И.С.Т. (СИ) - "Laise" - Страница 80

— Думаешь, это от великого желания? Или мне доставляет удовольствие смотреть в испуганные глаза мальчишек? — Марек стиснул пальцы и резко отвернулся. — Только если бы я среагировал чуть медленней, то ни малыша Аяна, ни Токио не было. Если бы я не разговаривал «на проблемные темы», то Фрея изолировали так же, как и меня, на втором курсе, от всех. И с четверкой этой сейчас беседовал бы не я, а комиссия от Совета, а они, поверь, церемониться бы не стали. Ладно, — он немного помолчал, беря себя в руки. — Прости. Ты тут точно ни при чем. Просто я, похоже, немного устал и не держу контроль.

— Иногда даже тебе надо отпускать себя, — Александр поднялся и, подойдя к нему, невесомо коснулся губами его щеки. — Тебе нужно передохнуть. И перестать окружать себя панцирем. Тогда испуганных взглядов станет меньше. Я вот до сих пор помню светлого смешливого парня Марека Арестова. И ужасно по нему скучаю. И кстати… на случай если ты об этом забыл. Больнее всего обижают слова того, кто искренне и глубоко симпатичен. Так что парни, похоже, правы. А ты не увидел очевидного.

Марек нахмурился, удивленно на него покосившись:

— Это ты про Ширинского? Саша, не начинай. Говорить об эмоциях третьекурсника — все равно, что воздух сотрясать. Даже тебя колебало от Дейма к Гейру и обратно, как маятник. Да и Тимур с Шенноном смотрятся вполне мило и даже счастливо.

— Они не спят вместе. Они соседи, они якоря друг для друга, Тимур даже помог господину Шеннону с его маленькой проблемой в самом начале, но они не вместе. И вот еще. Он самый стабильный из третьекурсников. Что странно, учитывая метатренинг. Его удерживает не секс. Учитывая его национальность, вероисповедание и традиции, ему должно быть очень и очень непросто. Так что я парнем практически восхищаюсь. Потрясающая сила воли…

— Ты и без меня знаешь, что для того, чтобы стать якорем, секс не нужен. Более того, иногда он только мешает, достаточно одного касания, чтобы удержать. Но англичанин справляется. Вот и весь секрет стабильности господина Ширинского, — Арестов вздохнул. — Давай закроем тему Тимура, пока это окончательно не стало пустым трепом.

— Давай, — хмыкнул Александр, направляясь к двери. — Я тебя покидаю — это раз. Господин Силиверстов сейчас идет ко мне на пару — это два, так что тебе его я сейчас никак не оставлю. Поговоришь с ним после — это три. И последнее, — он обернулся уже с порога. — Спасибо скажешь потом. Может быть. Если не придушишь… хотя нет, не придушишь. Грек не позволит.

Скрылся он как-то очень быстро. Только что был здесь, а в следующий момент его уже нет. Даже шагов не слышно. Одно слово — материалист. Вертит реальностью, как левая пятка подскажет.

Шаги и деликатный стук в дверь раздались спустя всего-то минут пять. Деликатный, сдержанный, уверенный. Тот, кто стучал — не колебался. Не волновался. Вот только что-то его определенно беспокоило. Раз уж он рискнул явиться в кабинет самого Арестова.

Занятый сглаживанием вызванного Лемешевым пространственного возмущения, хозяин только раздраженно повел плечами, но голос был вполне спокойным:

— Войдите!

На пороге замер… господин Ширинский. Спокойное лицо, расслабленное тело. Только в глазах таилась не то горькая обида, не то тоска. Пожалуй, все же больше обида. Может, прав Лемешев, говоря, что обиду может нанести тот, кто не безразличен?

— Если вы не возражаете, я бы хотел уяснить пару моментов, господин Арестов.

А вопросы и просьбы он выражает неверно. Что может быть проще чем отказать в формате: «Возражаю»?

Марек вздохнул, на секунду сжал переносицу и выпрямился, кивком приглашая его присесть.

— Я слушаю, Тимур, — спокойно, ровно, даже мягко.

В темных глазах Ширинского воцарилась тревога. Показалось на миг, что парень готов сорваться с места… Мгновенное напряжение всех мышц, и снова покой. Нервный, неверный покой. И спокойные же шаги вперед. Руки за спиной, он замер навытяжку. Замер, будто бы чего-то опасался. От преподавателя? От себя?

— Почему вы посчитали, что я не способен увидеть или оказаться быстрее Айвена к примеру?

— Потому что до вас этим вопросом никто особо не занимался и принято считать, что, находясь на планаре, можно увидеть факт появления кого-то еще, но никак не сам процесс вхождения. А скорость… Пан Михновский не просто входил, он тонул, а это процесс стремительный. Ну и самое главное… Наши знания касаются стандартных способностей большей частью, а чтобы узнать ваши уникальные способности — их надо изучать. Я обидел вас своими вопросами, Тимур?

Негромкое «да» вырвалось слишком быстро. Быстрее, чем того хотелось бы студенту. И взгляд, вскинутый на преподавателя, был… паникующим. «Нет» говорить было поздно.

— Вы мне не поверили.

— Это моя работа, Тимур. Не доверять никому, какими красивыми бы не были глаза говорящего. До сих пор в Заводь студенты не попадали, это слишком серьезно не только для нашего филиала, — Арестов встал, обошел стол, выдвинул ящик и извлек из него что-то, завернутое в простую бумагу. Что-то пахнущее одуряющее сладко. — Возьмите, это немного скрасит неприятные моменты. Не шоколад, этого и здесь хватает. Настоящий болгарский розовый лукум.

Тимур покраснел, кажется, до корней волос. А когда кончики пальцев коснулись руки Арестова — и вовсе полыхнул ушами. Он задыхался от собственного смущения, от мимолетной прохлады чужой ладони.

— Я понимаю, — даже его голос просел. — Но именно у вас есть способы если не чувствовать, то понимать, когда говорят правду, а когда лгут…

Арестов сузил глаза, глядя на него с интересом и легким удивлением. Он привык к другому Тимуру. Всегда собранному, холодному, слегка отстраненному.

— Есть. Но ни один из них нельзя назвать приятным. Тимур, — он немного поколебался, а потом коснулся его подбородка, заставив поднять голову и заглянуть в свои глаза, — почему это вам так важно? Чтобы я вам поверил. Я ни в чем не обвиняю и не подозреваю вас.

Тимур поколебался, но все-таки ответил:

— Мне не нравится чувство, которое возникает, когда люди, которые мне… нравятся, считают меня лгуном или выдумщиком. — Он старательно выбирал слова. Так, будто ступал по тоненькой корочке льда над водой. И все-таки всего он не говорил. Слишком осторожно.

— И кто же вам нравится, Тимур? — в глазах Арестова засияли теплые смешинки. — Я далек от мысли, что вас мог привлечь образ главного злодея филиала.

— Злодея? — кажется Тимур не понял. Просто не понял, о ком говорил Арестов. Краска с лица схлынула, и теперь он напряженно думал, пока не сопоставил какие-то факты. — Вы не злодей. Ваша работа — безопасность. Так же, как и работа Грека или Лемешева. Или ректора. Почему вы думаете, что вас считают злодеем?

— Потому что меня боятся? А людям свойственно приписывать все самое плохое тому, чего они боятся, — Марек взглядом обласкал его лицо и опустил руку. — Вас я, например, обидел, делая исключительно свою работу.

— Я вас не боюсь, я вас… — Тимур запнулся, и так и не докончил фразы. Просто прижал ладонь к лицу там, где его касались чужие пальцы.

— Тимур… — выдох Арестова был удивленным. Он привык к тому, что в глазах и преподавателей, и студентов он один из тех чудовищ, которым пугают детей. Желающих общаться с ним было немного, что, в общем, было понятно, да и он сам не стремился особо кому-либо навязываться. Студенты были студентами и ни разу за все время своей работы он не сталкивался с подобным. Не думал, что нечто подобное может случиться с ним. Подобные отношения не были запрещены, но… Тимур — третьекурсник.

— И как давно? — как можно мягче поинтересовался он.

— С первого курса, — почти шепот. Решимость говорить таяла на глазах. Это, оказывается, до чертиков сложно. Просто оказалось только Чеду сознаться. Если б не Шеннон, Тимур в конце концов бы тронулся крышей. Но присутствие приятеля и якоря в одном лице — спасало. Но не теперь.

Арестов обреченно прикрыл глаза:

— Это… довольно неожиданно, Тимур. Но вопрос, «почему вы молчали раньше» задавать не буду. Задам другой. Я могу сделать вид, что ничего не слышал и не знаю. А могу дать вам шанс. Чего хотите вы?