Любовь среднего возраста (ЛП) - Грация Уитни - Страница 44

— Ты хочешь гребаного повышения? Хочешь должность члена проклятого совета директоров? Какую должность ты, черт возьми, хочешь, потому что я устрою это сегодня же. Что мне нужно сделать, чтобы убедиться, что люди знают, что ты занята и не заинтересована, потому что ты точно не знаешь, как это дать понять!

— Прости? — Она издевалась. — Мне не нужно, чтобы ты оскорблял меня, ведя себя так, будто имеешь контроль над…

— Какую должность ты хочешь?

— Дело не в должности, Джонатан. — Она кипела. — Дело во мне, стоило понимать, что нельзя встречаться с генеральным директором, без единого сомнения самым ревнивым собственником, которого я когда-либо встречала.

— Ты упустила «самым сексуальным».

Она закатила глаза и встала.

— Я припарковала свою машину на другой стороне озера. Увидимся на работе в понедельник.

— Постой. — Я протянулся и схватил ее за руку. — Я был предельно честен с тобой. Я сказал тебе, что ревнивый, и именно это имел в виду. Я не хочу видеть тебя с кем-либо еще, и мне не хочется, чтобы люди думали, что ты свободная женщина... Что мне нужно сделать, чтобы убедиться, что так и будет?

— Прекрати вести себя так чертовски по-детски.

— Я не веду себя по-детски. Я защищаю то, что принадлежит мне.

— Я не…

— Ты не что? Не моя? Ты это собиралась сказать?

Она скрестила руки на груди и с досадой вздохнула.

— Почему ты позволила ему прикасаться к тебе здесь? — Я пробежался кончиками пальцев по ее щеке. — Мне это не понравилось…

— Откуда мне было знать, что он собирался прикоснуться ко мне? Я не могу читать мысли... Нам действительно нужно уехать до утренней суеты. Иногда здесь бегает мистер Барнс, а также несколько моих коллег...

— Куда направляешься? — Я обнял ее за талию.

— Домой. — Она попыталась пошевелить рукой, но я крепче сжал.

— Я так не думаю.

— Джонатан, я еду домой. Прямо сейчас. Смирись с этим.

— Нет. Не едешь. Ты поедешь со мной. — Я прищурился. — Нам нужно еще раз поговорить и убедиться, что мы вдвоем находимся на одной и той же волне. Я не думаю, что ты полностью понимаешь, что значит быть моей.

— Прекрасно. Таким образом, мы собираемся только поговорить?

— Да... Прямо после того, как я вытрахаю все дерьмо из тебя.

Джонатан

«Не мог бы ты, пожалуйста, прекратить заполнять мой офис сотнями цветов каждый день? Это становится смешно!» — написала мне Клэр.

«Я не хочу, чтобы кто-то думал, что ты свободна».

«Никто так и не думает! Я говорила тебе, никто здесь никогда не пытался заговорить со мной, кроме тебя (кроме субботы), и я начинаю пересматривать нашу договоренность...»

«Ты угрожаешь мне, Клэр? Ты должна видеть, как люди смотрят на тебя, когда ты входишь на совещания или идешь по коридору. Никто никогда не пытался заговорить с тобой из-за этой проклятой политики о тесной дружбе, и они предполагали, что и ты поэтому не обращала на них внимания».

«Я не сыплю пустыми угрозами».

«Я с нетерпением жду наказания. До вечера».

— Мистер Стэтхем? — Врач прочистила горло. — Вы готовы начинать?

Я постарался не закатить глаза. Я нанял посредника, чтобы разговаривать со своей матерью раз в неделю, так как мы с ней не могли находиться в одной комнате более пяти минут, не начиная спорить.

Даже при том, что моя мама сочла эту идею блестящей, я уже начал сомневаться; она сегодня не выглядела слишком собранной — ее волосы были закручены в хвост, брюки не поглажены, и от нее разило пивом и табаком.

— Да, я готов.

— Хорошо. — Она сложила руки вместе. — Мы начнем с нескольких простых вопросов, чтобы понять, с чем имеем дело. Миссис Стэтхем, в смысле Дениз, чего вы надеетесь достичь с помощью этих сеансов?

— Я хочу, чтобы мой сын снова начал меня уважать... Я хочу, чтобы он впустил меня обратно в свою жизнь, чтобы мы могли начать все сначала.

— Хорошо... — Врач сделала несколько заметок. — Что насчет вас, Джонатан? Что вы надеетесь получить от сеансов?

— Ничего такого... Возможно, просто находиться с ней в одной комнате без криков. Этого было бы вполне достаточно.

— Видите? — Моя мама скрестила ноги. — Именно об этом я говорила вам, доктор. Он нанял вас всего лишь для того, чтобы казаться хорошим, будто он пытается что-то наладить, но в действительности это не так. Ему плевать на меня, он…

— Ты сказала ей, сколько раз у тебя был рецидив? Сколько раз ты садилась и освобождалась из тюрьмы? Что технически ты должна быть сейчас в тюрьме?

— Черт, Джонатан! Я пытаюсь сделать что-то с собой! Я действительно упорно работаю над этим! Прекрати винить меня за мое прошлое! Я…

— Успокойтесь, Дениз. — Врач протянула ей стакан воды. — Джонатан, мы не должны начинать с того, чтобы искать виноватых на данном этапе. Мы должны начать с того, чтобы постараться спокойно принимать факты. Безусловно, есть то, что вы хотите получить от этих сеансов.

Я откинулся на спинку стула и долго думал.

— Я не хочу сердиться на нее больше.

— Отлично! Это хорошее начало. Теперь, Дениз, я задам вам вопрос, и хочу, чтобы вы ответили на него так правдиво, насколько это возможно. Джонатан, пожалуйста, не перебивайте... Почему вы думаете, что у вас с сыном нет хороших отношений?

Моя мать посмотрела на меня и вздохнула.

— Я родила Джонатана, когда мне было двадцать пять... Я не была готова к ребенку, но сделала все возможное... Мы с его отцом работали в трех местах, чтобы просто сводить концы с концами и, прежде чем мы начали справляться, у нас появился второй ребенок, девочка... Однажды, когда мы разбирались с несколькими просроченными счетами, приехали несколько его друзей и спросили, не хотели ли мы попробовать метамфетамин, чтобы не нервничать так много, понимаете? Мы оба сделали это и…

— Они из наркоманов превратились в хронических наркоманов, а затем стали двумя самыми востребованными дилерами метамфетамина во всем штате Огайо. Это очень трогательный рассказ. — Я закатил глаза. — Я думаю, не превратить ли его в рождественский спектакль.

— Джонатан, дайте ей договорить... — вздохнула терапевт.

— Так или иначе, — сказала мама, — я была ужасной матерью... Я знаю, что сама виновата в этом, но... Я была на наркотиках... Я была не в себе. Я не хотела оставлять своих детей голодными или пренебрегать ими... Это полностью моя вина, что их отняли у меня, но теперь я чистая и хочу получить шанс стать матерью, которой должна была быть тогда.

— Очень хорошее начало, Дениз. Джонатан, как вы относитесь к тому, что ваша мать только что сказала?

— Что вы имеете в виду под «как я отношусь к этому»?

— Что вы ощущаете? Как вы думаете, она искренняя?

— Как долго моя мать не будет принимать наркотики? Два месяца? К концу этого месяца она вернется в реабилитационный центр и даже не вспомнит, что был этот сеанс, и это вполне уместно, потому что вы — не первый врач, которого я нанял, и она не помнит ни одного другого... Таким образом, я чувствую... Я ничего не чувствую.

— Она извинилась за то, что оставляла вас и вашу сестру голодными. Она…

— Слово «голод» означает желание что-либо съесть, зная, что то, когда появится еда, только вопрос времени. Моя мать не оставляла нас голодными. Она оставляла нас голодающими. Мы находились днями, иногда неделями, запертыми в нашем трейлере, а из еды было только немного риса. Только когда я понял, что могу вылезти в окно и добраться до мусорных контейнеров, то осознал, что значит слово «голод».

Наступила тишина.

Врач сняла очки и посмотрела на нас двоих.

— Хорошо, мне ясно, что у нас много работы, которую надо проделать в течение ближайших нескольких месяцев... Давайте прервемся и возобновим сеанс на следующей неделе. Хорошо?