Запах Вереска (СИ) - "Kapkan" - Страница 94

На последних словах Алан мило улыбнулся и, цапнув очередной кусок пирога, безмятежно произнес:

- Зря гонял Гора, мог бы сразу меня спросить.

- И ты бы ответил? – скептический взгляд.

- Я и сейчас могу ответить, – пожав плечами, ответил Алан и начал рассеянно накручивать на палец локон своих волос, – тут нет никакой тайны. Просто у моей семьи бзик на всестороннем образовании. Отец всегда говорит: «Учись всему. Даже вышивке крестиком и управлению межконтинентальной баллистической ракетой. Никогда не знаешь, когда нагрянет полный звездец за ручку с полной жопой». Так что, я даже вязать умею. Если о стрельбе, то ты еще не видел, как стреляет мой дорогой родитель. Снимает пятицентник с четырехсот шагов простым Вальтером-Р99. Можете голову не ломать, парни. Никакого всемирного заговора нет.

- Хотел бы я познакомиться с твоим отцом, – задумчиво произнес Кайрен и сузил глаза, – интереснейший человек.

- Угу, – закивал головой Алан и отхлебнул из своей кружки, – и у него великолепная коллекция ружей. Думаю, ему понравится разнообразить свою дичь и попробовать новый вид пуль.

Краем глаз проследив за мрачнеющим лицом альфы, Алан дождался, когда тот сделает глоток, и томным, поистине блядским голосом произнес:

- Дорогой, мы не спешим со знакомством с родителями? Я как-то не готов еще!

Кайрен от неожиданности подавился и закашлялся. Из-за чего убийственный взгляд не получился. А вот блондин с участием похлопал его по спине и гаденько ухмыльнулся.

- А регулярно трахать мозг ты готов, куколка, – оскалился альфа.

Последнее наглое обращение заставило нахмуриться и зло сверкнуть глазами. Только эффект был нулевым. Альфа все так же продолжал скалиться и окидывать его оценивающим взглядом. Желание придушить гада стало просто нереальным, но блондин стоически сдержался, чтобы через минуту услышать на этот раз более серьезный тон, полный непонимания и интереса.

- Почему? Почему ты помог тогда и сейчас? Ведь мог просто пройти мимо. Что это? Комплекс героя, без которого не можешь жить?

Алан допил свой кофе и, странно улыбнувшись, встал с места.

- Валгири, не приписывай мне черт, которых у меня и в помине нет, – ополоснув кружку, ответил он, – я это делал в первую очередь для себя. Эту чертову клинику пасли до нас. А после того, что там случилось, я знал, кому отдадут дело. Знал, что ко мне придут за ответами. Не имеет значения, кто. Этот человек – часть нашей семьи, и впутывать его в ТВОЙ мир я не собирался. Нам, людям, и так хватает дерьма в нашем мире. Ваше, будьте добры, разгребайте сами. И да, можешь не трогать Гора. Я знаю, что он искал для тебя все и обо мне, и о моей семье. Не утруждайся, там ты ничего не найдешь. Я просто защищал то, что дорого мне. А вас краем зацепило.

- Да, – насмешливо закивал оборотень, – даже тогда, когда ты притащил в замок тех оборванцев.

- Что поделаешь? – развел руками Алан и притворно скорбно вздохнул, – совесть – сука живучая. Иногда вякает из-под надгробия.

- Если бы ты узнал тогда что-то важное из данных вампиров, – напряженно следя за каждым жестом блондина, медленно произнес альфа, – ты бы рассказал мне?

- Нет, – без запинки ответил тот.

- Почему? – Кайрен даже заинтересовался.

- Потому что я человек и не из твоей стаи, – язвительно ответил Алан.

- А если бы был?

- Все равно смолчал бы, – хмыкнул Салливан.

Удивленно вздернутая бровь еще больше раззадорила, и американец, почувствовав азарт, нагло ответил:

- Тебе бы я никогда не подчинился.

Взгляды встретились, словно скрестились два острых клинка. Золотой, сухой и в то же время обжигающий, как раскаленные пески Сахары. Такие же мертвые, как всегда, но со странной бурей на самом дне. Уже успевшей взбаламутить этот мирный желтый цвет. И стальной, как грозовые облака над лазурными водами Лох-Шил в начале осени. Задорные, с сумасшедшинкой, танцующей среди серебра голубоватыми молниями. Кого он обманывает? В этих глазах нет ничего, чтобы напомнило о том, другом. Это взгляд обуреваемого страстями смертного, а не ледяной покой бессмертного. Кайрен смотрит в самую глубину этой грозы, и ему кажется, что он чувствует на губах соленый вкус шторма. Внутри которого глухим стуком бьется теплое сердце. Протяни ладонь, и жар обожжет пальцы. Неконтролируемое, непонятное и язвительное существо, каждое слово которого то ли правда, то ли ложь. И не отличить их, потому что сердце бьется ровно.

- Иди спать, – отведя глаза первым, хрипло произнес Алан и уже через секунду разрушил весь морок насмешливым тоном, – и прикройся что-ли, а то своим вторым размером груди и глаз кому-нибудь выколоть недолго.

- И чем тебе не нравится моя грудь? – поддержав насмешливый тон, с наигранным удивлением произнес Кайрен и опустил взгляд на свои глубокие шрамы, – Вполне себе мужественная. Кое-кто даже находил ее сексуальной.

- Этот «кое-кто» явно был в дупель пьяный, – прыснул Салливан и бочком пододвинулся к двери, – извини, мужик, но твои голые равнины явно проигрывают перед парой упругих Эверестов пятого размера.

И совсем Алан не виноват в том, что Валгири сделал глоток не вовремя и чуть не подавился снова. Так что, сверкать глазюками не стоило. Но мало того, что на него сверкнули, так еще с рыком поднялись с места. Только Алан был мальчиком умным и потому успел слинять до того, как его бы превратили в сочный безмолвный бифштекс. Он, смеясь, пронесся по коридору и, залетев в комнату, поспешно заперся на замок, отлично понимая, что если его решат достать, то хлипкая деревяшка точно не спасет. Но благодаря острому слуху домочадцев, его бы спасли до того, как Кайрен спустил с него шкуру. Переходить на ультразвук удавалось ему превосходно. Блондин рухнул на постель и, зарывшись в мешанину из смятых простыней с подушками, бездумным взглядом уставился на грозу за крепко запертой стеклянной дверью, ведущей на балкон.

Молнии продолжали разрезать небо, словно острые ножницы. Каждый их «щелк» отдавался раскатами грома. Тяжелые капли воды барабанили по крышам и стекали по запотевшим стеклам. Осень уже наступала в полную силу тяжелыми свинцовыми облаками, нависающими над землей, и густым туманом, окутывающим древний лес. Ночи становились холодней и длинней. А дни сменялись со слишком большой скоростью. Слишком...

Очередная молния ударила совсем близко и на несколько мгновений озарила утопающую в темноте комнату. Алан все так же лежал на боку и, укрывшись теплым одеялом, бессмысленно смотрел вперед. Не нужно было быть гением, чтобы понять, где был до этого Валгири. Блондин и так знал, что на следующее утро, когда Джер во время завтрака подаст ему свежую газету, он на первой же странице увидит крупный снимок каких-нибудь обугленных развалин. Ниже же прочтет душещипательную статью о несчастном случае или теракте, унесшим несколько десятков жизней. А сам «несчастный случай или теракт» будет сидеть во главе стола и, безэмоционально слушая новости, пить свой кофе, в уме уже планируя очередной свой шаг. Он не обратит никакого внимания на всеобщее молчание и на сжатые кулаки подавленного Уолтера. Потому что для мальчишек это будет своеобразным уроком о том, что надо думать о последствиях своих поступков. При свете дня Валгири опять станет заносчивым ублюдком, плевавшим на мнение других и с легкостью рушащим чужие жизни, словно для него самого жизнь не стоит и ломаного цента. Напрочь стирая из памяти того Валгири, которого он видел этой ночью.

Язвительный, хитрый, умный и интересный собеседник. С низким, чуть хриплым голосом, с по-хищному бесшумными шагами и плавными движениями. Яркими глазами, напоминающими расплавленное золото, и такими же безжизненными, как этот бесценный металл. И шикарное тело, о котором можно было бы только мечтать. Крепкое, натренированное, тугие узлы мышц на руках, крепкая шея, впалый живот с таким прессом, с которого только и делай слепки. А еще загорелая кожа, исчерченная старыми шрамами и уродливыми рубцами по всей правой части торса. Когда-то очень давно это был несомненно самый красивый мужчина во всей Шотландии, но от того оборотня остался только этот искалеченный озлобленный зверь. Имеющий чуть ли не все в этом мире и в то же время потерявший все.