И.С.Т. (СИ) - "Laise" - Страница 26

— А тебя изначально предупреждали. Твоя неуспеваемость — следствие твоего ослиного упрямства. Ты помогаешь мне, а я могу помочь тебе!

— Твоя помощь ему в этом, — Роман голосом выделил это слово так, чтобы вопросов, что именно имеется в виду, ни у кого не возникло, — взаимоисключает твои обещания о «не трону». К тому же это тебе достаточно одного его присутствия рядом. Твое сопение ему в ухо не поднимет его успеваемость.

— Ты не думаешь, как можно обойти условие? — маленький ритуал повторился, но на сей раз в голосе Ширинского промелькнул сарказм. — А я знаю. Потому что воспользовался лазейкой сам в начале первого курса.

— И как же? — хмуро полюбопытствовал Чед.

— Я мог бы ублажить тебя орально, — выпалил Тимур. Воцарилось напряженное молчание.

— Эм… — Роман взял себя в руки быстро. — Думаю, если бы дело было исключительно в том, чтобы кончить, Чед бы давно девственником не считался. Или я чего-то не понимаю?

— Не идет в зачет игра в одни ворота, — Тимур с силой обнял себя руками за голые плечи. Он сам был бос, что с учетом прохладного ночного воздуха было не слишком хорошо. На бедрах болтались впопыхах натянутые и незастегнутые до конца джинсы. Спешил, красавчик. — То есть если он сам себе помогает ручками — это фигня. Если интимно помогает кто-то — совсем другая история.

— Блядь, — в серцах и по-русски выдал Чед.

— Не все так плохо, — Роман фыркнул. — Все, что нужно — это просто расслабиться и получить удовольствие. Можешь даже закрыть глаза и «думать об Англии», — он откровенно веселился и даже не считал нужным это скрывать. — Это если не считать того, что особого выбора у тебя нет. Ну, разве что до проститутки прогуляться. Хорошо материшься. Для англичанина.

— Я тебя ненавижу! — с Симой поживешь, непременно дурному научишься.

Тимур шагнул в сторону, точно приглашая Чеда выходить. Сунул руки в карманы, всем своим видом демонстрируя намерения эти самые руки не распускать.

— Спасибо за понимание, Роман, — необходимость в жестком контроле вроде как отпала и он вернулся в высокопарно-пафосной речи с явным облегчением. — Благодарен вам за проявленное участие.

— Это не ради тебя, уж прости, — Рома посторонился, мимолетно коснувшись плеча выходящего Шеннона. — Все будет хорошо. А если это… тебя обидит, мы ему всей толпой наваляем.

— Я понимаю, однако меньше ценить ваше содействие не стану. Если вам потребуется помощь, вы всегда можете обратиться ко мне, — учтиво заверил его Ширинский.

Чед с обреченным видом поплелся по направлению к комнате. Он даже чуть ссутулился для пущего драматизма сцены. И все-таки в нем не чувствовался больше страх. И напряжение не чувствовалось. Так что в принципе за господина Шеннона можно было быть спокойным.

Роман проводил их взглядом, хмыкнул про себя и вернулся в комнату, закрыв за собой дверь. Спать уже не хотелось. Совсем. Повертевшись под одеялом, Рома вылез из кровати и, наскоро одевшись, вышел из комнаты, а потом, прокравшись по коридорам, из общежития. Вдохнул свежий, уже немного морозный воздух и улыбнулся. Вытащил стянутую еще днем из кафетерия шоколадку и, устроившись на скамейке прямо у порога общежития, под неярким уличным фонарем, зашелестел оберткой, отстраненно думая о том, что жизнь все-таки очень непредсказуемая штука. И что предвидеть — совсем не так интересно, как думают. У него самого, конечно, это предвидение ограничивалось разве что вероятностью ответа на уроке или упавшего стакана со столика на обеде. Хорошо, что от него пока никто ничего не ждал и не требовал, но внимательный взгляд он чувствовал на себе постоянно. Почти привык даже.

Он уже добрался до половины одуряюще пахнущей какао и ванилью плитки, когда в конце дорожки показались две фигуры, одна из которых была смутно знакомой. Покосившись на часы на руке, Рома только бровь вскинул. Час ночи. Однако… Хотя вот господин Арестов — точно не тот тип, кого приятно лицезреть перед сном. Нет, Роману он ничего не сделал и вообще чисто внешне был вполне себе ничего, но няшкой его нельзя было назвать даже в глубоком подпитии. Жесткость, последовательность, прямолинейность и почти полное отсутствие слабых мест — он дразнил одним фактом своего существования. Не то, чтобы Роман когда-либо мечтал о том, чтобы походить на кого-то, столь же владеющего самоконтролем. Просто… этот самоконтроль внушал уважение. И все равно, господин «главный безопасник» был не лучшим снотворным.

— Доброй ночи, господин Силиверстов, — помянутый Арестов вынырнул из рассеянного полумрака дорожки, ничуть не удивленный его здесь присутствием в это время. — На ловца и зверь бежит.

— Сидит, — флегматично поправил Роман, вгрызаясь в очередную дольку и косясь на того, кто стоял позади Арестова. — И вам не хворать. — Нахально и невежливо, он был вполне в курсе. Но поздней ночью не было никакого желания изображать из себя кого-то.

К чести господина Арестова, он строить из себя оскорбленную невинность не стал. Только покачал головой с почти нежной улыбкой.

— В таком случае, позвольте представить вам вашего соседа. Фрейзер Блэкберри, прошу любить и жаловать. Фрей, это Роман Силиверстов, — он кивнул ошарашенному такими новостями Роме, и из тени выступил высокий худой парень с сумкой на плече. Явно крашеные голубовато-седые волосы, длинные, находящиеся в художественном бардаке и с одной тонкой косой у виска, светлые серые глаза, тонкие черты лица и кривящиеся в усмешке губы — Фрей Блэкберри был похож на дворового кота. Весьма стильного в своей короткой не застегнутой куртке, обтягивающих джинсах и виднеющейся полоске кожи над ремнем, массивными до агрессивности украшениями наглого, но дворового кота.

— Привет? — А голос у него был приятным. С легкой хрипотцой и немного тянущими нотками.

— Привет, — глубоко разочарованный тем, что его сказка единоличного обладания целой комнатой так быстро закончилась, буркнул Рома, коротко пожав протянутую руку. — Прости, прыгать от радости не буду.

— Я тоже, знаешь ли, не в восторге, — Фрей весьма выразительно покосился в сторону Арестова. — Вливаться на втором курсе в новую группу.

— Переживете, мистер Блэкберри, — Арестов «отбил» в своей манере и повернулся к Роме. — Я могу надеяться на вас? Фрея нужно устроить и показать ему где тут что. Первое — сейчас, все остальное — завтра.

— Разумеется, — Рома преувеличено вежливо улыбнулся, догрыз шоколадку и встал. — Пошли?

Фрей пожал плечами, синхронно с Ромой кивнул Арестову и расхлябанной походкой направился вслед за Силиверстовым. Поднявшись в блок, внимательным взглядом окинул холл, безошибочно определил нужную дверь в комнату и, переступив через порог, растянулся на кровати, на которой еще полчаса назад сидел Чед.

— Я так понимаю, тебя перевели? — Рома закрыл за ним дверь, поколебался немного и устроился на постели, сев по-турецки.

— Там, где я был, не оказалось нужной специализации, — Фрей скривился. — Так что теперь я здесь.

— А что сразу не сюда? — Роман удивился. Он считал, что кураторы не ошибаются.

— Потому что изначально меня просчитывали, как оператора. А на самом деле я корректор.

— Это еще кто? — Роман насторожился. На всякий случай.

— Тот, кто исправляет, сглаживает и нежно утешает, — фыркнул Фрей. — Исправляет ошибки на планарах, короче. Редкая, но нудная и мутная хрень. Мне говорили, что здесь лучшие преподаватели по работе с уровнями.

— Не знаю, не в курсе, — фыркнул Рома. — Но нам рассказывали, что этот филиал для особо умных. Хотя что это значит лично я не в курсе. Я даже не знаю, как они это определяют. Говорили, что мы какие-то тесты-экзамены проходили, а я вот ничего подобного не помню.

— Да-а? — протянул Фрей, поворачиваясь на бок так, что майка задралась еще больше, обнажая рельеф живота. — У нас все было проще. И все, что надо, нам рассказали еще на первом уроке. Чтобы мы своим незнанием ошибок не наделали.

— А у нас все, похоже, под грифом «секретно» и «умереть по прочтению», — Рома поморщился.