Орхидея на лезвии катаны (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame" - Страница 114

…Далеко внизу раскинулась бриллиантами, изумрудами и сапфирами загорающихся огней панорама величественного города. Багровая полоса заката утопала в дымке смога безветренного вечера, далеко за горизонт уходила поросшая кустарником равнина под навесом крутого обрыва. Я смотрела вдаль, ощущая себя совсем не победительницей на высшем пике этой точки – скорее, маленькой пушинкой. Любой порыв ветра грозил свергнуть меня в эту пропасть, разорвать тело лезвиями острых камней и колючками веток, принимая в свои ряды очередную жертву этого враждебного мегаполиса, который я по-своему любила. Город не был виноват в том, что достался в руки князю тьмы, который решил, что имеет право ломать жизнь его обитателям в угоду своей одержимой любви. Я на миг даже позабыла о присутствии Юры, который прибыл сюда раньше меня и был настроен очень и очень скептически.

- Штейр, твою мать, если этого не сделаешь ты, мне придется найти того, кто торгует стволами!

Юра держал меня за руку, словно опасался, что я сейчас сигану с этой огромной высоты вниз. Минуты поглощали наш лишенный смысла спор о правилах ношения оружия и расстрела некоторых индивидуумов.

- Приди в себя! Что ты собираешься делать с пистолетом? Ты совсем потеряла инстинкт самосохранения, или тебе плевать на дочь?

- Я просто хочу ощутить себя в безопасности.

- Ты не умеешь врать. Ничего умнее, кроме как всадить Лаврову пулю в лоб, не могла придумать?

- Я не смогу убить даже такого урода. Ты не понимаешь, это просто как нательный крестик, источник сил… защиты, в конце концов!

- Мой ответ – нет. Вернись в машину.

Я закурила, сбросив прикосновение его рук. Боль и обида продолжали уничтожать мою волю крупица за крупицей.

- Это потому, что он уговорил тебя вернуться в клуб, повысил вдвое оклад и принес свои извинения? Ты за это продался гребаному царьку Харькова?

- А тебе не приходило в голову, что я согласился только потому, что смогу защитить тебя даже от него? Что это самый лучший расклад из всех, что мог быть? И я, как сторонний наблюдатель, позволь заметить, вижу гораздо больше, чем ты можешь себе предположить.

- И что же ты видишь?

- У меня дежавю. То же самое было, когда я потерял от Аськи голову. Думаю, Анубис тебе рассказывал о прецеденте… и о том, что ей пришлось вынести, пока моя любовь не проскочила стадию безумной одержимости. Так вот, я сейчас между вами наблюдаю то же самое.

- Саша перевернулся в гробу сейчас на твоих словах! Хорошо, если опасаешься за меня, найди мне того, кто это сделает, я плачу любые бабки! У тебя полно боевых друзей, там что, снайпер не завалялся?

- Ты очень устала, и я тебя не осуждаю. Я сейчас отвезу тебя домой и лично накачаю успокоительным. Ты уже несешь сущий бред.

- Все вы, доминанты, одинаковые. Ты достанешь мне ствол?

- Именно ствол? Давай сейчас разберем твою рефлексию с точки зрения логики. У тебя дома внушительная коллекция холодного оружия. На кухне наверняка найдется нож, который легко уместится в дамскую сумочку. Рецепт яда можно спокойно скачать с Википедии, а ингредиенты найти в собственной аптечке. О чем это говорит, Юля?

- О том, что меня мало поймут, если я буду таскать катану вместо сумки. О том, что мы не в Голливуде и мне не до эффектных трюков.

- Это говорит только о том, что ты уже потеряла связь с реальностью. Мне трудно тебя осуждать, когда ты в таком состоянии, но сходить с ума я тебе не позволю. Ты сама прекрасно понимаешь, что происходит. Вы как два придурка, извини меня, каждый из которых считает себя круче другого, чтобы пойти на компромисс и понять, что происходит! Тебе проще страдать, чем признаться себе, что вы уже друг без друга не можете дышать!

У меня закружилась голова. Мир точно сошел с ума. Я готова была слышать подобное от кого угодно, но от Штейра? Чем его купили?

- Et tu, Brute? Если выговорился, давай, прояви чудеса красноречия и посоветуй, что лучше: «Беретта» или же близнецы Смит и Вессон…

- Ты не понимаешь, о чем просишь. Даже если я тебе сейчас поверю, что тебе будет спокойнее спать с пистолетом под подушкой, я тебе расскажу, что происходит с людьми, даже с военными профессионалами, в состоянии, подобном твоему. Представь, идет война. Лучший боец элитного подразделения сражается не на жизнь, а на смерть, косит врагов без жалости на пике куража и без страха смерти. А в один день что-то замыкается в голове. Он начинает говорить со своим автоматом, как с живым, идет в бой с улыбкой. А потом наступает затишье до следующего боя. Рота пьет спирт и поет песни под гитару, вспоминая о доме, проживая этот день, зная, что он может оказаться последним. И вот он сидит у огня вместе со всеми, улыбается и о чем-то думает – а потом встает и с таким же спокойствием, как и у тебя сейчас, начинает стрелять от бедра по окружности. Современный писатель-фантаст Рик Янси в деталях описал подобное явление, условно назвав смельчаков, которых сломала война, «Дороти». Прочтешь, когда успокоишься. Я не буду наблюдать за этим в мирное время и вне зоны боевых действий. И не с женщиной, которая очень мне дорога как друг и прекрасный партнер. А теперь возвращайся в машину, и мы поговорим завтра. Тебя дочь заждалась.

Я отбрасываю сигарету и слежу, как она летит в пропасть, – ее поглощает листва густого кустарника, едва заметного в темноте. Как мало надо, чтобы твой кошмар закончился, – всего лишь шагнуть в эту бездну, расправив крылья… Какие крылья, у меня ведь их больше нет…

Мы вздрагиваем вместе, когда раздается трель мобильника. Я подошла очень близко к обрыву, и Штейр рывком дергает меня за плечи, заставив отступить назад.

- Так, легче, Катерина из «Грозы»! Ответь на звонок!

Я подчиняюсь этому безапелляционному тону. Если среди доминантов Харькова придется выбирать вожака стаи, я присвою этот титул именно ему. Друг Александра, второй из самых лучших.

В трубке помехи и треск, но звук быстро выравнивается.

- Юля! – кричит Крамер, и меня непроизвольно бьет по всем натянутым нервам зарядом чужого восторга. – Юля, ты где? Быстро в скайп! Брайан хочет тебе что-то сказать! Бегом!

- Я не дома… и не могу… - сбиваюсь, гляжу вниз и непроизвольно отпрыгиваю назад, испытав страх высоты.

- Ты можешь продать клуб! Брайан изучил бумаги! Решение проблемы лежало на поверхности, Раздобудько тоже с этим согласился… Юля, даже больше… не продать… воля Алекса - оставить в семье… а у вас благотворительный фонд! Ты понимаешь? Тебя ничто не держит! Нет у Дмитрия больше рычага управления! Это победа!

Огни города сливаются в сплошную линию перед моими глазами. Я не понимаю ни слова, но эта уверенность вливается в мои легкие живительным кислородом, расправляя согнутые плечи.

- Быстро домой и в скайп. Брайан сам тебе все расскажет. И как только решишь свои дела, берешь Еву и летишь к нам! Ты меня поняла?!

- Почему? Зачем? – тупо повторяю я, переводя недоуменный взгляд на сосредоточенного Штейра. – Я не могу… Иначе он меня просто…

- Даже если я скажу тебе то, что заставит тебя передумать?

- Что?

В трубке пауза, которая тут же прерывается счастливым смехом:

- Багира… Я беременна! Неужели это для тебя не аргумент?..

Теплое солнце упало на мои скулы, оставив поцелуй окончательно воцарившейся весны, дразнясь, пустило солнечные блики в глаза, и я поспешно натянула солнцезащитные очки, затянувшись сигаретой. Семейный юрист Раздобудько отошел в тень и тоже закурил. Я скосила глаза, наблюдая за ним сквозь темные стекла. Он выглядел усталым, растерянным, слегка виноватым, но в то же время по-прежнему непреклонным.

- Если хотите мне что-то сказать, говорите, - нейтрально произнесла я. – Здесь нет никого, кроме нас.

Мы стояли на крыльце Фонда помощи детям, больным лейкемией. В сквере, в отдалении, сидела, качая коляску, молодая женщина с обеспокоенным лицом, а мальчуган лет восьми катался на деревянной качели, жмурясь от яркого весеннего солнышка. Никто из них не мог нас услышать.