Черный оксюморон (СИ) - Леннон Анастасия - Страница 24

— Ты должен был остаться в аптеке, дать показания, помочь этой бедной женщине, в конце концов, — отчитывал детектива Пака прокурор. — Это твоя работа, понимаешь, Чимин?

— Да, господин, — кивнул он, — я знаю, что должен был остаться, но я чувствовал себя паршиво… Мне хотелось поскорее домой.

— Что ты несешь?! Чувствовал он себя паршиво! — Кроки вскочил на ноги и стал грузно расхаживать перед рабочим столом. — Хорошее оправдание, ничего не скажешь. Как бы ты себя ни чувствовал, твой долг защитить человека, помочь ему и быть с ним до конца. А если бы этот идиот очухался и убил женщину? Об этом ты подумал?

— Я вырубил его, господин Мин, ближайшие полчаса он точно не пришел бы в себя.

— Это ты так думаешь! Никто не может знать на сто процентов, что произойдет в следующую минуту! — мужчина остановился. Упершись руками в стол, он посмотрел на Чимина, который виновато опустил голову. Кроки хоть и был занозой в заднице, но порой он показывал себя с лучшей стороны и мог выступать чуть ли не проповедником с гениальными мозгами. Не зря же он стал главным прокурором. — Послушай, ты классный парень, никогда меня не подводил, но этот случай ни в какие рамки не вписывается. Да, хорошо, ты был не на работе. Там, в аптеке, ты был просто Пак Чимином, а не детективом Паком, но как бы ты жил дальше, если бы та женщина пострадала? Я надеюсь, такого больше не повторится.

— Нет, господин Мин, не повторится.

Чимин кивнул головой, поджав губы. Ему явно не нравилась происходящая ситуация. Кому понравится, когда тебя отчитывают словно провинившегося школьника? Детектив хотел поскорее уйти из кабинета и вернуться к своим обязанностям, но Кроки медлил. Он внимательно смотрел на Пака и чего-то от него ждал, но сам парень не знал, чего именно. Что ему сказать? Как оправдаться? Или, может, стоит извиниться? Нет, Чимин не мог. У него и без того настроение упало ниже плинтуса, так еще и начальство зад дерет. В его жизни точно наступила черная полоса, иначе никак не назовешь.

— Как обстоят дела с тем убийством музыканта? — спросил прокурор, с осторожностью опускаясь в свое кожаное кресло. — Есть что-то интересное?

— Пока ничего сказать не могу, но у нас есть парочка людей, которых мы хотим опросить.

— Вот и отлично, занимайтесь этим, а я буду ждать отчет. Ты можешь идти, Чимин, но хорошенько подумай над тем, что ты сделал.

— Да, господин Мин, — детектив поклонился и поспешил оставить своего босса в одиночестве.

Стоя в лифте, Чимин прислонился лбом к холодному зеркалу и закрыл глаза. Неужели время неудач и правда постучалось в его двери? Все началось с обычной бессонницы и кончилось ограблением аптеки, в которое он оказался втянут по чистой случайности. Он не привык унывать, плохое настроение никогда не преследовало его, но сейчас с ним происходило что-то уж слишком странное. Детективу не хотелось показывать, какой груз упал в его легкую на подъем душу, но улыбаться и выступать в роли негаснущего солнца тоже не хотелось.

Лифт остановился на нужном этаже, и в кабине раздался негромкий, приятный звук, оповещающий пассажира о том, что пора выходить. Чимин нехотя оттолкнулся головой от зеркала и направился в кабинет, где его ждали Йоко и Чонгук. Он молился про себя о том, чтобы они не бранились при нем, а молча занимались своими делами, и каково было его удивление, когда он открыл дверь и понял, что все именно так. Чон заполнял бумаги, практикантка что-то вбивала в компьютер. Тихая, спокойная идиллия.

— Ты где был? — спросил Чонгук, бегло глянув на напарника.

— Кроки вызывал по поводу ограбления. У нас состоялась профилактическая беседа, в которой мы обсудили мое плохое поведение на месте преступления, — хмыкнув, Чимин сел за свое рабочее место. — Не хочу говорить об этом. Лучше давайте вернемся к нашим баранам… Что там насчет свидетелей?

— Как сказала Йоко, — Чонгук процедил эти слова сквозь зубы и просканировал взглядом девушку, — у Гун Чжина была возлюбленная. Из показаний соседей следует, что пара была счастлива, но лишь до того момента, когда девчонка свалила в Германию. Парень страдал, писал грустную музыку, ну и с головой ушел в творчество. Говорят, что он почти не выходил из дома.

— Его дважды погубило то, что он любил, — в тоне голоса Йоко проскользнули холодные нотки грусти. — Сначала девушка, затем музыка… Странно все это. За что с ним так?

— Я уверен, что это тот самый мужик, что замочил двух девушек, — Чимин легонько хлопнул по столу. — Вы же видели, с какой точностью было проделано убийство? Я прежде не видел такого.

— Чтобы что-то утверждать, нужно опросить его друзей, родственников… У него же был кто-то? — детектив Чон стал копаться в бумажках.

— Да, у него была мать, только она уже который год живет в доме престарелых, — добавила практикантка. — Мы можем к ней съездить.

— А что насчет друзей? — спросил Чимин, встречаясь со взглядом Йоко.

— Соседи ничего не сказали по этому поводу. Та женщина, что часто приходила к нему послушать музыку, не видела, чтобы его навещали друзья. Одиночка, наверное, — ответила девушка.

— Надо съездить в музыкальную школу, где он обучался, — Чонгук поднялся с места. — Там наверняка что-то скажут. Я поеду туда, а вы с Чимином езжайте к его матери. Потом созвонимся.

— Как скажешь, — детектив Пак равнодушно пожал плечами и синхронно встал вместе с Йоко. — Ты поедешь на машине?

— Нет, берите ее вы, а я на такси.

Музыкальная школа, в которой когда-то учился покойный Нам Гун Чжин, находилась в центре города, так что Чонгуку не пришлось долго ехать — десять минут на такси, и он уже на месте. Пока детектив ехал в то место, где нашел себя юный музыкант, он размышлял о том, что сегодня произошло. Он сорвался на Йоко, оскорбив ее на национальной почве, и чуть было не стал виновником ее ухода, а ведь это так низко. Она действительно хотела помочь, хотела проявить себя в раскрытии убийства и показать, что она не пустое место, что она что-то может. Что в этом дурного? Она на практике, и это ее обязанность — содействовать и помогать. В глубине души Чонгук все это понимал и соглашался с внутренним голосом, но упрямство и излишнее самолюбие втаптывали логику в грязь и громко кричали в голове самые обидные слова в адрес Йоко. «Сама виновата, нечего совать свой длинный нос куда не просят. Я только лишь поставил ее на место», — шептал себе под нос Чонгук, когда вышел из такси.

К счастью, музыкальная школа была открыта. На входе охранник оживился, завидев постороннего, но когда Чонгук показал свое удостоверение (он всегда делал это с особым удовольствием), мужчина без лишних вопросов пропустил его.

— Скажите, где я могу найти директора? — поинтересовался парень, убирая удостоверение во внутренний карман пальто.

— Последний этаж, кабинет 302. Когда выйдете из лифта, повернете налево.

— Хорошо, спасибо.

Тем временем Чимин и Йоко были уже в доме престарелых. Госпожа Нам сидела в инвалидном кресле и выглядела не самым лучшим образом. То ли смерть единственного сына так подкосила ее, то ли возраст сделал свое, но вид у пожилой женщины оставлял желать лучшего. Санитары и медсестры предупредили детектива и практикантку, что госпожа слаба и лучше ее лишний раз не напрягать тяжелыми вопросами. Главврач, на котором лежала ответственность за всех стариков, что проживали здесь, лично поприветствовал пришедших и пообещал помочь следствию, если будет нужен.

— Госпожа Нам, здравствуйте, — Чимин поклонился женщине, сидящей перед ним. Йоко повторила его движение. — Вы позволите задать Вам пару вопросов? Это касается Вашего сына…