Забота и контроль (СИ) - "Sumya" - Страница 36

- Тут прошло, хотя было ужасно больно! - тут же оживленно принялся жаловаться Шон. - Как вам вообще такое в голову пришло? Ужасно же больно, сэр!

Мистер Фергюссон усмехнулся и убрал руку.

- Поскольку у тебя следы еще не зажили, сегодня просто отшлепаю тебя рукой, - он запланировал это еще в офисе, но решил не говорить раньше времени. - Прошу ко мне на колени.

Шон обернулся и, всё ещё прикрывая пах рукой, лег к Харрису на колени. Мистер Фергюссон отметил, что за это время Шон научился сам принимать правильную позу. Но главное, у него, видимо, выработался условный рефлекс: наказание - удовольствие. Чем иначе можно было объяснить его возбуждение? Харрис погладил молодого человека по ягодицам, помял их, потер и принялся за порку. Он шлепал быстро и сильно, решив в этот раз сначала разогреть до нужного состояния одну ягодицу Шона, а потом взяться за вторую. В этот раз он не стал ставить таймер, а Шон не напомнил.

Мистер Фергюссон всегда был сторонником разумных ограничений, но с Шоном ему хотелось немного больше свободы. И он позволил её себе. В конце концов, шлепки рукой - это не то же самое, что порка кнутом. Кроме того, он был уверен, что почувствует, если Шону станет невмоготу и, сразу остановится. Сначала Шон молчал, но потом принялся за своё:

- Сэр, не надо! Я ведь уже и так побитый! Хватит! Пожалуйста! Ну больно же! Ой!

Харрис только посмеивался, поглаживая свободной рукой спину Шона. Молодому человеку явно трудно было долго молчать, поэтому он и жаловался, и причитал, а вовсе не потому, что ему действительно нестерпимо больно. Мистер Фергюссон остановился, когда побитая ягодица приобрела прекрасный темно-розовый оттенок, но следы от порки ротангом всё равно были темнее и заметнее.

- Я надеюсь, ты помнишь, зачем всё это? - спросил он у обмякшего Шона.

- Да, сэр! - откликнулся тот несколько неуверенно. - Потому что я тратил своё время зря и не приносил фирме пользы?

- Не только, - Харрис поглаживал его задницу. - Попробуй еще.

- Потому что болящий зад не дает мне отвлекаться от работы? - Шон тяжело вздохнул, казалось, ему самому было неприятно это признавать.

- В том числе, - не стал спорить мистер Фергюссон. - Но главное, потому что ты сам не способен следить за собой и временами сам себе вредишь. А значит, присматривать за тобой должен кто-то другой. Кто-то, кому ты доверяешь, кто будет о тебе заботиться и держать под контролем.

- Да? - Шон был удивлен. - Вы так думаете, сэр? Это звучит как-то жутко, если честно.

Харрис вздрогнул. Вот так. Он увлекся, забылся и получил болезненный удар оттуда, откуда не ждал. Далеко не всякий человек мечтает о том, чтобы им руководили, и даже такой, как Шон Бреннан, мог хотеть иллюзию свободы. Тогда как мистер Фергюссон стремился к прямо противоположному. Так всегда и бывает, когда в разум вмешиваются чувства. Английская классика права: или одно, или другое, вместе никак. Харрис тяжело выдохнул и попытался отбросить грустные мысли.

- Знаешь, - он потрепал Шона по ягодицам, - сейчас, даже не глядя, я легко могу сказать, какую из твоих “половинок” наказали. Потому что одна прохладная, а вторая очень горячая на ощупь.

- Вы себе даже не представляете, как оно ощущается, сэр, - тут же откликнулся Шон.

- Думаю, пришло время уравнять их в правах, - Харрис, не тратя времени даром, приступил к порке второй ягодицы.

Его возбуждение, преследовавшее его в большей или меньшей степени весь день, спало. Он просто методично обрабатывал бледную половину задницы Шона, придавая ей нужный цвет. Шон начал молить через минуту:

- Ой, хватит! Пожалуйста! Ой! Ну больно же! Уже всё! Они одинаковые! Сэр!

Харрис мягко улыбался, глядя, как молодой человек ерзает по его коленям и хнычет как маленький мальчик. Разумеется, он и не думал останавливаться раньше времени. Так что экзекуция продолжалась до тех пор, пока задница Шона не стала одного цвета, а сам он не начал жалостливо хлюпать носом.

- Вот так, - мистер Фергюссон возвестил о конце порки. - Иди, встань носом в угол на пять минут.

- Да, сэр.

Шон был возбужден, причем сильнее, чем в начале экзекуции, видимо, у него и правда выработался соответствующий рефлекс. Это было приятно и неприятно одновременно, потому что Харрису нравилась чувственная реакция Шона, но он понимал, что к нему это имело мало отношения. Окажись Шон в аналогичной ситуации с кем-то еще - тело отреагировало бы точно так же. Он потратил эти пять минут на то, чтобы сполоснуть и высушить захваченную из офиса анальную пробку, надеть на неё презерватив и смазать.

- Иди на кровать, Шон, - для себя мистер Фергюссон решил, что эта сессия будет последней, а значит, можно было реализовать еще одну эротическую фантазию. На прощание.

Шон переместился к подиуму, на котором находилась кровать.

- Ляг на спину и расставь ноги, - Харрис и сам не мог понять, просит он или приказывает, но, судя по тому, как Шон послушно сделал, что было велено, у молодого человека таких сомнений не возникало. - Молодец. Держи.

Мистер Фергюссон вручил пробку Шону, и тот опасливо принял её так, как будто она могла укусить.

- А теперь сделай с собой то, что делал я. Сам. А я буду смотреть.

Харрис подтянул стул не глядя и уселся напротив.

- Я не буду, - сказал Шон, с силой сжимая эротическую игрушку.

- Будешь, - спокойно возразил ему Харрис, - а я погляжу. Это называется ответственность, Шон. Иногда приходится делать то, что нам не по нраву, и за это, бывает, случается награда. В твоей ситуации - ты прекрасно знаешь, что будет. И не лги мне, что не хочешь. Я же всё вижу.

Шон прикрыл свой член рукой. Глупо и бессмысленно. Мистер Фергюссон ведь уже всё видел. Молодой человек был возбужден. Так что, что бы он ни говорил, он хотел этого не меньше, чем сам Харрис.

- Это стыдно, - снова возразил Шон.

- Во-первых, тебе и должно быть стыдно, - напомнил ему Харрис. - Стыд - это часть дисциплинарной программы твоего исправления. А во-вторых, можешь закрыть глаза и сделать вид, что ты сейчас один.

Шон помолчал, покусал свою пухлую нижнюю губу и кивнул.

- Выключите свет, пожалуйста, - попросил он, устраиваясь на спине и сгибая ноги в коленях.

Харрис встал и приглушил освещение, не выключая его полностью, в конце концов, он рассчитывал насладиться зрелищем. Шон зажмурился и принялся пытаться пропихнуть в себя пробку.

- Сначала растяни пальцами, - посоветовал ему мистер Фергюссон. Он отодвинул стул подальше, туда, куда свет почти не доставал, и сдавил свой член. Молодой человек на кровати выглядел слишком соблазнительно, чтобы сдерживаться.

Шон послушно отложил пробку в сторону.

- Лови, - Харрис бросил ему на постель смазку.

Молодому человеку не понадобилось много времени, чтобы понять, как надо действовать. Его ловкость породила в Харрисе сомнения, а не практиковался ли кто-то между наказаниями? Мысль о добровольной анальной мастурбации Шона едва не заставила его кончить. Между тем Шон уже двигал в себе двумя пальцами, пока не разводя их, но погружая до самой ладони.