Чернушка и Солнечный зайчик (СИ) - "atat" - Страница 80

Когда спустились с крыши, была уже полночь. Во дворе замка навели относительный порядок, вынесли столы и стулья, расставили скамейки. Из-за разгрома на кухне сейчас было невозможно что-либо приготовить, поэтому ограничились запасами вяленого мяса, овощами и вином. Только очутившись за столом с едой, эльфы поняли, до какой степени они голодны. За целый день хорошо если успевали хлебнуть воды из черпака, а уж поесть… В общем, стоило Лазури поднять свой кубок, как эльфы набросились на угощение.

Кроме часовых на крыше и раненых в больничном коридоре, все, до единого, эльфы присутствовали за королевской трапезой. Даже Вэдлин, стараясь держать закрывающиеся глаза открытыми, сидел возле матери и жевал жесткое мясо. Под конец, не выдержав, склонил голову на стол и крепко уснул. Дорвавшийся до вина, следом уснул Лёлик. Хоть оно, по сравнению с водкой, казалось компотом, с ног валило исправно. Эльфы, вымотавшиеся за день осады, не дрогнувшие под натиском врага, сейчас падали один за другим.

Лазурь приказала более крепким эльфам отнести ослабевших товарищей на сеновал. Лошадей теперь почти не осталось, так что сена оказался излишек. Вскоре замковый двор опустел. Слышались только храп спящих и редкие вскрики – это эльфы продолжали воевать, но только уже во сне. Лазурь еле поднялась из-за стола, такая накатила усталость. Служанка подхватила королеву под локоть и помогла добраться до кровати.

Покои Лазури, как и все на верхнем этаже, были разгромлены, поэтому срочно подготовили другие. Женщина плохо помнила, как ее переодели и уложили в мягкую постель. Сон, похожий на смерть, навалился, отключая сознание. Сновидений не было. Просто закрыла глаза и все, чернота.

В замке все стихло. Несколько эльфов из числа часовых спали стоя. Бодрствовать было просто невозможно, а сменить их было некому. Проверив часовых еще час назад, Карвер пошел проведать Одуванчика. Присев возле того, не заметил, как уснул и сполз по стене на пол. Очнувшийся мальчишка поделился со своим командиром тонким одеялом.

Лавард клевал носом, когда Юимлен поднял его со стула и куда-то повел. Земля под ногами буквально шла волнами. Идти было трудно. Только приноровишься ступить на кочку, как она превращалась в ямку, и тело теряло равновесие. Если бы не более выносливый Юимлен, Лавард уже лежал бы в одной такой ямке и крепко спал. Сильные руки продолжали куда-то вести. Они держали надежно и никуда не отпускали.

Угасающим сознанием мужчина успел отметить, как расстегиваются пуговицы и слезает с плеч камзол. Шуршание сена и еще чего-то уже не воспринимались ушами. Лавард уснул, не замечая обнимающих его рук и укрывающих горячих крыльев. Во сне он часто вздрагивал. Ему снился бой, полет к озеру, золотые крылья, темные воды и задыхающийся в глубине Юимлен. Вскрикнув, Лавард почти проснулся, но нежное поглаживание по спине снова вернуло ему покой. Обрубки крыльев заныли, но вей продолжал спать. Он видел себя птицей с золотыми крыльями, летящей высоко-высоко в небе. Он летел навстречу другой птице – с черными крыльями. Встречный ветер трепал волосы и вышибал из глаз слезы. В голове крутились какие-то слова, вроде бы важные и в то же время глупые. А птица с черными крыльями все ближе и ближе, и уже вея начинает затягивать в воздушную воронку. Золотые крылья не справляются и чуть не ломаются от напряжения. Почти уже падая вниз, Лавард почувствовал, как его хватают. Это та птица его поймала, это она не дала вею рухнуть с высоты. Теперь уже не страшно, чужие руки держат крепко.

Лавард спал, уткнувшись Юимлену в подбородок, навалившись сверху всем телом и вжав своего вея в мягкое сено. Он спал, а губы шептали что-то неразборчивое. Только одна фраза прозвучала более-менее отчетливо, что-то похожее на: “Вей, ветерок”.

========== Часть 7. “Столица”. Глава 1. ==========

Громыхая на кочках, карета с гербом на дверце катилась на север. Лазурь, Вэдлин, Леозька и одна из служанок сидели на мягких подушках и глядели в окна. Впереди и позади экипажа скакал отряд сопровождения, состоящий из пары придворных кавалеров и эльфов Лаварда. Оба вея были здесь же, каждый на своем верном жеребце. Время перевалило за полдень, и путешественники надеялись к вечеру увидеть имение Лаварда. Именно через эти земли, лежащие на краю обширных болот, маленький отряд планировал прорваться к столице.

Этим утром все вставали с трудом. После вчерашних событий, перевернувших жизни многих, эльфы тяжело приходили в себя. Они медленно бродили, привыкая к боли в мышцах после ратного труда и от полученных ран. Но предстоящие работы, как в самом замке, так и снаружи, не давали расслабиться. С первыми лучами солнца часовые заметили вернувшихся из укрытий местных жителей. Одни бродили по родным пепелищам, другие, более везучие, осматривали свое уцелевшее жилье.

На крыше появился опухший со сна Карвер. Выслушав доклад часовых, окинул взглядом прилегающую к замку территорию, заваленную сейчас трупами горняков, и приказал сменяющимся караульным прислать сюда пару свободных эльфов - надо было кому-то сходить к местным. Часовые ушли, а спустя десять минут явилась смена и требуемые эльфы.

Командир вкратце объяснил прибывшим задачу, и те побежали вниз выполнять приказ. Сам же командир остался в центральной башне наблюдать за выполнением задания. Вскоре загромыхали опускающийся мост и поднимающаяся решетка. Сверху было хорошо видно, как оба эльфа быстро шагали по дороге в сторону деревни. Со стороны леса через огороды продолжали возвращаться беженцы. Посланцы приблизились к первым погорельцам, и между ними завязался разговор.

К ним постепенно стали подходить и другие жители. Чуть позже показались лошади, их вели под уздцы. Животные то и дело шарахались от попадающихся на дороге трупов. Когда утро было на исходе, появился результат переговоров – к замку потянулись телеги, запряженные где одной, а где и парой лошадей. Под руководством старейшины деревни начался вывоз тел горняков. Решено было свозить их ближе к лесу за южной замковой стеной. Часть местных жителей была отправлена на заготовку дров, и уже в полдень запылал первый костер.

Понимая, что невозможно за несколько дней сжечь все тела, было решено часть из них закопать. Эльфы принялись рыть братские могилы. Работа шла непрерывно. Высоко стоявшее солнце не давало времени на передышку, того и гляди, трупы начнут разлагаться, и как потом их убирать? Поэтому все спешили.

Одновременно с этим в самом замке шли приготовления к отъезду Лазури. Королева решила вернуться в столицу и, разыскав там командующего Маврийской армией, возглавить освободительную войну. Решено было также забрать с собой и принца. Они оба, и мать, и сын, должны быть в столице во главе армии. Так что с самого утра слуги бегали по всему замку, собирая в дорогу венценосную особу и наследника.

Когда Вэдлин узнал, что должен уехать, то бросился к матери, прося позволить ему взять с собой Леозьку. Фима и сама хотела оставить при себе Лёлика, только не знала, как это обставить, чтобы не показалось странным. Просьба мальчишки оказалась как нельзя кстати. Вэдлин получил согласие и унесся на поиски куда-то запропастившегося оличкина.

Нашел он того ругающимся с поваром. Последний доказывал Леозьке, что не распоряжается запасами вина и поэтому не может налить ни грамма. Нужно спрашивать у эконома, и то, если позволит граф, а того сейчас нельзя беспокоить, потому как раненый он. Лёлик не знал, что делать, когда к нему подбежал Вэдлин и сообщил радостную новость. Мужчина, страдая похмельем, не смог разделить радость принца. Выругавшись, Лёлик поплелся на выход. Кругом все суетились и что-то делали. От мельтешения голова разболелась еще сильнее, и оличкин плюхнулся на стоящую возле стены лавку. Вэдлин участливо поинтересовался о самочувствии Леозьки. Выяснив причину недомогания, мальчишка убежал.

Руководя сборами, Лазурь полчаса отбивалась от надоедавшего ей принца, требующего для Леозьки “лекарство”. Под конец, сдавшись, разрешила выдать бедолаге наркомовские сто грамм и ни капли больше. Вэдлин хлопнул глазами, мол, что такое “наркомовские сто грамм”? Мысленно выругавшись, Фима поправилась, сказав, что имела в виду ровно половину среднего кубка. Мальчишка, поклявшись, что в точности передаст приказ эконому, умчался лечить больную голову Леозьки.