Вернуться в сказку (СИ) - "Hioshidzuka" - Страница 95

— Они говорят, что сделал я — столкнул его с крыши, когда нам было два года, — медленно произносит Мердоф после затянувшейся паузы. — Да я даже не помню этого!

Мария удивлённо смотрит на своего знакомого. Это было, по крайней мере, глупо со стороны их родителей — срывать зло на Мердофе после этого. Когда Розе был год, она, Мария, хотела отрезать ей пальцы. Она ревновала. Потому что тогда стала не единственным ребёнком. Это было нормально. Когда она с грустью рассказывала об этом леди Джулии тогда, когда Розу только похитили, та сказала, что она своих братьев готова убить в любой момент.

— Но в чём ты тогда виноват? Дети в таком возрасте, по-моему, не отдают себе отчёта о своих действиях…

Мердоф усмехается и не отвечает. Впрочем, наверное, и эту усмешку можно было посчитать ответом. Мария молчит. О чём говорить сейчас? Не о чем… Айстеч наверняка хочет помолчать. А Марии и не хочется говорить. О чём? Да и нужно ли это?

— Ты сможешь объяснить это моим родителям? — уже смеётся парень.

И на этот раз именно Мария пожимает плечами. И тоже начинает смеяться. Отчего-то сразу становится легче. Будто бы и не было ничего. Будто бы она сейчас дома, сидит вместе с Алом, смеётся какой-то его шутке… Воспоминания о друге снова заставили её помрачнеть.

— Что-то случилось? — удивился Мердоф, заметив перемену в настроении принцессы.

Мария покачала головой, поднялась с дивана, извинилась и выбежала из комнаты. Что заставило её сделать это? Неужели воспоминания о той, прошлой жизни? Жизни, которой больше не будет никогда? И нужно просто смириться с этим. Потому что изменить ничего уже нельзя.

Двенадцатилетний подросток, как завороженный, следил за действиями человека, стоявшего перед ним. Молодой парень же увлечённо перебирал какие-то бумаги, читал их, некоторые выбрасывал сразу же, другие — отбрасывал в сторону. Мальчик смотрел на это так внимательно, стараясь не пропустить ни одной детали, что порой складывалось ощущение, что он вообще не ребёнок. Тот человек не замечал подростка. Он всё делал очень быстро, ни на секунду не отвлекаясь, будто никого в комнате больше не находилось.

Подросток завороженно смотрел на то, как часть бумаг оказывалась в мусорном ведре, стоявшем совсем рядом. Из-за чего этот ребёнок находился здесь? Что ему тут было нужно? Или что нужно было тому, кто привёл этого мальчика сюда?

Парень продолжал перебирать свои бумажки. Он не обращал внимания ни на то, что в его кабинете кто-то сейчас находился, ни на какие-либо звуки, исходившие их соседней комнаты.

— Что там? — удивлённо спросил подросток, подходя к двери.

Мальчик тут же получил по рукам, ойкнул и отбежал в сторону. Человек, перебиравший бумаги, зло посмотрел на него и продолжил заниматься своим делом. Подросток заскучал. Впрочем, не этого ли следовало ожидать от ребёнка его возраста, которому было просто нечем заняться?

— Дай мне книгу, что лежит на столе! — резко окликает мальчика незнакомец.

И сию же секунду книга оказывается в руках этого человека. Обычная книга… В сером переплёте, имеющая тонкие серо-жёлтые страницы… Обычная книга, поля которой сплошь в заметках, а на одной из страниц имеются рисунки… Мальчик удивлённо смотрит на всё это. Человек, который привёл его сюда, сильно помог ему. Неизвестно, что бы он делал сейчас там, на улицах незнакомого города…

— Значит, тебя подослал ко мне Леманн? — задумчиво спрашивает незнакомец.

Ребёнок кивает. Тот человек усмехается, захлопывает книгу, отбрасывает её в сторону и подходит к мальчику. Тот напуган. Подумать только: ещё полтора часа назад он стоял на неизвестной улице, один, с приказом убить человека, которого он никогда ранее не видел, а сейчас сидит здесь, в тепле, с перебинтованной ногой, которая уже почти не болела… Разве это было не чудо? И разве после этого он не должен хотя бы уважать этого неизвестного человека? И кто он? Он назвал только одно имя — то, которое было написано на бумажке, торчавшей из кармана Мердофа. Кем он был на самом деле?

— Чем ты провинился перед ним? — спрашивает парень. — Я хочу сразу знать это. Хочу знать сразу.

Ребёнок удивлённо смотрит на него. Он не понимает, о чём идёт сейчас речь. Мердоф не знает ответа на этот вопрос. Разве он провинился перед доктором Леманном? Разве он сделал тому что-то плохое? Нет… Он всегда был вежлив с ним, старался делать всё, что мог… Что могло не понравиться доктору? Что? Да и к чему был этот вопрос?

— Я не самый неосторожный человек, Мердоф, — говорит парень серьёзно. — И Леманн прекрасно знает это. Меня не смогли убить его киллеры, которые работают получше тебя. И все они оказались мертвы. Неужели он думает, что такой ребёнок, как ты, смог бы это сделать? В чём ты провинился перед ним, Мердоф?

Мальчик удивлённо и испуганно смотрит на незнакомого ему человека. Ему всего лишь двенадцать. Что он может сделать сейчас? Человек этот сильнее его. И он находится в своём доме. А Мердоф даже не знает, как добраться от его кабинета до выхода… И, видимо, этот человек и есть тот самый граф Георг Хоффман. Неужели он не соврал ему тогда? И неужели он прав в том, что Леманн действительно посылал его на верную смерть? Чем Мердоф провинился перед доктором? Чем? Тем, что он не Рогд? Тем, что он другой?

— Боишься? Пожалуй, правильно. Я могу сделать с тобой всё, что мне будет угодно! — смеётся Хоффман.

И Мердоф почти готов разреветься. Чёрт возьми, ему было страшно. Страшно находиться с этим человеком. Просто из-за того, что именно он, Мердоф Айстеч, должен был убить его. И граф Хоффман прекрасно знает это. Страшно, что, возможно, все задания, на которые посылал Мердофа доктор Леманн, должны были привести к гибели мальчика. Страшно, что…

— Впрочем, ты ведь не будешь против поработать немного на меня, не так ли? — снова улыбается граф.

Мальчик кивает. Конечно, он не будет против. Да и будь он против, что с того? Кто у него сейчас вообще что-то спрашивает? Единственное, что подросток сейчас понимает, что злить Хоффмана ему сейчас не следует. Всё-таки ему хочется жить. Хочется. И неважно, каким образом. Даже если ему удастся просто сбежать от графа, доктор Леманн снова пошлёт его на подобное задание. Тогда зачем думать о чести и о благодарности? Разве он должен быть благодарен людям, которые хотят убить его? Мердоф Айстеч сильно сомневался в этом.

А Георг Хоффман помог ему тогда, там, на улице, хотя — мальчик был уверен в этом — мог просто застрелить ненужного ребёнка. И вряд ли этот человек мучился бы угрызениями совести. Вряд ли. Мердоф был уверен, что, погибни он тогда, Хоффман бы просто прошёл бы мимо. Тогда тем более стоило быть благодарным этому человеку. И, как Мердофу казалось, стоило просто попытаться облегчить самому себе жизнь.

— Так ты согласен? — несколько удивлённо спрашивает Хоффман. — Так скоро?

Ребёнок кивает снова. Граф же снова начинает смеяться. Из-за чего тот так весел? Он будто бы старается не воспринимать всю эту ситуацию всерьёз. Или, наоборот, прекрасно всё понимает, но чувствует, что все козыри у него в рукаве.

Мердофу нравится смотреть за тем, как его дядя играет в карты. Правда, дядя почти никогда не выигрывает. Мать постоянно кричит на него из-за этого. Интересно, а тут ему разрешат делать что-то, кроме учёбы и работы? Мердофу бы хотелось иногда общаться с кем-то, кроме своего ненавистного братца… Может быть, он сможет заниматься чем-то? Рисовать, читать что-нибудь… Было бы неплохо…

Мария чувствует, что за её спиной кто-то стоит, и оборачивается. Брат Мердофа. Девушка чувствует, как в душе её поднимается волна презрения к этому человеку, хотя — нужно быть справедливым — она едва ли знала его. Да и то по рассказам Мердофа. Кем был этот парень?

— Общаешься с моим братцем? — усмехается он.

И у Марии пропадают все остатки желания разобраться во всей этой ситуации. Она понимает, что всё-таки, наверное, выбрала верное решение. Наверное, поддерживать Мердофа было куда лучшей идеей, нежели общаться с этим… Марии хотелось назвать его ничтожеством. Но она не знала его. Она не знала ни о каких-либо его способностях, ни о каких-либо его умениях…