Вернуться в сказку (СИ) - "Hioshidzuka" - Страница 76

Забраться в ту комнату не составило особого труда. Если не считать, конечно, кроссовок, слетевший куда-то вниз, когда парень подскользнулся и чуть не грохнулся.

— Есть тут кто? — прошептал Ал, пытаясь на ощупь найти в комнате привидение.

Слышится приглушённый смех, и парень пытается понять, откуда он идёт. Почему он был настолько глуп, что не захватил с собой свой фонарик? Не раз уже эта вещь пригождалась ему, но он всё равно умудрился позабыть её в куртке!

— Первый раз вижу, чтобы меня пытались найти руками… Я же призрак, забыл? Меня невозможно схватить за руку!

Деми и вовсе расхохотался. Возможно, Ал и понял бы его, окажись он на месте приведения, но сейчас другу принцессы было искренне жаль, что он не может ударить этого призрака. Но, впрочем, на пальцах Деми скоро появилось что-то вроде кучи маленьких светлячков, благодаря которым Альфонс смог его видеть.

— Что-то случилось? — поинтересовалось приведение.

Альфонс кивнул. Если говорить честно, парню ещё больше захотелось наорать на призрака, наброситься на того с кулаками (если бы такое было возможно), сделать хоть что-нибудь — как можно было оставаться таким спокойным, когда твой друг неизвестно где в такое время?!

— Успокойся, — произнёс Деми. — С ней не должно случиться ничего плохого. Она сильная.

Ал зло посмотрел на привидение. Пришёл, называется, за помощью! А эта сволочь ещё и хохочет, и говорит, что ничего страшного не произошло! Подумать только… И почему Мария к нему нормально относится? Ведь так хочется прибить это чудо на месте.

— Эй-эй! Не горячись! — забеспокоилось привидение. — Что сразу “сволочь”-то? Я ничего плохого ещё не сделал!

За окном послышался какой-то шум. И крик леди Траонт. Альфонс еле удержал себя от того, чтобы не посмотреть на улицу. Тогда наверняка его заметили бы, и окно в комнату Деми стало бы замурованным. Как и дверь в его комнату. Марии не понравилось бы это. Призрак казался ещё белее, чем всегда. Ал даже не представлял, что такие существа, как этот Деми, могут бледнеть.

— Ты забыл закрыть окно… — пробормотало приведение. — Они придут сюда… Я не хочу!

Друг принцессы обернулся. Действительно, он забыл-таки закрыть это проклятое окно. Неужели именно поэтому кричала герцогиня Траонт? Она вроде бы никогда не казалась излишне нервной. Хотя… Ал вспомнил, как леди сегодня потянулась за топором, когда он пришёл.

— Они же не замуруют это окно, правда? — спросил Альфонс обеспокоенно.

Призрак зло цыкнул на парня, всем своим видом показывая, что сам очень надеется на это, и ему куда важнее сам факт того, что окно в комнате было. И было именно в том состоянии, в котором пребывало сейчас.

Семнадцатилетняя девушка танцевала на балу. Это был её первый выход в светское общество. Совсем недавно закончилась война, на лицах людей присутствовала искренняя радость, многое зло смылось вместе с кровью, и хоть на лицах была печать усталости и боли, лица эти были куда добрее, чем ещё три года назад. Семнадцатилетняя девушка в светло-зелёном платье, лёгком, почти как воздух, казалась светлым пятном во всей этой толпе. Она, совсем ещё ребёнок, стояла посреди зала, посреди торжественной и строгой публики, казавшаяся от этого более юной. Ей ещё никогда не удавалось побывать в таком месте, среди таких людей… Она чувствовала себя уже взрослой, и это было очень трогательное зрелище.

Она стояла рядом со своим отцом и со своей матерью, на неё смотрела могущественная королева Аделаида. Девушка сделала робкий книксен, не понимая, что означает оценивающий взгляд королевы. Это был её первый бал, и она ещё многого не знала.

— Могу я пригласить вас на вальс? — услышала девушка звонкий голос позади себя.

Она резко обернулась и поспешно протянула своему кавалеру руку. Мать недовольно посмотрела на дочь: отвечать такой поспешностью было просто неприлично. Женщина устало опустила глаза. Почему её дочь всегда совершала различного рода глупости?!

Кружиться в вальсе девушке понравилось. Лишь что-то омрачало её радость, её безоблачное настроение. Казалось, что тот человек, что пригласил её на танец, был не самым лучшим человеком. И семнадцатилетней девочке становилось страшно. Ей уже не хотелось танцевать с ним. Движения кавалера были плавными, спокойными, и девушке казалось, что в этом ледяном спокойствии кроется что-то большее, чем просто равнодушие.

— Как вас зовут? — спросила девочка, пытаясь как-то разговорить незнакомца.

Тот улыбнулся, и что-то внутри девушки сжалось от ледяного ужаса. Она не понимала, как действует на неё этот мужчина: он сейчас казался ей совсем не таким приятным, как несколько минут назад, когда она только соглашалась на этот танец…

— Меня зовут Густав, миледи. Могу я поинтересоваться, как ваше имя?

Девушка сдержанно улыбнулась. Улыбаться так же легко, как она улыбалась тогда, как только вошла в бальный зал, она уже не могла. Чувство какого-то необъяснимого беспокойства теперь сковывало её душу.

— Джулия, сэр. Джулия Траонт.

Голос девушки, тонкий, звонкий, чистый, был совсем не похож на голоса придворных дам, умудрённых жизнью, прославляющих кокетство. Сама девушка казалась ещё совсем чистой, невинной. Густав усмехнулся. Что делала такая крошка в таком месте?

— Хочу дать вам один совет, леди… Не появляйтесь в таких местах и не позволяйте мужчинам танцевать с вами. Поверьте, ни к чему хорошему это тут не приведёт.

Джулия вздрогнула. Насмешливо-презрительный тон, которым были произнесены эти слова, очень оскорбил семнадцатилетнюю девушку. Она ненавидела, когда с ней обращались, как с ребёнком. Она ненавидела, когда её не расценивали всерьёз.

— Обойдусь без ваших советов, господин Густав! — прошипела сквозь зубы покрасневшая от стыда и злости девушка. — Не учите меня жить! Я как-нибудь научусь жить и без вас!

Мужчина усмехается, а девушка вырывается из его рук и выбегает из зала. Несколько десятков пар глаз вмиг устремились на неё. А мать её лишь грустно покачала головой: дочери было уже семнадцать, а та ещё до сих пор не научилась вести себя в приличном обществе.

Джулия строго смотрела на Альфонса. По правде говоря, если бы тут сейчас не сидел Седрик, она бы уже придушила этого мерзавца. Но пугать своего несчастного разбуженного посреди ночи ребёнка ей вовсе не хотелось. Поэтому она ограничилась лишь таким взглядом, что другу принцессы даже стало немного неудобно. Леонард сидел рядом и старался не смотреть герцогине в глаза.

— Как вы вообще додумались до такого?! Сбежать из дома! Подумать только: вы, три глупых мальчишки, что бы вы там делали?!

Ал пожал плечами и тяжело вздохнул. Главное для него было сбежать из этого дома и оказаться снова в столице. Дальше дело бы пошло куда проще. В конце концов, Мария тоже не дура и не стала бы куда-нибудь специально исчезать. И ей могла понадобиться помощь.

Леонард, похоже, считал так же. Он периодически заговорщически поглядывал на Альфонса, будто пытаясь что-то сказать ему, а Седрик виновато смотрел на мать, пытаясь извиниться перед ней за своё глупое поведение. Ал был готов рассмеяться: так жалко выглядел будущий лорд Траонт, — но говорить сейчас это, когда на него смотрела Джулия Траонт, мать Седрика, было бы просто глупо…

— Значит, так… Вы трое под домашним арестом с сегодняшнего дня! — как можно строже сказала леди Джулия. — С этого дня все ваши выходы на улицу будут только под моим присмотром. А сейчас, все трое, живо спать! Наверху есть комната, на вас троих места хватит!

Парни нехотя встали и поплелись в указанное место. Леонард шёл чуть впереди, но он же успел тихо шепнуть Альфонсу, чтобы тот шёл медленнее. И тот теперь плёлся в самом конце этого шествия. Седрик расстроенно опустил голову, он не понимал, почему мать так сильно рассердилась. Он как-то гостил у Леонарда и Хельги, и родители тех вовсе не так заботились о них, нежели его мама.

Стоило лишь закрыться двери в их комнату, как Леонард и Альфонс начали действовать. Самое интересное было в их сотрудничестве то, что они даже не сговаривались. Парни начали собирать вещи. Ал даже достал свой старый потёртый рюкзак, а Леонард приготовил некоторый запас продовольственных товаров.