Черный оксюморон (СИ) - Леннон Анастасия - Страница 23

Когда Чонгук встретил Чимина, то обнаружил, что во взглядах на отношения с девушками они похожи: обоим нравилась свобода, оба любили поразвлечься с женщинами без обязательств и оба бежали, едва ощутив намеки на любовь. Можно смело утверждать, что большинство мужчин разделяли мнение Чона и Пака, но остались еще в этом мире романтики и рыцари. Если Чимин мог побыть джентльменом ради своей выгоды, то Чонгук в любой ситуации оставался холодным принцем и терпеливо ждал, когда девушка сама попадет в его умело расставленные капканы. На факультете, где познакомились и учились Чимин и Чонгук, первый пользовался особой популярностью и кадрил девчонок с рекордными скоростями, ну а второй не мог не воспользоваться возможностью и просил лучшего друга подобрать ему экземпляр получше. Так продолжалось до тех пор, пока они оба не окунулись с головами в темную воду работы детективов. С бесконечными происшествиями, с бессонными ночами и сломанной психикой у них хватало сил только на то, чтобы доползти до кроватей и рухнуть на них обессиленными телами. Но Чимину все еще удавалось приводить домой девиц, с которыми он развлекался в соседней комнате. Чонгуку было все равно: он вставлял наушники в уши, включал музыку и дремал, пока его друг кувыркался с длинноногой красоткой.

Чонгук был настоящим интровертом. Он никогда не кричал, разве что мог немного повысить голос, когда терпения совсем не хватало, не умел шумно развлекаться и был больше в тени, чем на свету. Его мало что могло рассмешить. Даже самая остроумная шутка вызывала на его лице легкую улыбку. Он находил свое удовольствие в моральном издевательстве над людьми — Чонгук был готов засыпать любого обидными подколами, тоннами сарказма и снобизмом. Чимин уже давно привык к тяжелому характеру своего друга и старался не обращать на это внимание, ибо «себе дороже». На какое-то время, когда Чонгук уходил в работу, он становился тихой паинькой, прятал иголки и оголял розовое, мягкое пузо. Ему было не до шуток. Поглощенный раскрытием дел, он увлекался, чувствовал себя величайшим гением и мог даже улыбаться. В такие моменты Чимин получал в свой адрес любезно оказанное внимание, проявления крепкой дружбы и даже веселые объятия, которые Чон обычно терпеть не мог.

— Ты мой единственный лучший друг, ты же знаешь это? — говорил Чонгук, обнимая Чимина за плечо. — Мне трудно открываться людям, а с тобой невероятно легко.

— Может, поженимся? — со смехом отвечал Пак, потягивая пиво прямо из банки.

— Легко! Только мы не педики, а нормальные мужики, — Чон цокал языком. — Да ладно, я правда очень рад, что у меня есть такой друг.

— И я рад нашей дружбе.

Чимин очень любил и по-особому сильно ценил такие моменты, ведь в подобном настроении Чонгук показывал себя настоящего: вылезая из-под корки ледяного панциря, он оголял свою душу и доказывал, что он такой же человек, как и все, со своими эмоциями и чувствами, а не железный робот, которому плевать на всех. Чимин и так это знал, но окружающие думали о Чон Чонгуке именно как о непробиваемой деревяшке. Даже когда он был на задании, со стороны могло показаться, что детектив Чон вовсе не детектив, а хладнокровный убийца. Он медленно, вкрадчиво расхаживал на месте преступления, всматривался в каждую деталь и мог окончательно отключиться от реального мира. В его голове разворачивались целые криминальные фильмы, он мог представлять себе такое, от чего нормальному человеку станет дурно. Чонгук воображал, как могло произойти убийство, на какой почве, какие помыслы руководили преступником, что его подтолкнуло на то или иное извращение. Детектив мог днями напролет распутывать кровавые нити — сей процесс приносил ему колоссальное удовольствие, — и пока он не доберется до разгадки, не успокоится. Его можно было считать по-настоящему гениальным следователем. Однажды Чимин нашел на рабочем столе напарника разбросанные листы А4. Они были полностью исписаны и изрисованы так, что волосы седели и вставали дыбом. Подробные описания процесса убийства, сопровождаемые жуткими иллюстрациями, могли натолкнуть на нехорошие мысли, касаемо состояния психики Чонгука, но знающий человек не придаст этому значения, ведь работа детектива предполагает подобные странности. Какими бы методами ни пользовался детектив Чон, он всегда доберется до истины. В этом вопросе он был непреклонен.

За все годы, что Чонгук проработал в прокуратуре, он свыкся с тем, что рядом постоянно ошивается его партнер в лице лучшего друга. Его это совсем не напрягало, ведь работать вместе гораздо приятнее, когда соображает не одна голова, а целых две. Да, поначалу Чонгук нервничал и раздражался. Ему хотелось доказать всем, что он один самый умный и сообразительный, а тут Чимин под боком маячит. Так продолжалось больше года, но человек такое существо, которое в силах привыкнуть ко всему. Но к пришедшей Йоко детектив Чон привыкнуть ну никак не мог… Эта девица выводила его из себя одним своим видом. Ему так и хотелось размазать ее по стенке, чтобы та не совала свой нос в его с Чимином дела. И в один из дней, когда она проработала в прокуратуре целый месяц, Чонгук сорвался. Он оскорбил ее и довел до предельной точки кипения, и если бы не миротворец Чимин, Йоко точно ушла бы с практики из-за тяжелого характера нерадивого напарника. Она и впрямь собиралась покинуть здание прокуратуры, но детектив Пак вовремя ее остановил.

— Что, передумала осчастливить меня своим уходом? — не без иронии спросил Чонгук, когда Йоко вернулась в кабинет.

— Решила, что помучаю тебя своим присутствием еще, — девушка бросила сумку рядом со своим рабочим местом и уселась за стол, — мне ведь так нравится видеть, как ты страдаешь.

— Поверь, твои чувства полностью взаимны, — детектив Чон перегнулся через стол и посмотрел на практикантку так, что от одного лишь взгляда можно было бы сойти с ума от страха. — Я превращу твою жизнь в ад, детка, запомни.

— Моя жизнь и без твоего вмешательства не смахивает на Эдем, но ты попробуй удивить меня. Я буду ждать, детектив Чон, только кнопки на стул не подкладывай, хоть это и потолок твоих возможностей.

Дальше они сидели в полнейшей тишине. Лишь звук пишущих ручек и щелканье клавиатуры нарушали тяжелое беззвучие. Они ни разу не взглянули друг на друга, будто каждый находился в кабинете в гордом одиночестве. Мысленно Чонгук проклинал Йоко и бессовестно желал ей провалиться под землю. Он с усердием сжимал черную ручку, которой быстро выводил кривые буквы в документах, и недовольно хмурил брови. Будь это мультик, то над детективом Чоном уже давно появилась бы серая тучка, обильно поливая его холодным дождем. Ну а в жизни осадки щедро сыпались на землю за окном. Лето выдалось и поистине ужасным. Регулярные дожди, туго затянутое небо, больше похожее на отражение мокрого асфальта, порядком доставшая прохлада и ни единого намека на солнце. Погода окончательно сошла с ума. Но Чонгук не придавал этому значения, ему было все равно, что творилось в городе, лишь бы никто не путался у него под ногами. Если всех граждан выводила из себя погода, то Чон Чонгука — его напарница. Она умело заменяла ему изморось, попадая прямиком в самые глубины его души. Никогда парень не думал, что девушка сможет настолько сильно задевать его самолюбие. Да-да, именно самолюбие, ведь как он понял раньше, Йоко могла составить ему достойную конкуренцию, и именно это напрягало детектива. Будь она доброй дурочкой, которая послушно смотрит в рот своим наставникам, Чонгук не зацикливался бы и относился к ней, как к декоративной лампочке, вкрученной над его головой, но нет, та девушка была слишком мозговита, чтобы игнорировать ее вмешательство и присутствие.

Пока детектив Чон и практикантка из Японии возились с документами, в которых были изложены подробности убийства молодого музыканта, Чимин стоял в кабинете главного прокурора и отчитывался перед ним за происшествия минувшей ночи. Кроки, конечно же, видел попытку ограбления аптеки в новостях и не мог не заметить своего подчиненного, которому во всей этой клоунаде была отведена почетная роль рыцаря-спасителя. Детектив надеялся, что сей казус останется в тени, что никто ничего не узнает, но людям всегда хочется хлеба и зрелищ, поэтому умелые репортеры молниеносно спохватились и решили не упускать пусть и маленькое, но все же событие криминальной части ночной жизни Сеула.