Тридцать дней (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 99

— Почему? — подал голос леор Гаст и запоздало постучал тростью об пол. — Почему Грани перестали подчиняться ему?

— Он перестал быть Созидающим, стал Разрушителем, — ответила я.

— И куда же делись наши Создатели? Я верно понимаю, что мы сейчас узнали правду о тех, кого почитали богами? — задал вопрос Гресс, нервно потерев ладони.

— Они и были почти богами, — ответил за меня Скай. — От богов их отличало лишь то, что они были смертны. Они подарили миру ту силу, которой вы, маги успешно пользуются по сей день.

— Дар становится слабей от поколения к поколению, — ворчливо заметила Винд. — Летописи говорят, что наши предки были намного могущественней нас.

Мне было, что ответить на это замечание. Я обернулась к воздушнице и встретилась с ней взглядом. Женщине стало заметно неуютно, и она отвернула голову.

— Вайторис сдерживает развитие мира, чтобы не допустить образование новых Отражений. Нет Отражений, нет отката. Нет отката, возвратная энергия не преобразовывается в потоки магии. Вы пользуетесь тем, что попадает в Истинную Реальность после малых выплесков. Вашим предкам не ограничивали количество силы…

— Какая чушь! — громко воскликнул водник, молчавший до этого. — Неужели вы все верите в то, что нам сейчас пытаются навязать за истину?! Убийцу выдают за хранителя жизни, Темного называют Создателем! А нашу веру смешивают с грязью! — глаза водника полыхнули гневом. — Грани! Красивая и страшная сказка — приманка, на которую пытаются заманить цвет магического общества, вот что это такое. Я не верю ни единому слову! Более того…

— А тому, что говорили Фэйр, Гаст, Дайм, элдр Быстрокрылый — ты тоже не веришь, Айгет? — не скрывая насмешки, спросил Скай. — Быть может, у тебя есть объяснение происходящему?

— Происки Темного, что же еще? — картинно изломил бровь Айгет.

— То есть, леор Мендак, вы свято верите в то, что огневик может повелевать стихией воды? Кто-нибудь, — Аквей развернулся на каблуках сапог и оглядел собравшихся, — когда-нибудь слышал, или видел собственными глазами, чтобы Темный управлял водной стихией? — Совет ответил молчанием. — Или же ему подчинялась стихия воздуха? А быть может, ему подвластна земля? Его чудовища — это огонь. Его сила — огонь, его суть — огонь. И единственное, в чем можно подозревать вмешательство рыжего — это пожар в роще. Как объяснить остальное?

— И все-таки слова Айгета звучат намного правдоподобней, чем рассказ этой… женщины, — негромко пробормотала воздушница Винд.

— А я вам скажу кое-что еще, благородная лейда, — Айгет Мендак поднялся со стула и спустился с возвышения. Он с нарочитой медлительностью оглядел собравшихся магов, и развернулся в нашу со Скаем сторону. Впрочем, на меня леор не смотрел, только на Аквея, и я вспомнила слова моего водника о его противниках. Теперь мне было ясно, кого он имел в виду. — Где твоя невеста, Аквей? Где лейда Аллиерт?

Скай недоуменно приподнял брови:

— А почему тебя заботит лейда Аллиерт? Если ты спрашиваешь о моей невесте, то каков твой интерес?

— Действительно, леор Мендак, — произнесла леди Личфиелд, — странный вопрос. Какой бы ни была причина отсутствие лейды Эйволин, глава ее клана здесь, этого вполне достаточно.

— Хорошо, — склонил голову неприятный водник, — спрошу иначе. На каком основании ты унизил женщину, предназначенную тебе, отказом от женитьбы на ней? Чьи объятья ты предпочел объятьям твоей невесты? Уж не ее ли? — указующий перст уперся в меня. — Благородные леоры и лейды, я обвиняю Скайрена Аквея в предательстве! Да! — вскричал Мендак, перекрывая поднявшийся ропот. — Я обвиняю Аквея в предательстве!

Я обернулась к Скаю, но на его лице не дрогнул не единый мускул. Насколько горячился Айгет Мендак, настолько оставался спокойным Скайрен Аквей.

— Что это означает, Айгет? — нервно спросила Камилл Личфиелд, вдруг растеряв свою невозмутимость. — Скай? О чем говорит Мендак?

— Что за чушь? — поморщился один из огневиков.

— Мы хотим слышать правду!

— Аквей, почему ты молчишь? Поясни!

Но Скай лишь развел руками и указал взглядом на торжествующего водника, предлагая выслушать, что он скажет. Невольно обернулась на лейду Тей, однако провидица имела скучающий вид, и даже зевнула, прикрыв рот платочком, зажатым в пальцах. Рварн и Оэн слушали магов с любопытством, на этом выражение их эмоций заканчивалось. Заметив мой взгляд, айр почтительно склонил голову, для него, похоже, после моей речи мировоззрение не изменилось. Я улыбнулась ему, кивнула и вновь вернула внимание Мендаку.

— Вы хотите доказательств? Мне есть, что вам ответить, — произнес Айгет. — Мы все знаем, чем закончился последний поход против Темного, — водник выдержал трагическую паузу, а после продолжил, понизив голос: — Никто не вернулся. Наши братья, лучшие из нас, пали… Осиротел клан Фэйр, потерял старших наследников клан Гаст. Не вернулись Личфиелд и Аллиерт. Погибли все… но не он! — голос Мендака вновь набрал силу, и теперь указующий перст уткнулся в Ская. — Он выжил. Единственный из всех, самый могущественный, кто вел за собою несметную рать, выжил, когда те, кто доверился ему, погибли. А он вернулся! И не один… Аквей привел с собой убийцу! Тварь, уничтожавшую нас, не слушая ни стонов мужей, ни криков жен, ни плача младенцев! Мне говорили, какими голодными глазами они смотрели друг на друга, так глядят лишь любовники! Любовники, которые делят ложе долгое время. Позабыв стыд, Аквей бесстыдно брал черную мразь на глазах своей невесты, берег ее, охранял, как пес! Он угрожал смертью тому, кто тронет ее, ЕЁ! Потомок благородного рода, овеянного славными деяниями, готов сложить наши головы к ногам своей поганой любовницы. Что делал он этот год, так называемого пленения? Зачем сей известный леор привел за собой проклятое отродье, в чьих жилах течет яд вместо крови?! И кто же на самом деле Скайрен Аквей? Он — предатель!

В зале повисла тишина. Все без исключения взоры были устремлены на нас с Аквеем. Я тоже взглянула на Ская, но с тревогой, которую едва удавалось скрыть. Если маги поверят тому, что услышали, а в это поверить проще, чем в конец света и существование Граней, и, тем более, в мои добрые намерения, то удар можно ожидать с любой стороны и в любое мгновение.

Однако непробиваемый водник по-прежнему хранил молчание. Он прикрыл зевок и щелкнул пальцами, подзывая слугу.

— Леор Мендак слишком долго драл глотку, подай ему воды, — велел Скай.

Слуга, одарив хозяина ошалелым взглядом, бросился исполнять его приказание, но, скорей, по привычке, чем желая услужить.

— Однако, леор Аквей, — произнес леор Гаст, — то, что мы сейчас услышали… Признаться, выглядит убедительней рассказов вашей… женщины. Если сложить всё воедино, то вы и вправду выжили там, откуда еще никто не вернулся. А вы вернулись, да еще и с… союзницей. Мы слишком хорошо знаем ее, чтобы доверять… Вы действительно разорвали помолвку с лейдой Аллиерт?

— Действительно, — кивнул Скай. — А скажите мне, почитаемый мною, леор Гаст, отчего вы думаете, что правда на стороне Мендака? Вы знаете, что он издавна порывается занять место главы моего клана. Вам известно, что он соперничает, не упуская ни единой возможности, которую можно использовать против меня. И вы были свидетелем неоднократных выпадов сего неблагородного леора не только в мою сторону, но и в сторону всего моего рода. Так почему же вы, заведомо зная о подлой душонке Айгета, все-таки склонны верить ему?

— Слава твоей спутницы слишком хорошо нам известна, Скай, — ответил Дайм.

— И лишь поэтому вы готовы пойти на поводу честолюбивого лгуна и склочника? — усмехнулся Аквей. — Вы хотите дождаться доказательств правоты Ирис, когда мир захлестнет высвободившаяся сила возвратной волны и уничтоженных Отражений? Что ты скажешь, когда всё это погибнет на твоих глаза, унося жизни родных и друзей? Кого проклянешь за неверие?

— Прекрати лить нам в уши яд, Аквей, — вновь заговорил Мендак. — Она убила стольких, что мир уже содрогается от ужаса. Шавка Темного, его оружие…