Вернуться в сказку (СИ) - "Hioshidzuka" - Страница 66

— Я думаю… — прошептала девушка неуверенно. — Я думаю, мы сможем сотрудничать.

Хоффман улыбнулся. Как он и ожидал, Мария быстро согласилась на его предложение. Что же… Тем лучше. Вряд ли что-то могло быть лучше такой быстрой победы.

Со смерти Аннэт прошло уже четыре года, а со смерти Мари — три, но Джордж ещё не мог позабыть мёртвого взгляда первой и общего вида мёртвого тела второй. Больно даже подумать, что когда-то эти две девочки были живы. И обе погибли из-за него. Одну он сам в гневе столкнул с лестницы, а второй не пришёл на помощь, когда эта помощь была нужна.

Джорджу было девять лет, и в его доме самыми частыми гостями за эти три года стали психиатры и другие врачи, “пытавшиеся помочь”. Отец, узнав, что мальчик постоянно во сне шепчет имя своей сестрёнки Мари, решил, что сыну нужно предоставить полный перечень медицинских услуг. Мальчик не понимал, зачем ему было это нужно? Он не был болен. Теперь он знал это. То, что все называли болезнью, на самом деле было просто даром. Магия, которая жила в нём, позволяла делать такие вещи, что… Расплатой были лишь головная боль, голоса в голове и ночные кошмары… Разве цена слишком велика? Джордж даже способен сам платить её! Так зачем же нужны все эти глупые люди? Люди, которые всё равно не могли сделать ничего.

Джордж сидел на крыше и наблюдал оттуда за тем, что происходило на улице. Во дворе дома, куда поместил его отец. Впрочем, ситуация на улице вполне отражала ситуацию в самом доме. На крыше было место, откуда было видно всё, но где его не видел никто. За старой печной трубой. Точнее, между этой трубой и башенкой, пристроенной к дому ещё прадедом мальчика. Уже пять часов ребёнок сидел здесь и смотрел за тем, как все суетятся, разыскивая его.

Джордж увидел машину, подъезжающую к дому. Отец… Интересно. Даже он подключился к его поискам. Странно, он ведь сам запер его в стенах этого дома, даже не наведывался последние полгода… Зачем же тогда он делал вид, будто сын ему нужен? Зачем? Разве все уже не поняли обратное?

— Джордж! Джордж! Помоги мне! Помоги, пожалуйста! — снова услышал мальчик.

Нет, нет, только не это! Джордж встал. Оставаться в том положении, в котором он находился до этого — почти без опоры, держась только за гвоздь, неизвестно почему торчавший из старой печной трубы, — было просто опасно. Мальчик не был уверен, что при повторении приступа он сможет удержать равновесие и не свалиться с крыши. Это была бы слишком глупая смерть.

— Джордж! Джордж, помоги! Мне больно! Я боюсь!

Снова. Странно только: раньше этот кошмар он слышал только по ночам. Сейчас всё происходило почти наяву, и Джорджу стало казаться, что то, что произошло до этого: смерть Мари, последующие три года — всего лишь страшный сон, и ему стоит скорее бежать к любимой сестре, чтобы то, что он видел, не произошло на самом деле…

Джордж ударил кулаком по кирпичной трубе. Больно. Значит, это не сон? Мальчик не понимал, что происходит с ним. Он не понимал, что вообще происходит. Мир начинал терять краски, потом всё стало блекнуть, кружиться и… Нужно было срочно прибегнуть к тому способу, что всегда помогал ему при приступах — просто увидеть кровь. Свою, чужую — неважно. Важен лишь вид крови. Только это помогало раньше, значит, только это может помочь сейчас.

Что происходило дальше, Джордж помнил смутно. Очнулся он лишь сидя на полу, среди осколков той дорогой вазы, которую непонятно почему не вывезли из этого дома. Кровь стекала по его руке, а рядом суетились врачи, няня, экономка, отец…

Георг Хоффман идёт по коридору дворца королевского советника Делюжана. По правде говоря, это самый богатый дворец, который когда-либо видел молодой мужчина. А сколько здесь хранилось произведений искусства, с таким упоением собираемых министром…

Сам Делюжан находился в своём кабинете. По правде говоря, Хоффман даже завидовал этому человеку, хоть у него самого всегда были и хорошие кабинеты, и роскошный дворец… Кабинет Делюжана находится на третьем этаже дворца, и это одна из самых богатых и красивых его комнат. Портрет министра висел на стене, противоположной той, где находилась дверь. Портрет короля же висел напротив огромного окна. Да… Делюжан не пожалел денег на оборудование всего этого великолепия…

— Как всё прошло? Девчонка что-то заподозрила? — спрашивает пожилой мужчина, сидящий в кресле. — Ты убедился в этом?

Хоффман улыбается. Разве мог он себе позволить не убедиться в отсутствии подозрений у этой юной леди? Впрочем, Мария была ему даже немного симпатична, и он вряд ли сделал бы с ней что-то, что он обычно предпринимал в экстренных ситуациях.

— Всё прошло успешно. Принцесса Мария “клюнула” на вашу уловку, господин Делюжан. Я лично проследил за всем этим. Единственное — нам чуть не помешали.

Министр медленно встаёт с кресла. В его взгляде появилось некоторое подозрение. А подозрение во взгляде этого человека может означать, что тому, кто вызвал это подозрение, не жить. И Георг Хоффман на всякий случай спешит заверить:

— Мальчишка. Простолюдин. Зовут Алом. Принцесса Мария, во всяком случае, назвала его именно так. Пришлось прибегнуть к помощи Алесии, — усмехается граф и видит, что морщинки на лице министра разглаживаются.

Тот прекрасно знает, что означает фраза “помощь Алесии”. Эта девчонка всегда была слишком распущенной, своевольной, непредсказуемой, что министр никогда не понимал, что именно можно было ожидать от неё. Впрочем, должна же быть от этой девицы хоть какая-то польза… Делюжан медленно подходит к Георгу. Так же медленно, как ходит всегда, без тени торопливости, без единого лишнего движения…

— А что насчёт твоей девчонки… Если она будет нам мешать…

Министр пристально смотрит в глаза Хоффману. И тот знает: отводить сейчас взгляд равносильно гибели. Равносильно краху всего, что он смог построить. Делюжан специально испытывает его. И Георг Хоффман прекрасно знает, что будет с ним, если он не сможет пройти это испытание.

— Я убью её, — равнодушно произносит Георг и, отвесив поклон, выходит из кабинета Делюжана.

Я скорее убью тебя, нежели её…

___________________________________________________

*Песня Мельницы “Дороги”

========== I. Глава тридцать третья. Абстрактной истины нет, истина всегда конкретна. ==========

Нас книги обманут,

А люди не вспомнят -

Последняя битва

Сорвёт голоса.

Стараться не стану,

Ничем не наполнить -

Пустая молитва,

Пустые глаза.

А ты уходи,

И чем дальше, тем лучше.

Нет права тебе

Вернуться назад

И ты не следи,

Как, цепляясь за тучи,

Дорогой небес

Поднимается Ад.

Нас Дьявол покинет,

И Бог отвернётся,

Сломается хрупко

Бессильная сталь.

И время застынет,

И кто-то вернётся,

За тем, чтоб найти

На пороге Грааль.

Молчание дней,

Славной жизни кумиры

Уходят стремительной

Горной рекой.

Мы будем сильней

За границами мира,

Мы пленом земным

Заслужили покой.

Протянуты в вечность

Вечерние тени.

Дневная обида

Предсмертно нежна.

Фальшивая ценность

Пустых откровений

Для всех очевидна

И этим смешна.

Не видно лица

Неизбежности жуткой,

Где пламя ревёт

И бессильна вода.

Душа в небеса

Улетает голубкой.

Она не умрёт,

Не умрёт никогда.*

Делюжан спокойно смотрел, как уходит из его кабинета Хоффман. Всё-таки, правильно он поступил, когда, увидев шестнадцатилетнего мальчишку, стоявшего на площади, решил предложить ему работать на первого министра. Парнишка тогда, казалось, вообще, не имел понятия обо всех этих политических дрязгах. Он, казалось, даже не слышал никогда ни о чём подобном. Где же он рос? По его внешнему виду никак нельзя было сказать, что это простолюдин. Да и копнув глубже, Делюжан убедился в том, что это не так. Почему же шестнадцатилетний Георг ни о чём не знал? Он был прекрасно воспитан, но никого в королевстве не знал, даже короля. Так же, Делюжан заметил, что мальчишка совсем не ориентировался в городе. Значит, рос не в столице, сделал вывод советник короля. В быту мальчик был совсем бесполезен. Он не понимал элементарных вещей, хоть, как заметил Делюжан, был вовсе не глуп и не лишён практичности.