Чернушка и Солнечный зайчик (СИ) - "atat" - Страница 98

Из всей этой информации Фима сделала вывод, что Саша не замешан в истории с охотой на вея. Что ж, оно к лучшему. Вот погостят ребята недельку и уедут обратно, а уж без них можно попрактиковаться с переходом в Маврию. Сейчас там столько дел, что не будет времени на сон. Но пока ребята здесь, придется шифроваться.

В половине двенадцатого пришли в поликлинику. Этим громким именем называлось одноэтажное деревянное здание еще довоенной постройки. Никакие косметические ремонты не скрывали уже начавшееся разрушение. В этом же длинном, наподобие барака строении, находилась и больница. Два терапевта, один стоматолог, акушерка и педиатр, вот и вся армия в белых халатах против налетающих шквалами болезней века плюс свежевыведенных вирусов.

Взяв в регистратуре карточку, Фима прошла к знакомой двери. Коридор был пуст, и женщина села в кресло. Кресла, кстати, здесь тоже допотопные, с откидывающимися сидениями, обитые коричневым дерматином и сколоченные вместе по несколько штук. Раньше они стояли в кинозале местного дома культуры, теперь же перешли на службу в “центр здоровья”. Во времена общего социалистического равенства ширина кресел была одинакова для всех. Теперь же некоторые представители загнивающего капиталистического общества не вмещались в эти узкие рамки. Для таких посетителей стояли железные скамейки, обитые искусственной кожей.

Оказавшись на сегодня последним пациентом, Фима терпеливо ждала, когда ее вызовут. Ребята стояли неподалеку у окна и о чем-то разговаривали. Саша стоял спиной к Фиме, а Тёмка – лицом. О чем они там разговаривали, не было слышно, но вот как они это делали, говорило само за себя. Женщина смотрела на светящееся любовью лицо сына и чувствовала, как ее сердце наполняется теплом.

Мелькнувшая сбоку тень заставила вздрогнуть. Шаркая подошвами ботинок, мимо прошел какой-то незнакомец. Сделав пару шагов по коридору, повернул обратно и, на секунду задержавшись, взялся за ручку двери:

– Мне спросить.

– Врач занят, – проговорила Фима, обратив внимание на наколки на пальцах.

– А меня не колышет, – обдав перегаром, возразил незнакомец и шагнул в кабинет.

Сквозь неплотно закрытую дверь был слышно, как мужчина пытается уговорить врача выдать ему справку. Видимо, пропьянствовал, а теперь, чтобы с работы не выгнали, решил обзавестись оправдательным документом. Фима только вздохнула. Через минуту голоса в кабинете зазвучали громче, и дверь, распахнувшись, ударилась о стену. Громко ругаясь, посетитель вылетел из кабинета и зашагал по коридору на выход. Выскочившая следом медсестра вдогонку прокричала:

– И на прием положено приходить в трезвом виде. Прошу об этом помнить, иначе пожалуемся Семенычу.

На секунду девушка загородила от Фимы стоящих ребят, и она не увидела, как идущий мимо них мужчина, окинув быстрым взглядом стройного Сашу, что-то тому бросил вскользь, отчего парнишка вздрогнул и отшатнулся в сторону. Тёмка же, развернувшись, загородил собой друга.

– Проходите, Фаина Аркадьевна, – пригласила медсестра.

Фима поднялась с места и шагнула в кабинет. Там она просидела полчаса, пока ей измеряли давление, слушали сердце, смотрели горло и глаза. Затем ей пришлось отвечать на кучу вопросов. Стараясь не выдать себя, женщина держалась версии амнезии: “вот до сюда помню, а отсюда не помню”. Закончив писать в карточке, терапевт взяла заполненный медсестрой рецепт и быстро его подписала. Передав Фиме листок, пояснила, как принимать лекарства. Поверх рецепта легли талончики на анализы, а венчало стопку направление к психиатру.

Ничуть не удивившись такому обилию бумаги, Фима поднялась с места и, попрощавшись с доктором, покинула кабинет. Мысленно же усмехнулась: вот расскажи она правду, то сейчас не бумажки в руках держала, а ее саму – два гориллоподобных санитара.

Закрыв за собой дверь, женщина поспешила к стоящим на прежнем месте ребятам. Она сразу отметила изменившееся настроение: Саша стоял грустный, а Тёмка кипел злобой.

– Что случилось? – встревожилась Фима.

– Ничего, – ответил Саша, – все в порядке.

Фима не поверила и обратилась к сыну:

– Тёма, признавайся, что произошло? Я же вижу, что вы оба меня обманываете.

– Ничего не произошло, успокойся, – уперся парень.

Решив не настаивать, Фима взяла Сашу под руку и потянула его на выход. Оказавшись на улице, повернула к аптеке. Парень поинтересовался:

– Что сказал доктор?

Фима хмыкнула:

– Что она может мне сказать? Ничего. Она мне написала.

Тёмка переключил внимание на мать:

– Что же она тебе написала, мам?

– Вот, почитай. Занимательное, кстати, чтиво, – Фима протянула сыну стопку листков.

На ходу перебирая бумажки, парень покачал головой:

– Мам, я сомневаюсь, что тебя хватит на все эти анализы. Может быть тебе помочь?

Фима рассмеялась:

– А что, это мысль. Давайте разберем все направления и талончики и, думаю, завтра за час управимся. Чур, я не к психиатру!

– И я! – воскликнул Тёмка.

Саша улыбнулся:

– Похоже, это буду я. Фаина Аркадьевна, можете на меня положиться, я постараюсь отстоять ваше доброе имя.

– Спасибо, милый.

В аптеке было пустынно, и Фима подумала, что еще не сезон. Усмехнувшись себе под нос, подошла к скучающей аптекарше.

– Добрый день.

– Здравствуйте, Фаина Аркадьевна. Снова пришли к нам тратить деньги?

– Ох, и не говорите. Все люди денежки несут в магазины, а я к вам. Решила вот свежих таблеток закупить, а то от просроченных что-то совсем плохо стало.

– Так нельзя же просроченные пить, – воскликнула девушка, просматривая рецепт.

– Да знаю я, а вот как-то так получилось. Случайно. Теперь еще каких-то новых прописали.

Ребята ходили вдоль витрин, рассматривая упаковки с лекарствами. Аптекарша вполголоса поинтересовалась:

– Это кто же с вашим Тёмкой?

– Друг это его. Учатся вместе.

– Надо же, какой милашка.

– Что? Понравился?

– А то! У нас таких здесь не увидишь. Все, как один, гоблины, морозом прибитые.

Фима согнулась от хохота:

– Ой, не могу! Гоблины! Не может быть!

– Что вы, Фаина Аркадьевна, чистая правда! Маленькие, кривенькие, лысенькие. Прям как…

– Инопланетяне, – вставила Фима.

– Точно! – аптекарша подала коробочки с лекарствами. – С вас пятьсот шестьдесят четыре рубля и тридцать две копейки.

– Но не все же, – не сдавалась женщина, открывая кошелек.

– Ладно, согласна, не все. Но попадаются на глаза чаще всего такие.

– Я вам сочувствую, – улыбнулась Фима, складывая коробочки в сумку.

– Ох! Я себе тоже.

– Ну, я пойду, – Фима подхватила сумку за ручки, – желаю вам почаще встречать землян.

Девушка в ответ улыбнулась:

– Спасибо. Не болейте.

Следующей на маршруте была милиция. Поздоровавшись с дежурным, Фима спросила:

– Семеныч у себя?

– Да, проходите. А это ваши? – сержант кивнул на ребят.

– Мои.

– Тогда все в порядке.

Кивнув своим “сопровождающим”, Фима двинулась по коридору. Остановившись у нужной двери, стукнула и открыла.

– Здравствуй, Семеныч.

– Здравствуй, Фаина Аркадьевна. Проходи.

– А ребята? Им со мной, или пусть пока погуляют?

– Да, пусть подождут.

Фима обернулась к ребятам:

– Посидите тут, я скоро, – и, войдя в кабинет, прикрыла за собой дверь.

Ребята уселись в точно такие же, как и в поликлинике, откидные кресла. Оглянувшись по сторонам в пустом коридоре, взялись за руки. Они не разговаривали. Просто сидели и держали друг друга за руки. Поглаживая большим пальцем костяшки Сашкиной руки, Тёмка смотрел в закопченный потолок.

Тем временем в кабинете Фима складно врала Семенычу о внезапном отъезде Лаварда, о том, что утром сама хотела зайти и все рассказать, но что-то там случилось то ли с головой, то ли еще с чем, только очнулась Фима сегодня утром дома совершенно одна. За время отсутствия ничего не помнит, и где сейчас находится Лёлик, не знает. Семеныч поинтересовался результатами визита к врачу, на что Фима, сокрушенно покачав головой, призналась, что, похоже, здоровье стало плохим.