На пути к посвящению. Тайная духовная традиция ануннаков - де Лафайет Максимиллиан - Страница 39

Для них стало настоящим открытием, что язык, которому они обучали человеко-големов, все еще использовался людьми, однако успел существенно измениться по сравнению с первоначальным вариантом.

Люди не знали о том, кто такие ануннаки, и называли их Народом Неба. В то время на земле еще не было ни религий, ни божеств. Вопреки тому, что утверждают многие антропологи и археологи, люди не поклонялись также ни стихиям, ни силам природы. Скорее, все это их пугало. Страх стал для них чем-то вроде ритуала. В конце концов, наиболее развитые в интеллектуальном плане люди, именовавшие себя жрецами, создали ряд ритуалов, эволюционировавших позднее до уровня полноценных религий.

Жрецы, как это часто бывало, совмещали функции писцов. Они-то и записали большую часть анаха. Людям они сообщили о том, что анах — дар сошедших с Небес богов, а именно ануннаков. Это стало первой организованной религией, которая возникла в Финикии и распространилась позднее на Шумер, Вавилон, Месопотамию и Ур. Именно в Уре Авраам узнал об этих многочисленных богах и избрал наиболее для себя подходящего, заключив договор с Яхве.

Я уже упоминал о том, что анах не являлся изначально полноценным языком. В нем не было даже грамматики: использовались только слова и выражения. Позже ануннаки, движимые симпатией к первым финикийцам, начали обучать правящую элиту и жрецов более развитой форме языка — той, которая бытовала на Нибиру. Древние жрецы составили описание этого языка, его характеристик, символов и форм.

Кстати говоря, финикийские жрецы-писцы всегда носили красные и шафранные одежды. Эти цвета символизировали жар и огонь, ассоциировавшийся у людей с космическими кораблями ануннаков. И ануннаки же показали людям, где найти краску для их костюмов. Ее вырабатывал моллюск, обитавший в Средиземном море. Называлась эта краска «урджан». Позже, когда ты продвинешься до восьмого уровня, тебе наверняка встретятся в Ложе люди, одетые во все красное. Это стражи Книги Рамадош, и зовутся они урджани. Находясь в Ложе, ты будешь общаться с ними — а также с Просветленными мастерами — только на анахе. Вот, взгляни-ка для начала на эти символы.

Рабби показал мне ряд символов и объяснил, как правильно рисовать некоторые геометрические формы. Никогда раньше мне не доводилось видеть подобных знаков.

— Существуют тысячи таких символов и выражений. К тому же тебе нужно освоить грамматику. А времени у нас на это совсем мало. Полагаю, Жермен, ты знаешь, что тебе делать в подобной ситуации?

— Думаю, что знаю, — ответил я с полной невозмутимостью. Рабби выжидающе смотрел на меня.

— Я выучу это за считаные минуты, Рабби, если откажусь от линейного способа мышления…

— Ага! — прервал меня Рабби Мордехай. — Манипуляции со временем!

— Именно. Я снова использую сеть.

— Прекрасно! — воскликнул Рабби. — Твой Канал с успехом развивается. Что ж, приступим прямо сейчас.

Так мы и сделали, и Рабби был просто поражен моими успехами: я не только ускорил сам процесс освоения языка, но и выказал знание слов и выражений, которым меня никто не учил. Грамматика тоже далась мне с необычайной легкостью. Очевидно, что мой Канал работал в полную силу.

— Твои лингвистические таланты превосходят самые смелые мои ожидания, Жермен, — заметил Рабби Мордехай. — Я очень тобой доволен. Не сомневаюсь, что благодаря таким способностям ты сможешь далеко продвинуться на дипломатическом поприще. И это замечательно.

— Я тоже очень рад, Рабби. Думаю, кстати, я мог бы выучить между делом еще парочку языков — обычных, земных. Вряд ли это помешает мне в будущем.

— Что ж, неплохая идея, — заметил Рабби Мордехай. — Чем больше языков ты освоишь, тем больше будет от тебя пользы нашей организации. И вот еще что: чтобы записать текст на анахе, тебе не нужны ни ручка, ни печатная машинка (хотя при желании, конечно, ты можешь воспользоваться и тем, и другим). Обычно мы употребляем для этих целей Мирайю[7]. Какой бы размер ты ни использовал, слова будут появляться автоматически, как если бы ты записывал их. Хочешь взглянуть на процесс?

— Полагаю, я уже видел, как это происходит. Или вы забыли мои приключения в Баальбеке?

— Что за умница! — воскликнул Рабби, хлопая меня по плечу. — И как я мог забыть об этом?

Я действительно наблюдал за процессом, когда Шейх и Мастер печатали Книгу Рамадош в подземном городе Баальбека, используя только свет Мирайи. Внезапно меня озарило:

— Рабби Мордехай, та машина, что превратила в золото мой рисунок банана, тоже была разновидностью Мирайи?

— Само собой, — ответил он. — И мне кажется, Жермен, что очень скоро люди сами изобретут подобные вещи. Может, и не золото, но печатный текст будет свободно путешествовать от машины к машине, таинственным образом преодолевая многие тысячи миль… Вот увидишь, пройдет еще несколько лет…

И он был прав: теперь в нашем распоряжении действительно имеется такое устройство, как факс. Причем мы настолько привыкли к нему, что относимся как к чему-то само собой разумеющемуся. Интересно, скоро ли мы начнем передавать физические предметы с помощью новых, усовершенствованных факсов? Рискну предположить, что достаточно скоро.

И вот я свободно овладел анахом, а в дополнение, в качестве разминки, выучил еще несколько земных языков. Я искренне наслаждался самим процессом и был несказанно рад, когда Мордехай, проверив мои успехи, заявил:

— Жермен, твои лингвистические способности превосходят даже те, которыми могут похвастаться ануннаки-улемы.

— В самом деле? — с удивлением спросил я.

— Именно так. Очевидно, что это твой особый талант. Мы всегда знали, что тебе суждено работать в дипломатической сфере, возможно даже в качестве посла. Но теперь, с учетом твоей поразительной способности к языкам, перед тобой открываются иные, еще более широкие горизонты. Я сообщу об этом в организацию, и мы обговорим твои будущие обязанности, пока сам ты будешь находиться у доктора Фарида в Бейруте. Кстати говоря, за эту неделю тебе нужно подготовиться к отъезду. Между тем можешь немножко отдохнуть и просто погулять по Будапешту: ты уже освоил все необходимые техники, так что нет нужды возвращаться сюда после Бейрута.

Вот и замечательно! Я чувствовал радость и воодушевление при мысли о том, что ждало меня в Бейруте, и ничуть не сомневался, что могу с успехом применить изученное мною на практике. В тот вечер мне представился шанс доказать это Рабби Мордехаю. На свою традиционную прогулку мы отправились чуть раньше обычного. Путь наш проходил мимо дворика одной школы весьма среднего достатка. Несколько ребятишек играло там в баскетбол. Как это водится в небогатых странах, вся площадка была вымощена асфальтом, без какого-либо защитного покрытия. Только я подумал о том, что игроки рискуют здорово пораниться, если упадут на асфальт, как один из мальчиков, подпрыгнув слишком высоко, оступился и упал на колено. Я бросился к нему и увидел, как из глубокого пореза течет кровь. Я тут же положил руку на колено и сосредоточился, посылая туда целительную энергию Кровотечение остановилось, и ранка начала затягиваться. Никто этого даже не заметил, поскольку я быстро перевязал колено носовым платком, и мы с Рабби ушли.

— Прекрасная работа, — заметил он. — Эти парни так и не поняли, что стали свидетелями чуда.

Спустя пару дней мне вновь удалось продемонстрировать новообретенные способности.

— У нас кончился хлеб и сыр, — сказал я Рабби. — Самое время сходить в магазин и купить что-нибудь к ужину.

Мы отправились в магазин, причем, из уважения к Рабби Мордехаю, я шел чуть сзади. Но у меня были свои планы… Рабби Мордехай, шедший на пару шагов впереди меня, толкнул тяжелую деревянную дверь и ступил на порог. И тут же увидел, что я его опередил. Действительно, я уже поджидал с улыбкой своего наставника.

— Что это за фокусы? — промолвил Рабби с напускной серьезностью.

— Разве не то же самое вы сделали тогда на мосту? — спросил я. — Теперь мой черед!