Вернуться в сказку (СИ) - "Hioshidzuka" - Страница 77

Очень бледный человек лежал на кровати. В уголках его губ была запёкшаяся кровь. Женщина, стоявшая у постели этого мужчины, рыдала. Что случилось с ним? Леди Джулия, пришедшая в больницу лишь для того, чтобы её сын Седрик, которому был всего год, обследовался на наличие опасных заболеваний для детей его возраста.

Мужчина, лежавший на кровати, казался поражённым каким-то неизвестным заболеванием. Или, возможно, проклятьем. Леди Джулия могла бы попытаться снять это проклятье, но для этого она должна была полностью понять, чем именно оно являлось. Человек казался истощённым. Что спасло его от неминуемой гибели? Что спасало его?

— Здравствуйте! — окликнула герцогиня плачущую женщину.

Та повернула к колдунье своё заплаканное лицо. Сколько плакала уже эта несчастная? Неделю? Две? Три? Джулии хотелось помочь ей. Это был один из тех редких случаев, когда герцогиня сама хотела кому-то помочь. Та женщина снова закрыла лицо руками. Когда пострадал её муж? Ведь тот мужчина был её мужем, не так ли?

— Я не знаю, что произошло! — всхлипнула несчастная. — Он приходил к одному из своих пациентов! Господин Блюменстрост, это он привёз мужа сюда, сказал, что Джимми стало плохо в его доме, и он закричал.

Женщина начинает рыдать с новой силой, а Джулия, подойдя поближе к больному, вдруг ясно ощущает присутствие той магии, которую преподавала ей и другим девочкам старуха тайно от родителей. Герцогиня задумывается. Значит, этого человека проклял маг, прекрасно владеющей основами — и, видимо, не только — Древней магии. Джулия недоумевает: она знала многих магов, и почти никто не умел обращаться с этими силами.

— Я ему говорила, говорила… — захлёбываясь слезами, продолжает женщина. — Сколько его просила не ездить к этому проклятому мальчишке! Почему он не слушал меня? Почему?

Ведьма настораживается. Что за мальчишка? И она скоро задаёт этот вопрос. Несчастная вздрагивает и начинает сбивчиво рассказывать о какой-то болезни детей лорда Блюменстроста.

— Это тот, который привёз вашего мужа сюда? Не могли бы вы дать мне его адрес? — увидев, что женщина с ужасом смотрит на неё, герцогиня добавила: — Не самого лорда. Мне бы хотелось видеть одного из его детей. Хотя бы того мальчика. Может быть, он прольёт свет на то, что же случилось с вашим мужем.

Картина произошедшего почти складывается в мозгу герцогини: Древняя магия “затерялась” в одном из укромных местечек дома. И наверняка то, что дети лорда вдруг заболели, связано именно с этим. Магия сводила с ума каждого, кто прикасался к ней дольше, чем было позволено. И магия, находясь рядом с детьми, свела бы их с ума. И именно дети должны знать, где она находится. Дети всегда ощущают присутствие магии лучше, чем взрослые.

Леди Джулия смотрит на спящего сына и радостно вздыхает, правда, тут же спохватывается и старается больше ничем не выдавать своего присутствия. Ал и Лео всё же сбежали, но Седрик не пошёл за ними. Не взяли ли они его, сам ли он не захотел идти с ними, Джулии безразлично. Главное — её сын сейчас находился дома и спал.

В комнате было прохладно, и женщина решила закрыть окно. Не хватало ещё, чтобы Рик простудился из-за тех двух оболтусов. Она же не хочет, чтобы её ребёнок болел. Он и так слишком сильно переутомлялся в Академии, ему и так следовало куда больше отдыхать… Джулия подошла к своему сыну и осторожно, стараясь не разбудить, прикрыла одеялом. Тот вдруг засопел, и леди поспешила уйти из комнаты. Нужно было дать Седрику выспаться. Нужно было дать ему отдохнуть.

Сколько времени прошло с тех пор, когда её мальчик только родился! Сколько лет прошло с того момента! А сколько всего произошло! Джулия не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь была так счастлива…

— Спи… Набирайся сил… — прошептала она, прекрасно осознавая, что сын не слышит её.

Заставить себя направиться в кабинет слишком сложно. Герцогине не хочется уходить. Ей не хочется оставлять своего ребёнка тут одного… Она сама не знает, почему. Просто присутствовало такое ощущение, что лучше было бы остаться тут.

Седрик приподнимается на кровати и тяжело вздыхает. Многих сил ему стоило убедить Альфонса и Леонардо, что ему, будущему лорду Траонту, стоит остаться дома, не отравляться никуда. Парни смотрели на него, будто он предал их. Но не мог же волшебник объяснить им, что чувствует себя виноватым в том, что у его матери так часто портится настроение, что та весьма часто болеет, особенно в летние дни, когда все обычные люди отдыхают от трудной зимы… И мама зашла сегодня в эту комнату. Юный маг не представлял, что случилось бы с герцогиней, не окажись он в своей кровати сейчас…

— Спокойной ночи, мама… — как можно тише шепчет чародей, слыша, как желает ему спокойной ночи Джулия.

И на душе у него становится намного легче. В конце концов, ничего плохого в том, что он сейчас не стал участвовать в поисках, не произошло. А его мать слишком сильно волновалась бы за него. Седрик снова лёг. Стоило заснуть, набраться сил. Уж тогда он точно сможет что-то сделать.

Дэвид Блюменстрост был высоким худым мужчиной с тёмными короткими волосами и серьёзными карими глазами. Его лицо было очень бледным, а скулы выделялись даже слишком сильно, куда больше, чем казалось необходимым. Он производил впечатление умного делового человека, очень обеспокоенного своим будущим. Леди Джулия поспешила к нему. Женщина подошла к Дэвиду и протянула руку для рукопожатия. Мужчина хмыкнул, но руку всё-таки пожал.

— Я назначала вам встречу, лорд Блюменстрост.

Мужчина холодно кивнул, и леди Траонт показалось, что он и есть та причина, по которой она пришла сюда сегодня. Этот мужчина производил на герцогиню не лучшее впечатление.

— Я помню. Вы, насколько я понял, психолог. И вы хотите написать книгу о психических заболеваниях, так? Вы хотели бы видеть моего сына…

Герцогиня кивнула, стараясь держать себя в руках, чтобы, упаси все магические силы мира, не сорваться и не свернуть этому самодовольному индюку его тоненькую шейку. Но стоило как-то удержаться от такого привлекательного для Джулии исхода. Было слишком жалко ту женщину, что стояла у постели больного мужа и плакала. К тому же, герцогиня узнала, что та и сама была больна, и тот мужчина копил именно на операцию своей жене.

— Вы так жаждете увидеть моего ребёнка?

Джулия снова кивнула, стараясь при этом выглядеть не слишком раздражённой. Нужно было казаться примером вселенского спокойствия. Нужно было казаться образцом вселенского хладнокровия. И это, чёрт возьми, было трудно для леди Траонт.

— Что же… Думаю, вам стоит увидеть мальчика. Он действительно несколько не в себе. Но вы должны пообещать мне, что имя моего сына фигурировать не будет. Только описание самой ситуации.

Женщина хотела было кивнуть ещё раз, но решила, что это будет слишком уж предсказуемый жест с её стороны, и что стоит вести себя более… необычно. И более раскованно.

— Да, конечно, лорд Блюменстрост. Я не собираюсь указывать имени и фамилии мальчика.

Лорд улыбнулся. И внутри ведьмы снова будто что-то оборвалось. Немудрено, что ребёнок этого человека сошёл с ума. Кто угодно сошёл бы. И Джулия не была уверена, что её бы не постигла эта участь. Этот мужчина был слишком жалким, слишком противным и, как ни странно было это признавать, слишком пугающим. Герцогиня сочувствовала мальчику, который должен был не раз видеть этого человека. И герцогиня чувствовала, что не убьёт этого подонка только по двум причинам: она должна помочь миссис Райт и помочь этому несчастному ребёнку, что родился в такой неподходящей семье.

Альфонс и Леонард брели по тёмным улицам. Последний даже немного жалел, что они не решили отправиться в это путешествие чуть раньше. Тогда ещё луна не совсем спряталась за тучи и было куда светлей. Первый же сейчас не мог думать ни о чём, кроме разговора с Деми. Разговора про то, какую именно силу имеет Избранный. Мария была такой, как говорил Седрик в первый день их знакомства, и было бы просто глупо не дослушать привидение.