и станет первой ступенькой на моем тернистом пути к Эндимиону».

Запрокинув голову, Берилл засмеялась низким грудным смехом, чрезвычайно довольная собой и своим решением. Она точно знала, на какие больные места следует давить, чтобы обратить юношу во зло. Но действовать следовало немедленно, чтобы как можно раньше заронить в душу Адониса семена сомнения.

— Покажи мне офицера, — приказала фрейлина своему хрустальному шару и тот, замерцав, явил ей картину: венерианец с мрачным, отсутствующим выражением лица бесцельно бродил по пустынным коридорам дворца, наверняка размышляя. Это делало его идеальной и легкой добычей для Берилл.