Победители (СИ) - Тарнавский Виктор Вадимович - Страница 5

  - У нас к вам небольшая просьба, - сказали ему. - Пожалуйста, пусть ваши камеры покажут сцену.

  Изображение на огромных экранах чуть дрогнуло. Там показалась передняя часть сцены. Несколько секунд она была пустой, но затем вперед, к микрофону, вышел одинокий пожилой человек.

  - Привет всем! - звучно сказал он. - Я Суорд!

  Его встретили рукоплесканиями. Кто такой Суорд, знали почти все, а немногим невеждам быстро разъяснили соседи.

  - Только что мы одержали победу! - Суорд поднял вверх руку со сжатым кулаком, и его движение повторили тысячи людей. - Мы показали власти нашу силу! Теперь мы должны заставить ее выслушать нас! Мы не уйдем отсюда, пока власть не выполнит наши требования!...

  Закончив зажигательную речь, Суорд уступил место следующему оратору и, отойдя к краю сцены, повернулся к Тертому.

  - Действуем по варианту два!

  После этого они оба и несколько других людей поспешно схватились за браслеты и начали распоряжаться.

  Начальник Особого Столичного Округа, не найдя нигде желания брать на себя ответственность, прорвался к самому Оонку.

  - Что делать с этим безобразием?! - взволнованно спросил он Председателя Совета Пятнадцати, невозмутимо просматривавшего трансляцию с Площади, которая все еще продолжалась - совершенно невозбранно.

  Оонк холодно посмотрел на взбудораженного посетителя.

  - Ничего не делать, - хладнокровно сказал он. - Пусть пошумят, выпустят пар. Лучше стягивайте все полицейские силы для охраны левобережного района и административных зданий на правом берегу.

  - Но тогда почти вся Столица снова останется практически без защиты! - вскинулся окружной начальник, с ужасом вспомнив вчерашний темный вечер.

  Оонк равнодушно пожал плечами.

  - Тем лучше. Завтра сами запросят твердого порядка и думать забудут о бунте.

  Фельдмаршал Гдоод сердито расхаживал по кабинету, раздраженно глядя на проклятый телеэкран. Ему ли не понимать, с чьего соизволения до сих пор продолжается возмутительный репортаж?! Оонк все-таки сделал свой ход, решив, очевидно, с помощью организованных им беспорядков сорвать созыв Большого Совета.

  К сожалению, признал Гдоод, это был сильный ход. Полиция Особого Столичного Округа и части Службы Безопасности преступно бездействуют, внутренние войска выведены из Столицы, а ему нечем подавить разгорающийся бунт. Не обстреливать же город с космических кораблей?!

  Однако и у него есть, чем ответить проклятому плебею! Взяв трубку аппарата спецсвязи, Гдоод начал распоряжаться. Охрану складов, площадок и других объектов Военного Космофлота в Столице сократить до минимума! Высвобожденные силы подкрепить курсантами военных училищ и направить на защиту здания Совета Пятнадцати, военного министерства, Дворца Конгрессов, где состоится заседание Большого Совета, космопортов и транспортных узлов! Выслать в город военные патрули - больше для разведки, чем для поддержания порядка!

  Под конец Гдоод вызвал командующего десантными силами Космфолота. В тот момент он немного жалел, что в свое время не назначил на этот пост маршала Гдэаска. Однако герой Филлины тогда не захотел играть в его команде, вот и пришлось поставить этого - послушного и безынициативного.

  Впрочем, получив соответствующий приказ, командующий десантом стал энергично шевелиться. Он клятвенно заверил Гдоода, что войска начнут прибывать в Столицу уже завтра днем.

  Закончив переговоры, фельдмаршал снова повернулся к телеэкрану. Что творится на Площади?! Возмутительно! Там поют и танцуют!

  А на главной площади Империи в тот момент, действительно, начался концерт, как и было положено по заранее утвержденному расписанию. Вот только в этот день там игралась иная музыка. Утвержденные всеми инстанциями и прошедшие проверки на благонадежность артисты, ничего не боясь, исполняли запрещенные песни, а им подтягивали десятки и сотни тысяч людей в едином порыве. Пожалуй, никогда ранее в своей жизни они не ощущали такого подъема и такой приподнятости.

  Конечно, эта атмосфера безудержного и безрассудного праздника непослушания действовала не на всех. Многие покидали Площадь: кто из опасения, а кто - просто чтобы вернуться домой или отправиться по своим делам, но на их место приходили новые. Десятки тысяч людей со всего города стягивались на левый берег, проходя по мостам под замершими эстакадами, где больше не мчались поезда экспрессов, и не уступая дорогу редким колесным автомобилям.

  Кое-где им пыталась помешать полиция, выставляя ограждения, но люди перелезали через барьеры или вообще раздвигали их в стороны под молчаливое непротивление и даже сочувствие рядовых полицейских. Власти, растерявшиеся либо получившие неофициальные указания не вмешиваться, бездействовали. Поэтому в столичной атмосфере сегодня не было ни опаски, ни страха. Люди шли протестовать, потому что видели, что их много, и понимали, что никто в этот день не станет призывать их к ответу...

  А на самой Площади был уже развернут временный штаб. Суорд, Тертый и их многочисленные помощники работали, не покладая рук. Этот день должен был показать, чего стоит их многодневный труд по подготовке выступления.

  Пока все развивалось по плану. По специально оставленным для проезда дорогам к Площади подтягивались вереницы огромных трейлеров, которые везли палатки, биотуалеты, продукты, воду, одеяла, средства связи и многое другое, необходимое для организации постоянного протестного лагеря. Доставленные с правого берега автокраны сгружали с тяжелых грузовиков массивные бетонные блоки, перекрывая пути подхода военной техники.

  "Мы будем стоять до конца! - разносилось со сцены. - Никакого насилия! Действовать только мирными средствами!".

  И в тот момент большинство людей верили, что их протест так и останется мирным, а власть не посмеет первой открыть огонь...

  На что они надеются?! Кэноэ заставил себя отвернуться от экрана, на который выводилось изображение многочисленных камер, установленных на Площади. Нет, на первый взгляд, выглядело все очень внушительно. А узнав в одном из тех, кто раздавал продовольственные наборы с грузовиков, господина Грауха, Кэноэ даже начал догадываться, откуда там появились палатки, снаряжение и все остальное.

  Однако все это происходит только сегодня. Но кто знает, что станет со всеми этими людьми завтра?!...

  - Все смотрите, ваше высочество?! - в кабинет заглянула Гвиэнт, одетая сегодня во что-то полувоенное, как всегда, выглядящее на ней очень сексуально.

  - Смотрю, - мрачно признал Кэноэ, едва скользнув взглядом по ее ладной фигурке.

  - И что видите?!

  - Да ничего хорошего! - вздохнул Кэноэ. - Это сегодня они поют и пляшут, а что случится завтра?! Вся Площадь может превратиться в одну большую ловушку!

  - Зато Дворцу ни во что превращаться не надо! - резко сказала Гвиэнт. - Он уже - готовая большая ловушка! Отсюда надо срочно эвакуироваться! Это здесь и сейчас все тихо и мирно, но под прикрытием этих выступлений может произойти все, что угодно!

  - Все настолько серьезно?!

  - Более чем! - заверила его Гвиэнт. - Я не могу сказать, что у меня какое-то особое чутье, но все чувства, которые у меня есть, буквально кричат об опасности! Только никто меня не хочет слушать...

  - Я хочу! - Кэноэ погасил экран и встал из-за стола. - Возьмем с собой Кээрт и попробуем пойти к начальнику охраны. Пусть выпишет нам и родителям пропуска!

  Однако из этой идеи ничего не вышло.

  - Он не может! - Кээрт грустно покачала головой. - Есть категорический приказ: из Дворца никого не выпускать! А я боюсь сильнее давить на него, иначе может произойти конфликт установок, и он сойдет с ума... или умрет.

  - Ладно! - Кэноэ отступил на шаг. - Кто может отменить этот приказ?! Я готов идти к Императору!