Заклинатель драконов - Вернер Анастасия - Страница 48

— Тем не менее, ты ищешь, — заметила я.

— Да, — просто кивнул он.

— А что означают эти черточки?

— Нечто общее между жертвами. — Заметив мой удивленный взгляд, муж поспешил разочаровать: — Это внешность и профессия, больше ничего.

— А внешность…

— Блондинки, всем около двадцати.

— Понятно. — В замешательстве я вновь посмотрела на бумагу. — Ты думаешь, удастся найти маньяка? Все-таки он уже два года не объявлялся.

— Что-то мне подсказывает, что это затишье перед бурей. Долго отсиживаться он не будет.

Со стороны Ричарда послышался тяжелый вздох.

Несмотря на всю внешнюю холодность и отстраненность, я понимала, что в глубине души он переживает. Так я открыла еще одно качество мужа: чрезмерную ответственность.

Это выплыло наружу, еще когда он ринулся на помощь деревенским жителям, а затем приказал воинам отстраивать дома, хотя подобное не относилось к их обязанностям.

Но теперь эта особенность оформилась в полноценную черту характера.

Ричард не просто носил титул герцога и пользовался своей властью для того, чтобы быть гостем в известных салонах, купаться в роскоши и без конца тратить деньги. Он действительно был герцогом, который чувствует ответственность перед своим народом. И даже когда к его территориям присоединилось небольшое графство, за которое он отвечал лишь условно, Ричард тут же принял на себя ответственность и стал вникать в чужие проблемы.

Возможно, именно поэтому он не хотел пускать меня на гонки. Он видел во мне молодую неопытную жену, которой нужна опека, иначе она натворит глупостей.

Герцог привык постоянно оберегать всех, кто находился вокруг него. Это была его обязанность. Ричард чувствовал свою власть и потому был уверен, что его решения не подлежат оспариванию. Всегда старался использовать свое влияние во благо, но при этом был непреклонен.

Если ему вежливо указывали на дверь и говорили, что не смогут ничем помочь, герцог Бёме брал все в свои руки и начинал действовать самостоятельно, даже когда дело выглядело безнадежным.

По иронии судьбы я была такой же. Страшно подумать, что произойдет, если между нами возникнет конфликт интересов. Мы ведь доведем друг друга до белого каления, но не уступим. Никогда и ни за что.

Чтобы как-то помочь мужу расслабиться, я сказала, слегка улыбнувшись:

— Должна признаться, что тоже люблю так делать: выписывать все, что знаю, чтобы потом набросать план действий.

— Зачем тебе набрасывать план действий? — недоуменно спросил Ричард.

Я взглянула на него нерешительно, пытаясь понять, можно ли сейчас говорить о гонках. В итоге позволила себе рискнуть.

— У меня есть блокнот, куда я выписывала слабости всех участников соревнований, чтобы понять, как их использовать в свою пользу.

— Этот блокнот?

Сказать, что я выпала в осадок, — ничего не сказать.

Муж вытащил мой блокнот из своего кармана.

— Откуда он у тебя? — медленно выдавила я.

— Нашел в твоей сумке, — ничуть не смутился герцог, взирая на меня с некоторой наглостью и ожидая дальнейшей реакции.

— Ты рылся в моей сумке? — ошарашенно выдохнула я.

— Нет, не рылся. Я забрал вещи из комнаты той девушки, твоей подруги. Блокнот выпал. Случайно.

— Ты мог просто положить его обратно.

— Мог, — пожал плечами Ричард, явно забавляясь моим злобным лицом. — Но мне захотелось передать его тебе лично.

И он бескорыстно протянул мне маленькую черную книжечку.

Я осторожно приняла ее, не сводя настороженного взгляда с довольного лица герцога. Дрожащими руками открыла компактную драгоценность, перевернула несколько страничек, с ужасом ожидая, что муж вырвал все исписанные листы, а оставил только чистые.

Такой подлости он, слава богу, не совершил.

Но без подвоха не обошлось.

— Ты все перечеркал?! — возмутилась я.

— О моя герцогиня, — протянул герцог, поднимаясь на ноги, — я вообще не понимаю, как вы умудрились продержаться на гонках целых три месяца. Все, что тут написано, — полный бред.

— Что?! — опешила я от такой наглости.

Ричард посмотрел на меня снисходительно, что разозлило еще больше.

— Слабое место дракона Рогатого Дога не холка, а хвост, — привел он конкретный пример.

— Ты видел его хвост? Там же одни шипы! А на холке их нет.

— На хвосте очень тонкая чешуя и легко повредить сухожилия. А на холке шипы есть, они маленькие, поэтому их не видно в полете.

Я надулась и уставилась в блокнот. Прочитав замечание Ричарда, не удержалась и фыркнула.

— Серый Крыс отлично уходит от близкого контакта, его нужно доставать на расстоянии.

Муж закатил глаза.

— Серый Крыс владеет воздушной стихией, любая дальняя атака создает свист ветра, который помогает ему вовремя ускользать.

Я недовольно засопела и продолжила переворачивать страницы:

— А это что?! Ты вписал мое имя?

— Ты, видимо, считаешь себя непобедимой? — насмешливо выгнул бровь герцог.

— «Джон Рут Громкоголосый»?! Ты назвал меня громкоголосой? — Я задохнулась от возмущения.

— Марита, ты все приказы орешь Феньке вслух, — огорошил меня Ричард. — Я тебя слышу, даже когда ты летишь в хвосте.

— Я никогда не летаю в хвосте, — отрезала зло.

— Что довольно удивительно, — оказал неоценимую поддержку муж.

Ради интереса нашла имя «Тим Донг», под которым когда-то написала «слабостей нет». После того как блокнот побывал в руках самого Тима Донга, рядом появилась надпись: «Спасибо». И ромашка. Ромашка!

Р-р-р…

…так я открыла еще одну грань характера своего мужа.

Если бы случайный человек увидел герцога Бёме, он бы описал его как сдержанного, в меру приветливого, иногда холодного мужчину, который, несомненно, уважителен к тем, кто этого заслуживает.

Я имела честь лицезреть и другого герцога Бёме.

Вернее, ту сторону его характера, которая приоткрывалась, когда на Ричарда не давили общество и его собственный статус. Когда ему не нужно было строить из себя важного, величественного хозяина огромных земель.

Это были его собственные игривые чертики. Они вылезали тогда, когда их репутации ничто не угрожало, и действовали предельно аккуратно.

Исчерканный блокнот оказался лишь малой частью фантазии Ричарда.

Я не нагружала себя без особой необходимости, поэтому, как только чувствовала слабость, возвращалась в кровать. Постоянно сменять корсет было бы слишком утомительно, поэтому я его не надевала, когда вставала, поддерживала талию и грудь лишь шнуровкой платья. Это позволяло спокойно переодеваться самой.

Однажды, лежа с очередным приступом слабости и попивая настойку, которую прописал Роберт, я потянулась к тумбочке, чтобы взять один из «лжероманов». И вдруг заметила незнакомую книгу «Способы изучения наречий в различных языковых системах, их анализа и влияния на культуру народности». Я, конечно, заглянула в нее ради любопытства.

Это оказался один из тех любовных романов, которые мне так нравятся. Но раньше я его точно не читала, да и обложки такой у меня никогда не было.

Как выяснилось, роман действительно был не мой, а Ричарда. Я поняла это, когда, пробежавшись глазами по строчкам, незаметно увлеклась и, дойдя до тридцатой страницы, увидела пометку:

Он написал это как раз после того, как героиня по ошибке едва не ударила героя мечом.

Теперь мое чтение напоминало азартную игру. Я переворачивала одну страницу за другой, пробегала глазами по строчкам, чтобы хоть немного вникнуть в сюжет, и искала комментарии Ричарда. Он вписал их по всему роману.

В момент, когда у героини запотели очки от поцелуя, мне даже показалось, что я слышу интонацию мужа, с которой он говорит:

Это было похоже на диалог, удивительное ощущение причастности, словно я читала книгу вместе с Ричардом. Я и смеялась, и мысленно соглашалась с некоторыми его доводами, перечитывая отрывки по сто раз. Но именно на «странице с очками» не выдержала и дернула за веревку, вызывая служанку.