Вернуться в сказку (СИ) - "Hioshidzuka" - Страница 156

Было неважно — было ли в это время жарко или холодно, дождливо или солнечно. Настроение леди портилось как по расписанию — с момента её пробуждения двадцать третьего августа. Неважно было и то, кто из её близких и знакомых находился рядом. Неважно, в какой обстановке она находилась — дома, во дворце своего брата или ещё где. Герцогиня Траонт обязательно пребывала эту неделю в таком ужасном настроении, что дальше, казалось, оно портиться просто не могло.

В чём же могла быть проблема?

Леди Джулия никогда не говорила об этом. Впрочем, наверняка, это была очень веская причина для её плохого настроения. Герцогиня решила остаться в своей комнате сегодня. Всё слишком сильно раздражало её. Цветы в вазе стояли неправильно. И откуда только Жан принёс эти чахлые гладиолусы? И ведь знал, что она ненавидит эти цветы! Джулия раздражённо бросает в вазу какой-то блокнотик. Ваза падает и разбивается. Впрочем, даже это герцогиню не радует. Обычно пара-тройка сломанных подсвечников и столько же разбитых ваз её отвлекали на часок-другой от невесёлых мыслей. Но сейчас не помогало даже это.

В спальню ведьмы вбегает перепуганная служанка. Грета, кажется. Перепуганная, растрёпанная. Джулии хочется рявкнуть на неё так, чтобы эта несносная девчонка поскорее убралась бы отсюда, но отчего-то просто ворчит на неё. Грета минуту мнётся на месте, вся дрожит от страха и, наконец, всё же, решается сообщить хозяйке ту информацию, сообщить которую она, собственно, и пришла. Пожалуй, приходить к герцогине в такой момент, было верхом безрассудности. Или бедная служанка просто попала в безвыходную ситуацию. Второе было наиболее вероятным, так как по тому, как Грета тряслась от страха, обвинять её в безрассудстве было глупо.

— Князь Солнман ожидает вас внизу, моя госпожа! — почти выкрикивает девушка дрожащим от страха голосом.

Как только фраза произнесена, Грета убегает, даже не дожидаясь ответа со стороны леди Траонт. Герцогиня удивлённо смотрит ей вслед. Князь Солнман. Кто был этот человек? Ведьма прекрасно была знакома с ним, раз он имел наглость явиться сюда без приглашения, в ту неделю, когда настроение герцогини было настолько плохим? Леди Джулия никогда не принимала гостей в конце августа, обычно, они уезжали из поместья, так и не дождавшись, когда герцогиня встретит их, впрочем, в этот раз накинула на плечи чёрную вязаную кофту и спустилась вниз сразу, как только услышала упоминание о князе Солнмане.

Кем был этот человек? Кем он, вообще, мог быть? И что он мог значить для такой женщины, как герцогиня Джулия Траонт? Ему было, пожалуй, около сорока лет на вид, черты лица его были, пожалуй, даже приятными, но незапоминающимися, слишком тусклыми они были: обычный нос, обычная форма глаз, бледные тонкие губы, складывающиеся в почти блёклую улыбку, даже кожу его нельзя было назвать ни бледной, ни смуглой, он был среднего роста, среднего телосложения, а русые волосы его, с едва заметной проседью, были обычны для человека его возраста. Одет он был не бедно, но и не богато. Пожалуй, если и было в этом человеке что-то особенное, то это были глаза. Они были разного цвета — один фиолетовый, а второй жёлтый. Взгляд этих странных глаз казался пугающим. Седрику этот князь Солнман совсем не понравился, этот человек скорее пугал, чем вызывал уважение, впрочем, он не понравился и Хельге, и Жану, и даже Реми. Известно о нём было пока лишь то, что имел он титул «князь», а, значит, он относился к восточному королевству эльфов или к северному царству магов и был в родстве с королевской, в первом случае, или царской, во втором, семьёй. На северянина он, впрочем, похож не был абсолютно, но и эльфы выглядели совсем по-другому. Он был больше похож на человека, со своей слишком обычной внешностью, если бы не эти его разноцветные глаза.

— Князь Солнман! — звучит резкий голос герцогини Траонт. — Я рада видеть вас в своём доме, но, позвольте объяснить, что занесло вас сюда!

Князь отвешивает лёгкий поклон хозяйке дома. Едва сгибает при этом спину. Впрочем, кажется, Джулия совсем не сердится на него за это. Наоборот, только спускается навстречу ему. Седрик осторожно пятится назад и жестом пытается сказать остальным, что можно потихоньку уходить из холла. Но его никто не слушает. Как и всегда. А ведь ему, если что, достанется куда меньше остальных, хотя бы потому, что он сын леди Траонт, и его она любит больше всех на свете. А по сему и заколдовывать его она точно не будет.

— Прошу простить меня, принцесса, — произносит гость, улыбаясь своей почти бесцветной улыбкой. — Моя спина до сих пор болит с нашей последней встречи.

Джулия недовольно хмурится, услышав эти слова, и вся та компания, которая увидела князя первой, испуганно жмётся к двери. Даже Реми. Которая за время пребывания в поместье Треонор уже примерно поняла, что означает словосочетание «герцогиня не в настроении». Солнман делает шаг вперёд, ничуть не боясь гнева хозяйки поместья, даже подаёт её руку, чтобы она могла спуститься. Герцогиня не намного ниже его. Её чёрные длинные волосы, её бледная кожа особенно странно смотрятся, когда она стоит рядом с этим человеком.

— Тогда, вам, и вовсе, не следовало кланяться, — говорит Джулия несколько строго, впрочем, благосклонно.

Улыбка на лице князя никуда не исчезает. Он продолжает стоять и смотреть на герцогиню. Та бросает строгий взгляд на тех, кто, помимо неё и её гостя находится в холле, и те почти моментально исчезают из виду. Когда люди, мешающие ей, покидают холл, Джулия жестом приглашает князя в библиотеку, в комнату, которая считалась самой красивой в поместье Треонор. Герцогиня обожала книги. Она собирала их, холила и лелеяла их. Как-то Теодор сказал, что она лелеяла вместе с ними свои воспоминания, которых у неё, как у женщины богатой, влиятельной и умной, было больше, чем предостаточно.

— Что случилось у вас, что вы отправились в такую даль? — спрашивает она. — Насколько я помню, вы не из тех, кто любит продолжительные прогулки.

Солнман кивает, как бы в подтверждение последней фразы герцогини Траонт. Та смотрит на него с ожиданием. Не его ли появления она ждала все эти годы? Да и кто он был такой? Этот князь Солнман, странный человек, который заявился к ней сегодня, двадцать шестого августа, ровно посреди «проклятой недели», как прозвали эти семь дней близкие леди?

Князь садится в предложенное ему кресло и достаёт из кармана какую-то бумажку. Сложенную так аккуратно, как было свойственно только ему, впрочем, уже пожелтевшую от времени. Джулия смотрит внимательно, не отрываясь ни на секунду. Её хандру как рукой сняло как только она увидела этого человека. Так кем же он, всё-таки, был? И кем он приходился Джулии Траонт, одной из самых могущественных ведьм Осмальлерда?

— Вот это, принцесса, — произносит мужчина. — Вы знаете, я не стал бы беспокоить вас напрасно.

Джулия смотрит на рисунок, который протягивает ей Солнман. Изображение Хелен и Танатоса, стоящих рядом друг с другом, кажется ей знакомым. Она узнаёт обоих. Во всяком случае, как кажется ведьме, она знает обоих. Но герцогиня никак не может понять, кого же именно они ей напоминают.

Комментарий к II. Глава пятнадцатая. Третий обрывок воспоминаний.

Канцлер Ги – Письмо тирана Римини Папе Римскому

========== II. Глава шестнадцатая. Четвёртый обрывок событий. ==========

Радость моя, вот и все.

Боль умерла на рассвете

В нежных перстах облаков

Розовым шелком струится

Еще не родившийся день.

Вздох мой, как стало легко!

Воздух вливается в окна,

Время. Мы вышли из дома,

Мы покинули город,

Мы стоим над обрывом,

Встречая рассвет.

Радость моя, вот и все,

Боли отныне не будет

Золотом плавятся горы

И вспыхнули реки -

Осанна -

И солнце взошло.

Свет пронизал нас насквозь!

Мы прозрачны для света!

Мальчик, ты понял, что стало с тобой

В это утро? Ты понял…

Что ж, скоро ветер окрепнет и мы

Навсегда оттолкнемся от тверди.