"И демон тоже может плакать..." (СИ) - "shizandra" - Страница 55

- Пожалуйста... – сорвавшаяся с губ Молокая мольба прокатилась по комнате и заставила Джарета застыть на месте.

- Ты еще не готов, мой принц, – тихий шепот Джарета был полон отчаяния. – Я не хочу сделать тебе больно.

Молокай на секунду прикрыл глаза.

- Я хочу быть твоим.

Джарет выругался. Грязно, изощренно. Молокай засмеялся, а потом только слабо вскрикнул, когда Джарет вдруг оказался в нем. Сразу, весь. Перед глазами заплясали огненные круги, по комнате прокатился яростный, громкий стон. Больно, это было так больно. И так хорошо. По телу нежно прошлись горячие ладони, успокаивая, умоляя расслабиться. Бросив безуспешные попытки взять под контроль сорвавшееся дыхание, Молокай подался вперед, обвивая ногами талию Джарета в попытке раскрыться как можно больше, слиться с ним как можно сильнее. Первое движение заставило его захлебнуться воздухом. Второе – отпустить руки Джарета и вцепиться в простынь. Третье – зависнуть над постелью немыслимой дугой. А потом он просто потерялся в пространстве и времени. Только жар, от которого плавилось тело и что-то еще внутри него. Он шептал, кричал, умолял, захлебывался то слезами, то воздухом. Он просил отпустить его, подарить освобождение, но Джарет был неумолим. Подхватив его на руки, он посадил его на свои бедра, заставив Молокая закричать от тысячекратно усилившихся ощущений. Теперь они были близко, так близко... Губы не отрывались от губ, делясь дыханием или отбирая его. Молокаю казалось, что его кровь превратилась уже даже не в огонь, а в нечто более жаркое и сводящее с ума. И с каждой секундой этот жар, заполнивший каждую клетку тела, становился все сильнее. Внутри что-то рушилось, сгорало. И он все глубже погружался в океан, полный яростного слепящего огня.

А потом... Джарет замер. Остановился, когда им обоим осталось всего несколько секунд, несколько движений. Молокай жалобно, отчаянно застонал, но Джарет только сжал его сильнее, не давая двигаться. Поймал взгляд горящих глаз.

- Я люблю тебя…- тихо, очень серьезно произнес он и рванулся вперед, не отпуская взгляд Молокая. Вошел сильно, жестко, до упора. Заставив синие до черноты глаза закрыться. Последний крик Молокая отразился от стен, потолка, рассыпался, словно бисер по полу. Джарет подхватил его, впился губами в его губы и на последнем вздохе бросил в открытого, почти сошедшего с ума от наслаждения Молокая все свои чувства, все эмоции. Закричал сам, не в силах больше сдерживаться. Подхватил потерявшего сознание принца, бережно уложил и только потом позволил мягкой темноте накрыть себя.

Когда Молокай пришел в себя, то первое, что он почувствовал, был холод. Он медленно поднял ресницы, и тут же со вздохом опустил их. Джарета рядом с ним не было. Молокай нашарил одеяло и натянул его почти до макушки в попытке согреться. Спрятаться от проснувшихся мыслей. Воспоминания о произошедшем были сладки, но он постарался загнать их поглубже. После того, как его обжег этот жар, чувствовать уже привычный холод было просто нестерпимо. Молокай осторожно активировал дар в надежде понять хотя бы, как давно он остался один. И тут же замер, смотря прямо перед собой невидящими глазами. Что-то было не так… Совсем-совсем не так, он чувствовал себя слишком странно. Словно лишился чего-то, что было с ним всегда. Удивленный и встревоженный, он позволил себе «раскрыться» полностью, и тут же потрясенно охнул. Он словно попал в океан. Спокойный, но огромный океан, состоящий из любви, нежности и тепла. Молокай почти перестал дышать, боясь, что потеряет эти ощущения, если двинется или слишком глубоко вздохнет. Но секунды шли, а ничего не менялось. И тогда Молокай решил рискнуть и попытаться разобраться, чьи это ощущения и почему он их чувствует.

Это действительно было похоже на океан. Но не такой обжигающий и слепящий, как все, в которых он оказывался до этого. Он был мягкий, теплый, и действительно очень-очень нежный. Иногда, правда, на его поверхности появлялось что-то еще. Яркие, сильные всполохи приглушенной страсти, которые он узнал без труда. Джарет… Значит, он где-то рядом, скорее всего просто в другой комнате. Но все остальное Молокаю было незнакомо. И это не принадлежало Джарету – теперь его чувства Молокай мог узнать из миллиона, у них был свой особенный, присущий только их хозяину вкус силы и страсти. Значит, рядом с Джаретом сейчас был кто-то еще. Кто-то, от кого шла вся эта волна тепла. Молокай выполз из-под одеяла, подгоняемый зарождавшейся ревностью. Натянул брюки, накинул рубашку и подошел к двери. Здесь были слышны голоса, разобрать которые Молокай не мог. Он повернул ручку, толкнул дверь, сделал шаг вперед и замер на пороге. Джарет разговаривал с Повелителем. При его появлении они замолчали и повернулись к нему. И Молокай пошатнулся от накрывшей его волны самых разных эмоций. Эмоций, которые были направлены на него. Радость, удовольствие, жгучая любовь, приглушенное желание и жажда обладания – это Джарет, которого Молокай чувствовал сейчас особенно сильно. И… любовь, забота, тепло… Неужели это отец? Молокай помотал головой в попытке разобраться в своих ощущениях, в том, что давал ему «прочесть» его дар, но все просто вязло в этом океане.

Джарет снова повернулся к Повелителю, шепнул тихое «я оставлю вас» и направился к Молокаю. Тот автоматически посторонился, пропуская его в спальню, смотря на него потерянным взглядом. Джарет улыбнулся ему одними глазами, легко коснулся кончиками пальцев его щеки. По телу прошла волна прохлады и спокойствия, и Молокай облегченно вздохнул. Еле слышно шепнул «спасибо», и Джарет, кивнув ему, исчез в спальне, плотно прикрыв за собой дверь.

Молокай повернулся к отцу, заглянул в его глаза. И словно вернулся в детство, почувствовав себя маленьким мальчиком. Отец улыбался. И теперь Молокай видел его, чувствовал все его эмоции. Всю его любовь, всю заботу, все тепло, которое, как ему казалось, просто не существовало для него. В зеленых глазах больше не было льда. Молокай только сдавленно застонал от всего, что сейчас разрывало его сердце.

- Иди ко мне, малыш, – голос отца был полон такой нежности… Молокай с силой прикусил губу, чтобы не разреветься, и подошел к отцу. Робко, отчаянно коснулся его руки и тут же оказался в его сильных объятиях. Задохнулся от дикого счастья и застарелой тоски, вжался в отца, словно действительно стал маленьким мальчиком и теперь искал у него защиты от ночных кошмаров.

- Папа... – голос дрожал, прерывался, в нем звенели слезы. Но отец только крепче прижимал его к себе, касаясь губами его волос – почти не ощутимая, но убирающая боль ласка. – Отец…

- Прости меня, – голос отца звучал глухо и почти безжизненно. Он отпустил Молокая и сел в кресло, словно больше не мог стоять на ногах. Молокай, не в силах отпустить его, опустился на пол перед ним, обнял его колени, положив на них голову, как всегда мечтал сделать в детстве. В волосы тут же вплелись сильные пальцы, и Молокай тихо, счастливо вздохнул. Было так хорошо... Не хотелось ни говорить, ни двигаться. Просто сидеть так, обнимая колени отца, чувствовать, как он перебирает волосы.

Отрезвляющие мысли появились слишком быстро. Заставили вздрогнуть, сжаться.

- Прости, я снова ослушался тебя, – тихо, виновато произнес Молокай и поднял голову. И тут же застыл, смотря во все глаза на смеющегося отца. Его смех... который Молокай не слышал никогда, прошелся по нервным окончаниям, словно пушистый мех и заставил его с силой прикусить губу.

- Тебе не о чем беспокоиться, малыш, – отец перестал смеяться, и теперь просто смотрел на него искрящимися глазами. – Я сделал это специально. Я знал, что это только разожжет твое любопытство и, в конце концов, приведет к сегодняшнему дню, вернее, уже ночи. Я поставил вам обоим ловушку, и вы в нее попались.

Синие глаза Молокая широко распахнулись. О чем отец говорит?

- Я хорошо знаю тебя, мой мальчик, – отец тепло улыбнулся, и Молокай только вздохнул – видеть его улыбающимся было…странно и сладко-больно. – И хорошо знаю его. Вы подходите друг другу идеально. Никто, кроме него, не мог вызвать в тебе таких сильных чувств. А о ЕГО чувствах я знаю уже очень давно. Я до сих пор помню ту минуту, когда он увидел тебя в первый раз. Ему было пятнадцать.