И.С.Т. (СИ) - "Laise" - Страница 113

— Тш-ш-ш, — Дейм обнял его, вжимая лбом в свое плечо. — Это же Гейр, наш умница Гейр. Все будет хорошо. Он оракул, он знает, что делает. Они уехали вместе? Это Натан позвал его?

— Ннннн, — промычал Александр. — Нет. Гейр сам… сам так решил, Натан его не звал. Он увез Натана. Думаю, что прыгать они станут спонтанно, без плана. Чтоб их не отследили.

— Если Натан не потерял последний рассудок, то он не сунется на планары. Нельзя. Просто нельзя. Срастить проход на Темный планар полностью не удалось, уровни все еще корежит, в точках перехода искажается и сливается поле. И если раньше даже Гейру не удалось его найти, хотя он был так близко… — Дейм помолчал, словно убаюкивая теплом и тишиной. — Марека отстранили. А если узнают, что с Гейром был ты… Как только появится связь, мы снова станем группой, и нас посадят под замок.

— Хер им всем в жопу! — взвился Лемешев. — По самые яйца! Хватит с меня, Дейм! Я, блядь, отпахал на Совет десять лет. Куратором у сложных детей. У детей-инвалидов, детей с девиациями. Да, многих я из петли вытянул. Только сам чуть в петлю не полез. Сука, они должны нам, Дейм. Каждому из нас. Но болт им… больше никто на меня лапы не наложит. Нету больше Санечки-целочки. Сука, я за тебя, за Гейра, за придурка нашего очкастого горло перегрызу! И знаешь что, детвору нашу тоже не разобьют. Ни старших, ни младших. А за Марека кому угодно пасть порвет Тим. Хотят проблем, они их получат!

— Я — часть этого Совета, Саша, — спокойно, тепло ответил Дейм. — Но даже я очень и очень далек от настоящих кардиналов. Не торопись, не руби сгоряча, нельзя сейчас ошибки делать. Натан уже дел натворил, Гейр за ним ушел. Если мы сейчас не будем осторожны, у них больше не будет тыла и прикрытия. И кто тогда присмотрит за малышами, кроме нас? Саша, успокойся. Тебе нужно отдохнуть, нам всем нужно.

— Останься со мной, Дейм, — Александр открыл глаза и рывком приблизился к нему, заглядывая в глаза. Все что ему нужно — очиститься в его взгляде. Утопить отчаяние и страх в нем. Пусть с болью. Пусть в очередном всплеске безумия. Пусть утром на теле останутся следы. Это лучшее, что может быть. Лучшее что может случиться.

— Я всегда с тобой, — Дейм болезненно улыбнулся, касаясь губами губ. — Мой Саша…

…Ночь уже давно перевалила за свою половину, когда в конце коридора появился знакомый силуэт. Сгорбленный, словно изломанный. Вряд ли бы кто сейчас узнал в бледном осунувшемся человеке с потухшими глазами блистательного корректора — грозу и ужас филиала.

— Тим? — в словно посеревшем голосе звучало только усталое беспокойство и благодарное тепло. — Тебе давно нужно спать. Ты устал.

Тимур поднялся с пола, потянулся всем телом, разогревая затекшие мышцы, и шагнул к нему, обеспокоено глядя в лицо.

— Я беспокоился за тебя. Ты в такой глухой отключке был… тебя откачивали. Прости, я просто испугался, что ты совсем. Что… бля, — он раздосадовано взъерошил волосы, а потом просто обнял Марека с силой, с запредельным отчаянием.

Тот ошарашено сморгнул, коротко хмыкнул и обнял его в ответ, ероша волосы.

— Со мной все хорошо. Добраться до меня не так-то просто. Ну, выдохни и расслабься, тебя трясет всего, — поглаживая по спине и плечам, согревая дыханием, он шагнул в сторону, ведя Тимура за собой. Отстранил на миг, чтобы открыть дверь и втянул через порог, в полумрак дышащих покоем комнат.

— Во всем, что касается тебя, я веду себя как законченный идиот. Прости. — Так и есть. Стоило только подумать об Арестове, как мозги напрочь вырубались. Он мог быть трижды умницей, прекрасным оператором, гением во плоти, но при одном взгляде на Марека Арестова он превращался во влюбленного дурачка.

— Тебе не за что просить прощения, — Марек мягко поцеловал его в лоб и уголок губ. — Спасибо за то, что заботишься обо мне. Ты останешься? Кровать большая, но все, что я могу тебе обещать — это сопеть тебе в плечо и может быть иногда пинаться.

— Я… — на секунду Тим опешил. Приглашения он не ожидал, навязываться не собирался и теперь растерялся. — Ты… надеюсь, меня сталкером персональным не считаешь. — Ширинской кончиками пальцев погладил его лицо. Горькие складочки в уголках губ. Заострившиеся скулы. — Я люблю тебя, Марек. Я просто очень тебя люблю.

— Я знаю, Тим. И благодарю тебя за это. Это лучший подарок, который могла преподнести мне жизнь, — тот сжал его руку, привлек к себе, обнимая за талию. — И, знаешь, ты единственный за последние годы, с кем я хотел бы разделить сон. Просто сон.

Тимур улыбнулся. Почти рассмеялся.

— Ну что, тогда переспи со мной, Марек. Обещаю обнимать тебя. Просто обнимать.

Возможно, будь Арестов чуть менее уставшим, это было бы неловко. Быстрый душ, возня с одеждой и смущение. Но усталый смех заметно посветлевшего лицом Марека все делал совсем другим. И когда Тимур все-таки оказался в постели, его обняли сильные руки, а к спине прижались грудью. Сухое поджарое тело подходило к его собственному идеально, и это, вместе с мгновенно ставшим ровным дыханием, было таким правильным.

…А утром за окном по-прежнему мело. Кажется, дорогое мироздание вообще не планировало менять погоду. Мутно-серое небо, сгибающиеся под порывами ветра ели, и снег, снег, снег.

Тимур закусил губу и отвернулся от окна, возвращая внимание спящему. Сейчас лицо Марека было таким спокойным. Таким молодым. Впечатление не портила даже щетина на подбородке и скулах. Длинные ресницы, брови вразлет. Тонкие хищные черты породистого лица. Чертовски хорош собой. Забавно, что этого никто не замечал. Или не желал замечать. Тем лучше.

Под одеялом тепло. Но воздух в комнате — прохладный. Выстыл из-за падения температуры? Скорее всего.

Тимур поежился и осторожно обнял Марека под одеялом. Не надо было шевелиться. Он очень измотан, и даже несколько часов сна — слишком малый промежуток для отдыха. Будь Тимур хроником — растянул бы время для любимого корректора. Лишними часа три-четыре здорового глубокого сна не бывают.

И все же он выглядел не таким измученным и усталым, хотя до полного восстановления было еще далеко.

— Привет… — тихий сонный шепот утреннюю негу сделал только сильнее. Марек поежился под одеялом, потерся подбородком о плечо и с легким сладким выдохом прижался сильнее, переплетая ноги. — Надеюсь, я был не очень беспокойным соседом, и тебе удалось немного поспать.

— Ты оказался очень уютным соседом, — улыбнулся в ответ Тимур. Эта близость порождала внутри совершенно запредельное чувство нежности. Марек. Ма-рек. Поволока в глазах, легкий румянец ото сна. Тим лбом коснулся его лба, ладонью погладил шершавую от щетинок щеку. — Как ты?

— На удивление хорошо, — Арестов набрал воздуха и медленно выдохнул, улыбаясь. — Но теперь есть проблема: я не хочу вылезать из постели. Совсем. Никогда.

— В общем-то, имеешь право, сегодня Рождество, так что поздравляю с праздником. Прости, подарок не привезли по причинам непогоды. Ну и вообще, не вылезай. Совсем. Преврати сегодня во временное «никогда».

— Сегодня приезжает комиссия. Так что… Не хочу об этом говорить, — Марек несколько долгих секунд всматривался в его глаза, а потом прижал к себе поближе. — Ты здесь, и это лучший твой подарок.

— Как в старом нашем мультике: «Лучший мой подарочек это ты!» — фыркнул Ширинский. Ближе просто некуда. Он и так уже практически подмят под Марека. И ощущение это ему нравилось безмерно.

— Уверен, что я его не смотрел, — Марек сдвинул ногу и тут же вскинул бровь в веселой необидной усмешке. — Привет?

Тим зажмурился, сдерживая тихий выдох, быстро облизнул губы.

— Доброго утра. И извини. Метатренинг даром не проходит, да.

— Я тоже когда-то был молодым и даже учился на третьем курсе, — Марек негромко рассмеялся, вытянул руку из-под одеяла и смял его губы подушечкой пальца. — Но я бы предпочел другое объяснение. Что-то вроде моего присутствия рядом, — он аккуратно отвернул его голову и прижался неожиданно острым и жалящим поцелуем к открывшейся шее.