Веда. Постижение Руси. Начало XXI века - Кривошеев Виталий "Волхв Саньян" - Страница 18

23.06.2004. 6-й лунный день. Среда.

С утра, конечно же, я никакой. Болит все, особенно сбиты все ноги после вчерашнего марша и покорения верши­ны. Эмоционально тоже никакой.

Там наверху я получил иной опыт. Видно моя идея — на этой стороне, посредством церемониала, вскрыть духовную подоплеку Северных божеств — каузально не выдержана.

Тот поток переживаний, который нахлынул на меня здесь, требует Времени для серьезной проработки. Это, во- первых. Во-вторых, физические нагрузки требуют восста­новления, а церемониал требует хорошей физической фор­мы. Ну и, в-третьих, об этом стоит поговорить.

Места здесь, как я начинаю понимать, — заповедные. Следов человека здесь почти нет. Здесь если люди появля­ются, то только со стороны Моря, так как места здесь недо­ступные другим путем. А с моря, видно, надзор контроли­рует. За три дня здесь я не видел ни души, если не считать ту яхту, которая спряталась в бухте для рыбалки на удочку. Но эти ребята даже на берег не сходили. Всё время, пока я шёл по берегу — сплошь лежбища морских котиков. Уток всех мастей и всяких редких птиц. Я тут непрерывно смотрю «В мире животных», так как эта дичь почти совсем не пу­гана. Котики тут вчера до часу ночи спать не давали, такой сабантуй устроили. От них столько шума. Сегодня, правда, все успокоились. Поди, по поводу моего прихода реша­ли вопросы, а сегодня все уколбасилось и тишина. Чайки, правда, еще возмущались больше всех. Но потом, похоже, все смирились с тем, что я пришел, жизнь у них у всех снова пошла своим чередом. Видно настолько редкое здесь собы­тие — человек. На протяжении всех 15-20 километров я не видел никаких следов туристических стоянок, это по всей длине тонкой кромки берега. Здесь даже карта острова, ко­торая продавалась, показывает только ту половину острова, которая заселена, и более-менее разработана. А этой части на карте как специально нет.

Для меня это, конечно, сильно осложнило задачу, но, с другой стороны, туристам не повадно. А без карты нормаль­ный человек вряд ли пойдет. Все это я говорю, чтобы еще раз подчеркнуть до чего здесь дикая и не тронутая природа. Ко­рабль и тот один раз затри дня проплывал, и то вдали от берега.

О фактической красоте мест я не говорил до послед­него, потому что сам не смел поднять своих глаз, не успел как следует очиститься от мирских вибраций или, другими словами, не сонастроился.

Здесь каждой твари по паре. У них у всех любовь и гармония. А вот разрешение взглянуть я получил только вчера вечером, когда забрался на вершину скалы. Там я уви­дел в блеклых тонах вечера ярко-красно-оранжевую гор­ную лилию, очень редкую среди здешних цветов. До этого я её видел только раз, там, где был домик, когда ходил на разведку. Так вот, в этой горной лилии я увидел Всё, всю квинтэссенцию, всё назначение этого места — хранить кра­соту. И эта лилия мне открыла глаза. Она мне еще и рас­сказала, зачем я здесь и как мне себя вести, что делать и чего не нужно делать. А потом я уже поднял свой взор на Байкал и на дальние берега. И все это вдруг озарилось лу­чами заходящего Солнца. Небо было гармонично расписано всеми видами облаков, а Байкал был так тих, что все это небо отразилось в нем во всей своей полноте, но плюс еще легкое движение воды. И получилось так, что динамичное небо внизу плавно переходило через полоску лиловой дым­ки в совершенную статику верхнего неба. И все местные твари вдруг враз смолкли. И в этот момент я совершенно естественно стал таким же безмолвным и неподвижным как верхнее небо. Горная лилия позволила мне взять её в руки.

И

Внизу, когда я устанавливал кострище, рядом с камня­ми росли фиолетовые флоксы. Мне пришлось их сорвать и поставить в бутылку с водой, чтоб не опалить огнем. Я их поставил на каменную плиту, и поставил портретик Шивы. А когда я спустился с лилией, я поставил её в бутылку на другой стороне каменной плиты. Бутылка с лилией совер­шенно не нуждалась в портретике.

24.06.2004. 7 -й лунный день. Четверг.

Вчера вечером я все-таки, с позволения духа места, совершил первую церемонию из цикла 24-х по северной традиции. И мне захотелось, чтобы она была последней це­ремонией. Знания, конечно, раскрылись очень интересные, можно даже книгу средних размеров написать по шаманиз­му и магии северных народов, в которой содержались бы знания такие, которых нет в книгах нынешнего времени на эту тему. Но я понял суть этой традиции и её фундамент, это схоже с «Тропой» А. Андреева, все-таки корень во многом един. Но я, к сожалению, далек от этого от самого своего рождения. Поэтому сегодня с утра я решил очистить себя и место от предыдущей церемонии возжиганием огня Все­вышнему. Это мне хотелось сделать еще тогда, когда я вы­шел на домик. Я подумал, что я обязательно посвящу цере­монию Всевышнему когда-нибудь. А сегодня утром я понял, что это именно сейчас.

Когда появились первые вибрации Всевышнего место не только приняло меня, но я вдруг почувствовал, что мы по­любили друг друга во Всевышнем, — это особый род любви, любви, которая запечатлевается в вечности и связывает уза­ми вечности. Дух места и доселе устрашающие меня горы — теперь все смотрело иначе. Теперь все это не хотело меня от­пускать. И я понял, что сегодня я ухожу отсюда, потому что мне все равно отсюда придется когда-нибудь уйти. И дух это тоже понял, и я сильно заплакал, и чайка в ответ тоскливо и протяжно закричала. Это был самый тихий восход Солнца.

И первый раз я заплакал так сильно и горько.

Я опустил свое тело в ледяную воду Байкала, но тело все равно продолжало рыдать.

У моей лилии был бутон, и я сейчас взглянул на нее после церемонии — он раскрылся, на третий день стояния в бутылке на солнцепеке и он раскрылся. Да так гармонично: три лепестка завернулись вверх, а три припущены вниз. Она как бы хочет показать себя во всей красе и в то же время не­множко стесняется.

__ пусть озеро неслышно напевает

Парящий вектр движениям моим.

Я вновь и вновь лишь благодарность излучаю

Врагам возлюбленным моим.

Пусть феникс синим пламенем едино

Возносит суть тончайшую мою

К престолам, где так тихо —

глаголет истина, сплетая—

Судьбу счастливую—, но чью?...

Пусть будет тайной до поры.

Дракона светлого лучи

Туман бессмысленных метаний

Разгонят по равнинам тишины

И озарится пик вершины

До времени не ведомой горы

Пусть это будет нам во благо:

Огонь, вода, земля и небо —

Созвездие играющих стихий —

Придет к тебе...

Ты не отвергни,

Войди в игру и успокоишь сон,

Когда увидишь...

Что пред тобой был только Он.

Дневник по Байкалу писался сразу, на месте, поэтому в нем сохранен энергетический фон пребывания в Там. Его лучше просто прочесть на одном дыхании, а потом запарить хороший зеленый чай из свежих почек и листочков и снова погрузиться в энергетический фон прочитанного.

Когда я работал на заводе в смену, я провел экспери­мент на одном аппаратчике. Это была более-менее спокойная ночная смена. Я посадил его в своей мастерской. Оставил ему термос с кипятком, чайник глиняный, зеленый хороший чай, пиалу и объяснил вкратце как вести индивидуальную чайную церемонию. Ты, говорю, читай не спеша и подливай кипятку в чайничек, прочел пару абзацев — отпил из пиалы пару глоточков. Часика через два зашел на него посмотреть. Сидит. Сидит где-то. Посмотрел на меня глазами «доброго старца» и говорит: «Ты чего-то со мной сделал». Через час он был уже в норме — вернулся.

Следующая тема — это перевал Шумак, через который я так и не перевалил. Это то место, на которое меня навел «разгильдяй» Денис. Фон там совсем другой, но техника чтения подойдет та же.