Вернуться в сказку (СИ) - "Hioshidzuka" - Страница 138

Графа Траонта парень и вовсе был готов придушить сразу же, как встанет на ноги — подумать только, биологический отец Марии, а так же старший советник, полностью согласился с доктором насчёт того, что Алу следует лежать в постели и не вставать, и даже смог уладить этот вопрос с советами. Слушать занудные речи министров, конечно, тоже было очень скучно, но, во всяком случае, это было хоть что-то, в любом случае, это было не просто неподвижное лежание в четырёх стенах. В следующий раз, когда Алу станет плохо, он ни за что на свете не обратится к этому противному врачу. Да лучше бы он очнулся там, посреди коридора, на каменном полу, и увидел лицо того человека, что его заколдовал, нежели здесь! И то было бы чуточку веселее. Правда, скорее всего, тому человеку, а не Альфонсу, но вот это волновало юношу в последнюю очередь. Во всяком случае сейчас.

Скука. Скука и одиночество. Пожалуй, это то, что чувствовал Альфонс Браун, лёжа на кровати в этой комнате. Вспоминалось детство просто потому, что нужно было о чём-то думать, чтобы не умереть здесь. Вспоминалась первая встреча с Марией, худенькой девочкой со двора, которая любила лазать по деревьям и царапаться, словно кошка, первая встреча с Розой, двухлетней малышкой в белом платье с оборочками, вспоминался первый класс, обида на отца и Марию, что пришли вместе на линейку, посвящённую первому учебному дню, вспоминалось шутливое прозвище «Ри», данное Алом Марии, потому что та никак не хотела, чтобы её называли Мэри, странная учительница математики, которая больше любила литературу, чем свой предмет, строгий учитель театра, первый день Розы в школе… Всё это было так старо и оттого так ново, что становилось ещё более тоскливо. Мария обязательно бы что-нибудь придумала. Обязательно. Она просто не умела жить, не наживая приключений себе на одно место, кому, как не Альфонсу, знать это?

— Почему ты ушла? — спрашивает пустоту король. — Почему? Я не верю, что ты умерла. Слышишь?

Пустота, разумеется, ему не отвечала.

Мария была жива, парень чувствовал это. Теперь чувствовал. Мёртвой она никак не могла быть. Кассандра, Роза, Генрих — да. Но не Мария. Эта девица всегда была слишком своенравной. Быть может, она смогла убежать и от смерти тоже, как однажды сумела сбежать от самого злого преподавателя в их школе? Вполне возможно. Ал почти скучал по ней. Почти. Он и отдыхал от неё одновременно. Общение с мисс Фаррел порой утомляло, хоть новоиспечённый король и старался этого не показывать.

Окна были зашторены. Парень с тоской посмотрел в их сторону и вздохнул. В груди было тяжело, всё тело было будто бы сковано невидимыми оковами. Ал тяжело дышал, он почти чувствовал, что даже вдыхать воздух ему трудно.

Мысль о том, что сказочное королевство могло воевать с соседним, не даёт мальчишке покоя. Что такое война? Худшая из зол мира, ведь умирают все, не только те, кто воюет, но и мирные люди, дети… Подумать только — дети! От мысли об этом парню становится не по себе. Войны уносят миллионы человеческих жизней, жизней людей, среди которых чаще всего больше мирных жителей, нежели солдат. И это, пожалуй, самое страшное. Что такое война? Это горе. Горе людей, потерявших близких. Горе, которое вряд ли возможно передать словами. Это отчаянье тех, кто остался без крова, без средств к существованию, тех, чья жизнь ещё вчера была самой обычной, мирной, в которой не было места войне. В жизни Альфонса тоже не было. Он не хотел, чтобы так было. Как не хотел и становиться королём.

Монарх медленно и осторожно приподнялся на кровати. Возможно, он до сих пор не слишком хорошо себя чувствовал, но просто лежать не было уже никаких сил. Король считал, что ужаснее тех нескольких дней в больнице и года непонятно в каком месте после прибытия в этот магический мир ничего не может быть. Нет. Он ошибался. Лежать в этом мире больным было ещё хуже. Кровать оказалась просто огромной. И, если, когда здесь была Алесия, парень как-то не замечал, то сейчас здесь было как-то слишком… пусто. Альфонс не верил сам себе, что когда-нибудь скажет такое. Он начинал постепенно чувствовать к мисс Хайнтс что-то немного большее, нежели обычную похоть. Не любовь, конечно, до этого было ещё слишком далеко. Но Алесия сильно интересовала его. Красивая, слишком красивая для девушки, что занималась подобным, часто строящая из себя дурочку, но при этом довольно умная, она не была незаменимой, вовсе нет, впрочем, незабываемой её назвать можно было бы спокойно. А что видела сама Алесия в Альфонсе? Тогда и сейчас. Вряд ли что-то важное. Вряд ли, он, скорее всего, был одним из многих в череде её любовников. Впрочем, он не мог не надеяться на то, что она его будет хоть сколько-нибудь помнить после окончания их отношений, если то, что между ними происходило, конечно, можно было назвать таким словом. Ал хотел бы, чтобы что-то после этого осталось. Конечно, их отношения не продлятся долго, король сам понимал это, да и ему не хотелось слишком долгого продолжения затянувшегося банкета. Они были слишком разными. Слишком. Будь у них хоть немного больше общего, возможно, Ал относился бы к ней немного лучше.

Когда в комнату вошёл Теодор Траонт, Альфонс моментально забыл, что ещё минутой ранее он хотел убить этого человека. Во всяком случае, граф Траонт был человеком весьма интересным в общении, хоть и обладающим необычайно скверным характером, всегда готовым пошутить, но умеющим не перегибать палку, быть не слишком навязчивым. К тому же Ал скучал по Марии, а она, оказывается, характером пошла в своего папашу. Альфонс скучал по своей порой несносной младшей сестрёнке, как он иногда называл эту девушку. Теодор Трант тоже был неугомонным искателем приключений, постоянно попадающим в не самые приятные ситуации, тоже был несговорчив, почти до одурения упрям и принимал обиды слишком близко к сердцу. Если честно, Ал даже немного соскучился по этой черте Марии…

Теодор был точно таким же. Таким же, живущим не на половину, а на полную катушку, любящим развлечения и авантюры. Просто более разочарованный в жизни и в людях, нежели Мария. Альфонс бы не хотел увидеть её разочарованной. Это было бы слишком странно.

— Ложитесь обратно, Ваше Величество, — грубовато произнёс Теодор. — К Вам моя дражайшая сестрица пришла поговорить.

В голосе этого человека в тот момент, когда он говорит о своей сестре, плещется столько яда, что Альфонс невольно вздрагивает, впрочем, графа слушается. Джулия Траонт входит в спальню короля через несколько минут. Герцогиня, как и всегда, выглядит прекрасно, Ал уже привык видеть её такой — сильной, непоколебимой, вечно аккуратной и строгой, и он не может себе даже представить её какой-нибудь другой. Длинные и густые чёрные волосы были тщательно убраны назад и закреплены крупной заколкой, ни один локон не выбивался из этой причёски, что, учитывая то, что общался на Земле Альфонс в основном с Марией, было несколько странно, необыкновенно яркие зелёные глаза смотрели строго, даже слишком строго, а платье… Леди Джулия никогда раньше не обнажала плечи. Во всяком случае, юный монарх никогда не видел её в таких платьях. В её возрасте надевать слишком открытую одежду было слишком смело, впрочем, ведьма никак не выглядела на свои года. Когда Ал пошутил при ней, спросив, не приходится ли ей пить кровь младенцев или высасывать энергию из молодых девушек-крестьянок, герцогиня лишь высокомерно улыбнулась и тихо, тем противным менторским тоном, произнесла, что ведьмы живут дольше и могут куда дольше оставаться молодыми. Ещё больше её глаз Альфонса поражала осанка этой женщины. Парень не знает даже, что сказать. Леди Джулия могла бы быть королевой. Могла бы быть. Браун был просто уверен в этом. И она достойна была быть королевой. Куда больше, чем достоин быть королём её брат, Генрих, этот слабовольный, слабый, тихий человек. Джулия Траонт справилась бы куда лучше с этой задачей. Она была сильной и умной женщиной, слишком умной и слишком сильной, ослепительно красивой. Какой королевы ещё можно было желать этому королевству? Она так же разительно отличалась от Алесии. Мисс Хайнтс была подобна огню и ветру, леди Траонт же — льду и камню, они обе были блистательными, красивыми, умными, и, хоть Джулия во многом превосходила племянницу короля, Альфонс чувствовал, что, если бы ему пришлось выбирать между ними, он всё же без колебаний выбрал Алесию. Джулия Траонт была сильной женщиной, слишком сильной и слишком властной, чтобы какой-либо мужчина умел бы выдерживать её общество больше какого-то времени. Пожалуй, даже все её противоречия с её братом, Теодором, тоже вытекали именно из этого. Граф не мог смириться с тем, что она командовала им, имела на это полное право и без зазрения совести пользовалась этим. Алесия была другой. Она умела быть мягкой, умела уступать, когда ей это было нужно, умела быть и настойчивой. Впрочем, любил ли Альфонс эту девушку? Вряд ли. Да и она его не любила. Что было у них общего? Только то, пожалуй, что они оба оказались здесь, во дворце, на том балу. И всё. Всё… Алесия была странной. Слишком странной для девушки своего круга, Ал чувствовал, что ему не понять её, и от этого королю становилось досадно.