Чернушка и Солнечный зайчик (СИ) - "atat" - Страница 54

Приняв такое решение, Лазурь успокоилась и позвонила в колокольчик, вызывая служанку. Вскоре девушка уже проворно ослабляла шнуры корсета. Телу требовался отдых. До обеда было еще далеко, и можно было спокойно посидеть в одиночестве. Фрейлины прекрасно проведут время и в обществе Рэмроу. Хозяин замка был мужчиной хоть куда, впрочем, как и все местное население. Фима хмыкнула: вот слепила Маврию на скорую руку и ничего лучше не придумала, как заселить ее белокурыми красавцами. Интересно, почему? Может быть, просто глаз истосковался по красивым лицам? И впрямь, откуда у них в поселке взяться красивым людям? Мужик измельчал как-то, выродился, что ли? Да, наверное, это уже на генетическом уровне. От некрасивых мужиков родятся некрасивые дети. А если еще папа пьет, то к неприглядной внешности добавляется умственная отсталость.

Хорошо, хоть Тёмка нормальным родился. Правда, тогда Лёлик не пил. Точнее, не пил так, как в последнее время. Так что наследственность не пострадала. Мальчик рос веселым и шустрым, вот примерно как Вэдлин. Тоже за уроки было не усадить, все с ребятами по улице гонял. Потом, чуть повзрослев, стал серьезнее. Даже удивительно, ровесники по девчонкам бегали, а Тёмка сидел за учебниками. И не скажешь, что уж сильно отца боялся, просто приспособился, так же, как и она сама.

До самого выпускного так и не завел ни с кем серьезных отношений. С одной Светкой Ивановой дружил. Дружили они, дружили, да что-то раздружились. Хм, ведь так и не признался, что же у них там не заладилось. Ох, чего уж вспоминать. Вон, в институте себе девушку присмотрел. Александра. Красиво звучит. Обещал привезти в гости. Так, погоди-ка, а какое сегодня число? Сколько дней прошло? Три, нет, четыре, или все же три?

Фиму обдало жаром. Это здесь три, а дома-то сколько? А вдруг там время бежит быстрее, и Тёмка уже приехал?! Ой, что будет! Ребенок один, в пустой квартире! А еще холодильник включен! Вот черт! А вдруг там что-нибудь сломается?!

Почувствовав, что начинает паниковать, Лазурь вскочила на ноги и, то и дело наступая на подол платья, забегала по комнате. Остановилась только возле окна, заметив внизу посреди двора окруженного эльфами оличкина. Тот вел себя непринужденно, будто всю жизнь ходил в старье и с колокольчиком на шее.

Оличкину хорошо подавали. Вот уже и сума полная, а он и не думает уходить. Подойдя к колодцу, Лёлик изучил нехитрое приспособление для поднятия воды, и вот уже перед ним полное ведро. Фима улыбнулась: у Лёлика от природы была техническая жилка. Как она его упрашивала поступить на заочный в политех, не пошел ведь. Говорил, что Тёмка маленький, нужно подождать, пока подрастет. Сын-то подрос, а его папка к тому времени начал пить. Какая уж тут учеба?

Между тем Лёлик, зачерпнув воду какой-то плошкой, уселся неподалеку и принялся копаться в своей суме. Вскоре он с аппетитом поглощал подаяния, запивая водой. У Фимы сжалось сердце: ведь никто не предложил горячего, а без него язва прибежит, как по заказу. Хотела уже отправиться на кухню, да вовремя спохватилась, она ведь шифруется, так что нужно придумать что-то другое. Немного поразмыслив, решила после обеда послать к Лёлику слугу с остатками хоть супа, что ли. А то, что Лёлик никуда не уйдет, можно было не сомневаться. Куда же он денется от родной жены да в незнакомом месте.

Приняв решение, Фима успокоилась и даже повеселела. Все же спокойнее, когда кто-то родной неподалеку. В этот момент к Лёлику подбежал Вэдлин. Фима замерла, напряженно всматриваясь в окно. Лёлик перестал есть и о чем-то говорил с мальчиком. Почему-то стало страшно любопытно, о чем они там разговаривают. Вэдлин уже сидел рядом, а Лёлик протягивал ему часть своей еды. Мальчик взял… Фима удивленно хлопнула глазами: надо же, вот тебе и придворное воспитание. Вдруг принц вскочил на ноги и куда-то побежал. Фима немного еще постояла у окна и уже хотела вернуться на диван, когда мальчишка появился снова, и не с пустыми руками. Он нес бутыль с вином. Тяжело вздохнув, женщина пошла за колокольчиком. Вскоре на его звон явилась служанка.

Подозвав ее к окну и, указав на сидящую внизу парочку, королева приказала привести принца сюда в покои. Попутно послать кого-нибудь из кухни, чтобы забрали у оличкина бутыль. Девушка убежала, а Фима наблюдала из-за занавески, как ее служанка бежит через весь двор и наклоняется к сидящему на земле принцу. Как тот неохотно встает и плетется за девушкой. Навстречу им бежит поваренок. Приблизившись к Лёлику, тот стал что-то говорить, энергично при этом жестикулируя. По всему выходило, что поваренок грозился сбегать за солдатами, если оличкин не вернет бутыль.

Немного помедлив, мужчина протянул поваренку вино, но в последний момент не удержался и сделал несколько глотков. Поваренок хлопнул себя по бокам и бросился отнимать бутыль. Лёлик не сопротивлялся, отдал без разговоров. Фима сделала вывод, что или муж знает, где можно разжиться этим добром, или он все же отдает себе отчет в том, что находится, по сути, во враждебной среде и попросту боится неизвестности.

Поваренок гордо удалился на кухню, держа в руках драгоценную бутыль. Лёлик же, оглянувшись по сторонам, успокоился и решил вздремнуть. Прислонившись спиной к стене, обнял суму и сладко зевнул. Спустя минуту он уже спал на солнышке. Фима еще какое-то время смотрела на спящего мужа, а потом отошла от окна. Как раз в этот момент открылась дверь, впуская в комнату Вэдлина. Мальчишка подошел к матери и замер.

Немного помолчав, Лазурь спросила:

– О чем вы там разговаривали, сынок?

Принц, ожидавший от королевы, как минимум, разгона, удивленно вскинулся:

– Ни о чем.

– А все же? – не отставала женщина. – Поделись со мной. Или это страшная тайна?

– Да, это тайна. Я обещал Леозьке никому не говорить.

– Леозьке? Его так зовут?

– Да. Правда, смешное имя?

Фима хмыкнула: уж не смешнее Лёлика.

– Да, смешное, но на то он и оличкин.

Поняв, что его не будут ругать, мальчик шагнул к матери и обнял ее.

– Мам, он хороший. Правда-правда! Только больной.

– Больной? – удивилась Лазурь. – И что у него за болезнь?

– Леозька сказал, что у него болит все тело, что ему очень плохо. Там, где он жил, он привык к волшебному зелью, и сейчас, когда этого зелья нет, оличкин болеет.

– И что это за зелье такое? – мысленно Фима покатывалась от смеха над выдумкой закоренелого пьяницы.

– Леозька сказал, что очень сложное название, да и состав тоже сложный. Хотя ему существует замена. В нашем мире это обыкновенное вино.

– Ну, да, это везде считается лучшим лекарством от всех болезней.

– Правда?

Женщина спохватилась:

– Нет, конечно! Просто я вспомнила одного эльфа, заболевшего от чрезмерного употребления этого лекарства.

– Мам, а разве можно заболеть от лекарства?

– Можно, Вэдлин, если употреблять его неправильно и много.

Мальчик повесил голову.

– Я наверно, неправильно сделал.

– Что?

Фима ласково поглаживала мальчишку по белокурым волосам.

– Я принес Леозьке бутыль вина. Наверное, это очень много. Я ведь помню, когда я болел, то Сидиль поил меня лекарством маленькой ложечкой. А тут целая бутыль, – мальчик заволновался. – Мам, а вдруг Леозьке станет еще хуже и он умрет?

Склонившись к принцу, королева поцеловала его:

– Нет, не умрет. Поваренок забрал у него бутыль, и Леозька сейчас спит.

– Правда? – повеселел мальчишка.

– Правда. Можешь сам посмотреть.

Вэдлин оставил мать и подбежал к окну. Разглядев внизу мирно спящего оличкина, мальчишка заулыбался.

– Мам, а можно мне дружить с Леозькой? Он хороший. Я буду о нем заботиться. Можно?

С детского лица на Фиму с надеждой смотрели голубые глаза. Той ничего не оставалось делать, как только кивнуть. Сорвавшись с места, Вэдлин полетел к двери.

– Только не приноси больше Леозьке вина! – крикнула ему вдогонку королева.

Дверь захлопнулась, и в покоях стало тихо. Вернувшись к окну, Фима наблюдала, как через весь двор к Лёлику несется мальчишка, сжимая в руках одеяло. Свое, что ли, взял? Вернувшись на диван, женщина снова принялась перебирать в памяти все события, начиная с того утра, когда на нее наорал Трэмп.