Вопрос веры (СИ) - Криптонов Василий - Страница 24
- Предыдущая
- 24/42
- Следующая
Включилась обратная связь, и мы услышали голос, сильно искаженный вначале мегафоном, а потом приемо-передающей системой бронетранспортера:
- Ладно, клоуны. Выходите по одному с поднятыми руками. Без оружия. Очень медленно.
- Uno momento! - Джеронимо сунул мне в руки смартфон, подобрал с пола автомат и встал рядом с Вероникой, направив дуло ей в голову. - Сфотай меня так.
- Ты сдурел? - повернулась к нему сестра.
В этот момент я сделал снимок. Вышло великолепно: суровое лицо Джеронимо и растерянное - Вероники.
- Отдай немедленно! - неразличимым движением Вероника выбила из рук брата автомат так ловко, что Джеронимо, кажется, ничего не почувствовал. Зато увидел. Враз погрустневшим взглядом окинул пустые руки.
- Ну вот что тебе стоило всех убить? Я же просил!
Вероника тем временем положила автоматы на водительское сиденье.
- Микрофон все еще работает, - сообщила она.
- Ну так выключи его и давай поговорим о кишках! - поморщился Джеронимо.
- Нет. Сейчас мы выйдем наружу с высоко поднятыми руками и сделаем все, что нам скажут. И будем надеяться, что нас оставят в живых.
Джеронимо сплюнул. Таким злым я его никогда не видел.
- "Я, Вероника Альтомирано! - кривляясь, сказал он. - Двоюродная прабабушка Риддика, внучатая племянница Мачете по материнской линии! Стреляю в людей с шести лет!" Клянусь солнцем, сестра, от тебя пользы - меньше, чем от деревянного коня в Сталинграде. Когда я говорю Николасу: "Поехали!" - он берет и едет, а когда говорю тебе: "Убей всех людей", ты сдаешься. На кой черт ты вообще увязалась за нами? Сидела бы дома, вязала пинетки, смотрела Малахова!
Продолжая вещать, он надел рюкзак, отворил люк и первым полез на поверхность. Вероника поспешила за ним, я же замыкал исход.
- Ну да, да, ликуйте, филистимляне! - слышал я злобный голос Джеронимо. - Далила сделала свое дело, Самсона можно брать тепленьким!
- Рюкзак сними! - крикнули ему в ответ.
- Что, боишься, там ослиная челюсть? - огрызнулся Джеронимо, и тут же, будто переключившись, заканючил: - Дяденьки военные! Там моя петрушка! Пожалуйста, не обижайте ее. Через часик нажмите кнопочку и чуть-чуть полейте, пусть малышка почувствует утро!
Когда я покинул транспортер, взгляды и стволы окруживших нас солдат почему-то устремились на меня. Похоже, стоящий рядом с машиной Риверос автоматически воспринимался как хозяин положения. Пришлось принять горделивую осанку.
- Что у мальчишки в рюкзаке? - спросил меня, видимо, командир. Страшная рожа, водянистые глаза, а седые волосы едва покрывают шишковатый череп. Единственный из всех, он был без каски.
- Всего лишь росток петрушки с подсветкой, - сказал я. - И шарманка, чтобы услаждать слух в минуты тоски и уединения. Клянусь, ничего более.
Командир дернул головой, и стоящий рядом солдат сорвался с места. Он раскрыл рюкзак Джеронимо и принялся изучать содержимое. Двое других солдат ловко скрутили руки Веронике, с беспокойством глядящей на брата. Меня пока не трогали, и я упивался.
- Ну, чего там? - спросил командир.
- Сэр, тут ровно то, что сказал этот парень, сэр, и ничего больше! - отрапортовал солдат, застегивая рюкзак. - Устройство выглядит до такой степени безумным, сэр, что я бы не стал его изымать во избежание случаев массового помешательства среди личного состава, сэр! Что до меня, сэр, то я сегодня же подам прошение об отставке и проведу остаток дней, сочиняя трогательные симфонии на тамбурине, сэр!
- Ладно, - кивнул командир. - В наручники его. И этого тоже.
Веронике сковали руки за спиной, Джеронимо тоже, а мне, видно, из уважения к авторитету, спереди.
- Видишь? - сказал Джеронимо, повернувшись к сестре. - Видишь, до какой степени он полезен? Он может управлять даже этими солдафонами, которых ты отказалась убивать!
- Придержи язык, сопляк! - влепили ему подзатыльник. - Нам управляет здравый смысл!
Тут я бы с ним поспорил, потому что решение оставить пленнику рюкзак выглядело, по меньшей мере, идиотским. Но я смолчал, потому что в этот момент ко мне двинулся страшнорожий командир. Когда он проходил мимо Вероники, она попыталась начать переговоры:
- Послушайте, все произошедшее - досадное недоразумение. Мы случайно попали в зыбучие снега и...
- Прервись ненадолго, - осадил ее командир. Он сунул руку в карман, достал Чупа-Чупс и, сорвав обертку, сунул его Веронике в рот. - Вот так. Продолжай работать языком, только не подключай голосовые связки. Женщины... Постоянно нуждаются в тонкой настройке. Иногда это аж бесит.
Он шагнул ко мне, потеряв интерес к Веронике, и остановился, глядя в глаза. Тем временем Вероника, сообразив, что с ней сделали, в ярости выплюнула конфету на пол и приготовилась орать, но я поднял скованные руки в некоем повелевающем жесте и веско произнес:
- Вероника, не надо.
Вряд ли ее остановили слова или жест. Скорее - последовавший сразу за ними вопль Джеронимо:
- Ты могла отдать его мне! Старая жадная собака на сене! В детстве я всегда делился карамельками с тобой, вредная ты жаба!
Я старался выдержать взгляд командира, но периферическое зрение передавало в мозг тревожную картинку. Похоже, по щекам Вероники текли слезы. Наверное, Джеронимо зацепил ту струнку, которую нельзя было трогать, особенно сейчас.
- Внутри кто-то остался? - спросил командир, наигравшись в гляделки.
- Нет, - ответил я.
- Уверен?
- Абсолютно.
Командир поднял руку и щелкнул пальцами. Двое солдат взобрались на транспортер, один прыгнул в люк. Секунду спустя он вернулся с нашими трофейными автоматами. Командир щелкнул пальцами еще два раза, и в люк, одна за другой, полетели две "лимонки". В двух шагах от меня будто шарахнули кувалдой по исполинскому медному тазу. Бронетранспортер плюнул огнем и затих.
Я чудом умудрился не вздрогнуть, внутри все не то заледенело, не то запылало. Нечаянно пробудившийся жалкий кусочек дара установил связь между мной и этим бронированным молодцом. За миг до взрыва я будто ощутил немой вопрос. Словно последний взгляд собаки перед смертельной инъекцией: "Неужели ты правда?.."
И все оборвалось.
- Ты крут, - заметил командир. - Зверски крут. Но, пока я жив, тебе здесь ловить нечего.
Он двинулся в обход транспортера, и нас троих повели следом. Мы остановились, глядя на мертвые ноги и мертвую задницу в перекрестье лучей подствольных фонариков.
- Педро! - послышался крик.
Расталкивая солдат, к трупу подбежала девушка в светло-голубом платье. Волосы цвета платины, она поневоле приковала взгляды нас троих. Ни я, ни Вероника с Джеронимо явно никогда не видели вживую ни блондинок, ни рыжих. Нас всегда окружали черноволосые испанцы, к коим мы с гордостью причисляли и себя.
- Педро, милый Педро, да как же это? - рыдала девушка. Ее ладонь легла на поясницу несчастного и тут же отдернулась. Девушка понюхала пальцы. И в этот самый миг откуда-то из-под транспортера отчетливо донеслось:
- "Как будто свет звезды далекой, пробившийся сквозь полог туч..." - А затем грохот и сдавленное: "Бль..."
Я встретился взглядом с этим белокурым созданием, и мой эмоциональный двойник затрепетал. Я ощутил его жажду и голод, увидел мысленным взором тысячи нитей, потянув за которые, мог добыть неимоверное количество еды, и выбрал одну. Широко улыбнувшись, чтобы вызвать к себе безотчетное доверие, я сказал:
- Знаете, леди, если парень уходит в одиночестве сочинять стихи, это значит, что его френдзонят или игнорят. Вы можете бесконечно проклинать нас, но мы лишь отключили ИВЛ. Смертельный удар - ваш.
И когда она побледнела, раскрыла рот в беззвучном крике, повалилась на оскверненное тело своего воздыхателя; когда мой обожравшийся двойник со стоном побежал в эмоциональный туалет; когда солдаты спонтанным хором крикнули: "Да!", а потом по приказу прослезившегося командира дали залп из сотни автоматов в честь погибшего поэта; когда Джеронимо посмотрел на меня, как старушка на закровоточившую икону, а Вероника - как на эсэсовца, принесшего в еврейский детский садик мешок с конфетами - вот именно тогда я почувствовал себя самым несчастным человеком в мире.
- Предыдущая
- 24/42
- Следующая