Дело было в Педженте - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор - Страница 28

Поэтому из всех жён Абдуллы только Гюльчатай демонстрирует грамотность: она водит пальцем по надписи на вывеске, которая находится над дверями музея, и читает про себя.

В фильме добавлен эпизод с песней про Степана Разина, которую прослушивают с граммофонной пластинки обитательницы нового «общежития». “Женщины Востока” в присутствии Сухова без паранджи и можно разглядеть на их лицах выражение недоверия. Если помнить, что речь идет о большом народе, то можно полагать: так символически показано — до понимания подлинной свободы народам СССР еще далеко.

Чем же определяется подлинная свобода человека? Почему народы, жившие в СССР, несмотря на более низкий материальный уровень, по сравнению с уровнем жизни в странах “великолепной семерки”, были более свободны, особенно во времена сталинизма? Сегодня ответ на этот вопрос утоплен в море лжи. Но пройдет время, уйдет эйфория “демократических свобод” и народы потребуют правды. При этом следует помнить: никто и никогда не будет говорить, что он несёт людям ложь; все будут утверждать, что говорят только правду. Но отличить правду от лжи невозможно без Различения, а научить или научиться этому нельзя, ибо Различение дается Свыше по нравственности, причем не декларируемой самим человеком, а той нравственности, которая объективно преобладает в обществе.

Ответ на вопрос о подлинной свободе станет доступен человеку лишь после того, как он осознает, что любой процесс во Вселенной представляет собой триединство материи, информации и меры. Если информационный (духовный) прогресс в системе, представляющей собой общество людей, отстает от материального “прогресса” (можно в частности рассматривать технический прогресс и связанное с ним улучшение “благосостояния трудящихся”), то процесс триединства начнет выходить за рамки балансировочного режима. И процесс разбалансирования системы может выйти за пределы, предусмотренные общевселенской Мерой, что приведет к деградации системы, её откату назад относительно достигнутой меры развития, после чего процесс развития либо повторится вновь, но уже по отличному от предыдущего пути, либо система погибнет, как не способная соотнести свою деятельность с Высшим Промыслом.

Людям дана свобода выбора, позволяющая обрести и свободу воли. «Свобода выбора» и «свобода воли» далеко не одно и то же. Часто человек встает перед необходимостью сделать правильный выбор, но утрата Различения парализует свободу воли, поскольку правильный выбор возможен лишь на основе Различения, даруемого Свыше по нравственности. Иными словами, если процессы материального и духовного развития в обществе сбалансированы и согласованы с Мерой развития, установленной Свыше, то в психике человека, живущего в таком обществе, появляется ощущение свободы, свойственное тому историческому периоду в котором он живет. Происходит это потому, что связь с Иерархически Высшим объемлющим управлением осуществляется посредством Меры, установленной Им же. Отставание от Меры, либо её чрезмерное опережение ? есть утрата этой связи, что проявляется в психике людей в форме разного рода стрессов, ощущения потери смысла жизни, несвободы. И свобода определяется не количеством денег, не наличием у одних индивидов неограниченной власти над другими, а умением владеть собой на основе чувства меры, что позволяет человеку поддерживать связь с Богом.

Всё это в совокупности представляет истинную религию (религия в переводе с латыни — связь) людей. Способность к истинной религии определяется Различением, научиться которому невозможно, ибо оно дается человеку Свыше по его нравственности. Вот и получается, что при сталинизме простые труженики, живущие в согласии с чувством меры, были свободны и религиозны даже без церковного ритуала.

С утратой чувства меры, церковный ритуал богослужения зачастую служит лицемерным прикрытием для некоторых индивидов их безнравственности и разрушает в них истинную религию, что влечет за собой и утрату ощущения свободы. Более всех в фильме обеспокоена, чтобы “никто не увидел лица женщин”, Гюльчатай. Как это понимать на уровне второго смыслового ряда?

Еврейство — передовой отряд “малого народа” любой национальности и его прямая обязанность — поддержание в обществе толпо-“элитарных” отношений.

Гюльчатай: «Не бойтесь, это наш господин (открывает лицо, за ней и все остальные). Господин, никто не должен видеть наши лица, — только ты. Ты — наш новый муж, скажи своему человеку, чтобы он не приходил».

Признание Сталина “новым мужем” национальных “элит” шло при самом активном участии еврейства. Ему даже был отдан пост комиссара “по делам национальностей” в надежде, что он будет верным космополитом-марксистом. При этом на марксизм, как и на еврейство, возлагались охранительные функции по отношению к толпо-“элитаризму”, с небольшим, но очень деликатным дополнением: марксизм обязан был всячески маскировать мафиозную сущность еврейства под нацию, представляя её в качестве самой талантливой среди прочих равных народов. Делалось это весьма своеобразно: по оглашению — через гонения, запреты на определенные виды профессиональной деятельности, а по умолчанию — через продвижение на руководящие посты “гонимых”. Все кадровые чистки приводили лишь к концентрации еврейства в основных видах интеллектуальной деятельности общества, безуспешно стремившегося освободиться от паразитизма еврейских “гениев”.

Трудно было избежать обвинений в антисемитизме при борьбе с этой мафией, маскирующейся под “малый народ” и потому Сталин просто вынужден был дать определение нации, чтобы невредимым пройти между Сциллой мафиозности еврейства и его же Харибдой расизма [73]. Перед второй мировой войной “хорошая добрая мама” Петрухи, “которую все уважают” это определение молча проглотила, но не забыла.

«— Раз, два, — выкрикнул Сухов.

— Взяли! — хором ответили ему гарем и Петруха.

Они все дружно навалились на баркас, стоявший на валках, немного сдвинули его. До воды оставалось еще метров двадцать…

— Раз, два! — крикнул Сухов.

— Взяли!! — дружно навалились жены Абдуллы. Петруха и Сухов вытерли лбы.

— Еще бы человек пять мужиков, — сказал Петруха.

— Десять еще лучше, — согласился Сухов, — да где их взять?

— Раз, два! — крикнул он опять.

Женщины навалились из последних сил.

Баркас сдвинулся еще чуть-чуть.

— Ничего не поделаешь, — сказал Сухов женщинам, — придется потрудиться. Спустим на воду — и в море!

— Может, передохнем? — предложил Петруха. — А то надорвутся с непривычки.

— Перекур! — объявил Сухов».

Кинорежиссер Мотыль предпочел этот эпизод киноповести в фильм не включать. Если бы он мог внятно изложить соображения, которыми при этом руководствовался, то и читатели и кинозрители могли бы стать свидетелями лексического выражения его объективной нравственности, как правило режиссёрами прямо не высказываемой, а скрываемой нравственностью публично декларируемой [74]. Тем не менее объективную нравственность можно “вычислить” через умолчания, вскрывая второй смысловой ряд оглашений. Пока же отсутствие рассматриваемого эпизода в фильме говорит лишь о том, что объективная нравственность Мотыля, в чем-то расходится с объективной нравственностью В.Ежова и Р.Ибрагимбекова.

В Картине 4 “баркас” был определен как символ толпо-“элитарной” библейской цивилизации, у которой есть и свои цели развития. С учетом этого замечания следует помнить, что многонациональное общество Советского Союза оставалось толпо-“элитарным”. Но кризиса национальных отношений, якобы разваливших Русскую цивилизацию, завершавшую очередной этап своего развития в форме государственности СССР, не было, а был создан потенциал неразрешенных своевременно проблем общественного развития, которые после государственного краха СССР были целенаправленно слиты в непрерывную череду межнациональных конфликтов, поддерживаемых “элитарными” кланами как внутри новых “сувенирных” демократий, так и при содействии их зарубежных покровителей, ведущих борьбу с социализмом.