Забота и контроль (СИ) - "Sumya" - Страница 37

- Молодец, - хрипло похвалил его мистер Фергюссон, лаская себя одной рукой через брюки, - ты всё правильно делаешь.

- Пожалуйста, сэр! - взмолился Шон.

- Что? - в эту минуту Харрис был готов сделать для него практически всё что угодно: минет, римминг, секс с любой позиции. Всё, чтобы доставить Шону удовольствие и заставить его кончить.

- Пожалуйста, - повторил Шон, - говорите ещё!

Он добавил третий палец. Теперь его зад стал выглядеть еще развратнее и сексуальнее. Анус, блестящий от смазки, принимавший в себя такие же блестящие пальцы, красные ягодицы, бедра, подрагивающие в такт движениям руки, твердый член с влажной головкой, что еще нужно, чтобы свести с ума мужчину-гея?

- Ты молодец, Шон, - повторил Харрис, расставляя ноги шире и радуясь, что молодой человек по его совету закрыл глаза и не видит, как на него смотрят. - Ты отлично справляешься. Теперь разведи немного пальцы. Вот так. Не надо делать это резко. Мы же не хотим, чтобы тебе было больно. Свою порцию боли на сегодня ты уже получил. Ты чувствуешь простату?

- Даааа… - сладостно простонал Шон и вскинул бедра.

- Теперь вставь в себя пробку, медленно, нежно, почувствуй каждый дюйм, давай, Шон.

И Шон послушался, одной рукой взялся за пробку и принялся осторожно вставлять её в себя. Опыта ему явно не хватало, поэтому он немного морщился, но Харрис не стал его прерывать, чтобы не напугать.

- Хорошо, - сказал мистер Фергюссон, когда вся пробка оказалась в теле Бреннана, а снаружи осталось только широкое основание. - Теперь поласкай себя, погладь.

- Да, сэр, - Шон явно был рад отсрочке, он с энтузиазмом принялся щипать себя за соски, гладить по бокам и, совсем осмелев, принялся за член.

Харрис с интересом наблюдал, как молодой человек трогает себя. Ему всегда нравилось смотреть, как сабы делают это у него на глазах и по его приказу. Шон дрочил себе немного резко, но при этом красиво, делая широкие движения по всей длине и не забывая потирать головку. Следить, как он это делает, было сущим удовольствием.

- Очень хорошо! - мистер Фергюссон и сам не узнал свой голос, таким хриплым он оказался. - Теперь одной рукой возьмись за пробку и подвигай её из стороны в сторону. Дай своему телу почувствовать и узнать её.

- Да, - откликнулся Шон.

С первого раза с пробкой не получилось: пальцы были скользкими, и латексная игрушка не давалась им так легко. Но Шон умел быть упорным. Он подергал пробку, повел ей вправо, потом влево, когда понял, что боли как таковой нет, расслабил мышцы ануса и начал себя трахать. Зрелище было завораживающим. Харрис мог поклясться, что готов вечно смотреть, как силиконовая анальная пробка появляется и исчезает в заднице Шона Бреннана. Определенно, эта задница была создана, чтобы её пороть и трахать. А Шон тем временем вошел во вкус. Он уже вовсю извивался на постели и стонал:

- Сэр, ох, сэр! Да, сэр!

Харрис расстегнул ширинку и взял собственный член в руку. Он просто не мог оставаться равнодушным к подобному зрелищу.

- Замечательно, Шон, - похвалил он через силу, стараясь не сорваться в позорные стоны, - а теперь я хочу, чтобы ты кончил. Давай, сделай это!

И Шон кончил. С криком, выгнутой дугой спиной, поджавшимися на ногах пальцами, выплескивая сперму себе на живот. Вслед за ним кончил и Харрис, тихо, скромно, себе в кулак. И только он знал, каких усилий ему стоила эта тишина.

Пока Шон не пришел в себя, мистер Фергюссон поспешил скрыть следы произошедшего, вытерев руку о его полотенце. Потом он позволил себе пересесть поближе и погладил Шона по щеке.

- Ты в порядке? - спросил он, видя, что парень никак не может сфокусироваться.

- Да… нет… не знаю, - Шон слегка нахмурился, - наверное… мне так…

Харрис улыбнулся, глядя, как Шон пытается повернуться на бок и уснуть.

- Погоди, - сказал он, - надо вытащить.

Шон, видимо, всё-таки немного пришел в себя, и его тело слегка дернулось, когда мистер Фергюссон со всей осторожностью принялся вытягивать из его тела пробку.

- Вот так.

Харрис увидел, что Шон снова совсем расслабился и, похоже, уже ничего не видел и не слышал. Вот ведь нахал. Такой чудной, такой милый, такой запретный.

Мистер Фергюссон избавился от презерватива и пошел в ванну за кремом, заодно сполоснул полотенце, чтобы потом протереть им Шона. Кормить молодого человека обезболивающим смысла не имело, раз уж он так легко уснул, значит, всё было в порядке, но всё же с кожи сошли еще не все следы, а значит немного заботы его бедной, многострадальной заднице не повредит. Шон даже не вздрогнул, когда его перекатили на живот и принялись мазать ему ягодицы кремом. Харрис не стал втирать его - просто нанес и размазал. Побоялся, что сильные прикосновения разбудят Шона, а он так сладко спал. Больше причин оставаться не было. Харрис выключил везде свет, проверил на всякий случай будильник Шона и, захлопнув дверь, пошел вниз.

Дома он налил себе бренди, но не стал пить, всё крутил бокал в руках, ходя по комнатам. Потом садился в кресло, задумывался, порывисто вскакивал и снова начинал ходить. В голове вертелись разные мысли, но главная из них была о том, что он не хочет отпускать Шона, что его нельзя терять. Возможно, следует обсудить с молодым человеком то, что между ними происходит. Никто не может быть столь глуп, чтобы не понимать, что их отношения давно перешли все возможные границы. Как Шон может знать о сексуальной ориентации своего работодателя и не принимать это всерьез при том близком контакте, который они имеют? Может быть, он всё-таки издевается, и это всё одна большая шутка, которая зашла слишком далеко? Так или иначе, Харрис был серьезно настроен на разговор с Бреннаном не далее, чем завтра.

Он одним глотком осушил стакан и отправился в постель. Но сон не шел. Не помогли ни подсчеты овец, ни чтение достаточно скучной книги времен викторианской Англии, которую он всегда держал под рукой для этих целей. Мистер Фергюссон был охвачен необъяснимым томлением. Его сжигала страсть, и он хотел ей поддаться. Что плохого в том, чтобы слегка ослабить поводья, особенно когда есть тот, с кем это хочется сделать? Харрис закрыл глаза и представил себе, сколько всего он бы мог позволить себе с Шоном. Не столько Тематического, сколько сексуального, но с элементами Темы.

Он бы мог сделать Шону минет, предварительно привязав молодого человека к стулу и убрав его руки за спину. Шон бы молил так, как он умеет, стонал, пытался толкать и, возможно, даже разрыдался бы в конце от облегчения, когда бы ему, наконец, позволили кончить. Еще Харрис обязательно познакомил бы Шона с риммингом, вылизал бы молодому человеку его выбритый анус, не помогая себе пальцами, растягивая и расслабляя его одним языком. Нежно и яростно. Шон бы смущался, краснел, просил прекратить, но ужасно бы возбудился, а потом не знал бы, куда себя деть от стыда. Он мог бы трахнуть Шона собой. Насадившись на его член в позе наездника. Мистер Фергюссон так и видел, как Шон лежит на его кровати с руками, прикрученными к изголовью, и молит на одной высокой ноте “Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста”, а сам Харрис медленно, дюйм за дюймом, опускается на его член. И стоит только Шону хоть немного повести бедрами, как он тут же останавливается. Прекрасный, беспомощный Шон Бреннан, вспотевший, с перекошенным лицом и каменным членом. Как бы он молил.