Рождество в Шекспире (ЛП) - Харрис Шарлин - Страница 18

— Как думаешь, откуда он взялся? — спросил Чендлер как бы между прочим. Верена и продавцы уговорили мою мать пройти в магазин.

— Должно быть, он был там, — решила я, указывая на переулок между Корбеттом и мебельным магазином. — Это единственное место, где он мог бы оставаться невидимым. — Это была узкая аллея, и если бы он прятался всего в нескольких футах, увидеть его не получилось бы. — Где украли сумочку у Дианы Дикмен?

Чендлер посмотрел на меня.

— Ее обокрали у аптеки Дила, за два квартала отсюда, — сказал он. — Грабитель прятался в переулке, мы не смогли выследить его. Не представляю, как мы упустили этого парня, но предполагаю, что он мог скрываться, пока мы не проверили переулок за магазином. Есть еще несколько небольших ниш и потайных отверстий, в центре города их больше, чем собак нерезаных.

Я кивнула. Центру Бартли было больше ста пятидесяти лет, за это время компании городского квартала циклично процветали и разорялись, в потайные ниши поверить я могла.

— Оставайся на месте, — сказал Чендлер и шагнул в переулок. Я вздохнула и осталась стоять. Пару раз проверила время. Он отсутствовал в течение семи минут.

— Я думаю, что он там еще и спал, — Чендлер снова появился на тротуаре. Внезапно мой приятель из средней школы оживился, в нем больше не было никакого вялого полицейского духа небольшого городка. — Я не нашел сумочку Дианы, только какие-то картонные коробки из-под холодильника и гнездо из тряпок.

Чендлер задержал дыхание, как перед кульминационным моментом. Он нагнулся к своему автомобилю и снова воспользовался рацией.

— Я только что связался с Брайнердом, кто-то ответил на запрос по делам об убийствах, — сказал он мне после того, как выпрямился. — Пошли, посмотрим.

Я проследовала за Чендлером вниз по переулку. Мы достигли Т-образного перекрестка, где этот переулочек присоединялся к большему переулку, шедшему позади зданий к западу квартала. Там лежала коробка из-под холодильника, спрятанная в нишу за кустарниками, случайно проросшими в трещинах тротуара. Я проследила за пальцем Чендлера, чтобы увидеть длинную ржавую трубу, спрятанную за коробкой. Труба лежала в сломанном водостоке, который раньше шел от крыши мебельного магазина к сточной канаве. Лежала она там целиком, но невидимая, если не заглянуть с одного края. Труба была больше двух футов в длину и приблизительно два дюйма в диаметре, с одного конца темнее, чем с другого.

— Пятна крови? — сказал Чендлер. — Думаю, это кровь Дэйва Лемея.

Я уставилась на трубу снова и поняла.

Тот же человек, который, возможно, забил до смерти доктора и его медсестру, близко подобрался к моей матери. В течение безумной секунды я пожалела, что не ударила его ногой сильнее и чаще. Я с легкостью могла бы сломать ему руку или череп, пока прижимала его к тротуару. Осмотрела аллею. И оглянулась на профиль человека, сидевшего в машине Чендлера. Лицо было пустым. Дома никого.

— Иди в магазин, Лили, — сказал Чендлер, возможно, слишком легко читая мое лицо. — Ты нужна своей маме и Верене тоже. Мы поговорим позднее.

Я развернулась на пятках и зашагала по переулку на улицу, чтобы войти в стеклянную парадную дверь Корбетт. Колокольчик, прикрепленный к двери, зазвонил, и маленькая толпа вокруг моей матери раздвинулась, чтобы поглотить меня.

Напротив площадки невест располагался диван, где все местные невесты и женихи выбирали выставленный фарфор и серебро. Мать сидела на диване, Верена рядом с ней, объясняя, что произошло.

Другой полицейский автомобиль встал у бордюра, демонстрируя активность правоохранителей. Среди всей этой суеты, телефонных разговоров и озабоченности на лицах женщин вокруг нее, моя мать постепенно вернула свой цвет лица и хладнокровие. Удостоверившись, что мама в порядке, Верена отвела меня в сторону и пожала мне руку.

— Ну, сестричка, — сказала она.

Я пожала плечами.

— Ты все сделала хорошо.

Я чуть вновь не пожала плечами, отведя взгляд. Но вместо этого рискнула улыбнуться.

И Верена улыбнулась в ответ.

— Эй, я не очень хочу прерывать этот разговор между сестрами, — сказал Чендлер, заглядывая в дверь магазина, — но мне необходимо принять заявления от вас троих.

Таким образом мы отправились к небольшому полицейскому участку Бартли через квартал отсюда, чтобы написать заявления. То, что произошло, было так быстро и просто, вопрос нескольких секунд, не отнимавший много времени. На выходе Чендлер напомнил нам зайти в участок на следующий день, чтобы подписать их.

Чендлер кивнул мне остаться. Я послушно отстала и посмотрела на него с любопытством. Он молчал, не поднимая глаз.

— Они когда-нибудь поймали их, Лили?

Затылок закололо и сдавило.

— Нет, — сказала я.

— Черт. — И он шагнул назад в свой крошечный офис. Экипировка, которую он носил на поясе, превращала каждый его шаг в заявление уверенности. Я глубоко вдохнула и поторопилась догнать маму и Верену.

Мы все еще должны были вернуться в магазин подарков. Женщины моей семьи не позволят небольшому происшествию, такому, как попытка ограбления, удержать их от назначенных походов. Поэтому мы вернулись в наше свадебное русло. Верена получила корзину, полную подарков, за которыми приехала, мама приняла поздравление относительно предстоящего брака Верены, меня похлопали по спине (хотя и несколько робко) за то, что остановила грабителя, и когда мой запас адреналина наконец иссяк… я снова заскучала.

Мы поехали домой, чтобы открыть подарки и переписать их. Мама и Верена рассказывали папе о нашем неожиданно захватывающем походе по магазинам, а я прошла в гостиную и уставилась в переднее окно, включив огни рождественской елки, которые, мигнув, замерли.

Я задумалась о занятии Джека.

И поймала себя на мысли о бездомном человеке, которого скрутила. Я подумала, о покрасневших глазах, щетине на его лице, неопрятности, запахе. Продолжал бы доктор Лемей сидеть за своим столом, зайди такой человек в его офис? Не уверена.

Доктор Лемей, должно быть, умер первым. Если бы он услышал, что Бинни Армстронг говорит с неизвестным мужчиной, а потом на Бинни напали бы, его бы не застигли за столом. Он бы стал обороняться, несмотря на возраст. Он был гордым человеком, мужественным.

Если этот печальный субъект пробился в кабинет врача, когда тот был официально закрыт, доктор Лемей бы указал ему на дверь или сказал ему, чтобы тот записался на прием, или позвонил бы в полицию, или отправил бы его к врачу отделения неотложной помощи, который приезжал из Пайн-Блафф каждый день. У Дэйва Лемей было много вариантов, как поступить с бомжом.

Но он бы не остался за своим столом.

У злоумышленника была в руках труба. Он не наткнулся на нее в кабинете врача. А если злоумышленник вошел с трубой, то он намеревался убить доктора Лемея и миссис Армстронг.

Я качала головой, глядя в окно гостиной. Я не сотрудник правопорядка или какой-то детектив, но кое-что не вписывалось в картину, версия о бездомном убийце просто не имела смысла. И чем больше я думала об этом, тем подозрительнее это казалось: если бездомный мужчина убил доктора Лемея и миссис Армстронг, почему он не ограбил их? Мог ли ужас за содеянное заставить его уйти его, прежде чем он достиг своей цели?

Если он был невиновен, как могло орудие убийства, согласно подозрениям Чендлера Макаду, оказаться в переулке? Если этот человек был достаточно умен, чтобы спрятать сумочку Дианы Дикемен, которую почти наверняка украл именно он, почему ему не хватило ума избавиться от доказательств более тяжкого преступления?

«Я скажу, что я бы сделала», — подумала я. Если бы я хотела совершить убийство и скинуть его на невиновного человека, я бы подкинула орудие убийства бездомному мужчине, тем более темнокожему… без местных связей, скорее всего, без алиби, на которого уже заявили в полицию.

Вот что я бы сделала.

Задняя дверь в кабинет врача была заперта, вспомнила я. Значит, убийца вошел через переднюю, как мы с Вереной. Он прошел мимо двери комнаты, в которой работала миссис Армстронг, ее это не встревожило. Бинни Армстронг лежала в дверном проеме, значит, она спокойно продолжала заниматься своими делами в маленькой лаборатории.