Слишком поздно (ЛП) - Гувер Колин - Страница 70

Она выдавливает улыбку.

— Благодаря тебе у меня теперь другая жизнь.

Мне постоянно приходится напоминать ей, что не я спас ее.

— Твоя жизнь теперь другая благодаря тебе самой.

Слоан снова улыбается, но с тех пор, как я зашел в дом, ее улыбки выглядят вымученными. Что-то серьезное беспокоит ее, и я не знаю, что это. Может быть, стресс из-за постоянного нахождения в квартире взаперти.

— Ты в порядке, Слоан?

Она довольно долго лежит неподвижно, прежде чем кивает, и я понимаю, что она точно не в порядке.

— В чем дело?

Слоан садится и собирается встать.

— Все нормально, Люк. Мне нужно помешать суп.

Я хватаю ее за руку. Она останавливается у изножья кровати, но не поворачивается ко мне.

— Слоан.

Она глубоко вздыхает. Я отпускаю ее руку и становлюсь рядом с ней.

— Слоан, он не сможет выйти из дома, если ты об этом беспокоишься. Мы узнаем, если он это сделает. Не говоря уже о наружной охране. Ты в безопасности.

Она качает головой, давая понять, что не это расстроило ее. Слоан не плачет, но, судя по тому, как ее губы трясутся, это вот-вот произойдет.

— Это из-за твоего брата? Мы съездим к нему на этих выходных. Нас будет сопровождать охрана, и за ним также присматривают, — я заправляю прядь ее волос за ухо, желая, чтобы она знала, что я рядом. Она в безопасности. Ее брат в безопасности.

Слоан опускает голову еще ниже, и как-то вся сжимается, скрестив руки на груди.

— Мне кажется, я беременна.

Она не захотела ждать в ванной две минуты, в течение которых должен был проявиться результат. Я стою здесь, глядя на тест. Жду.

В тот момент, когда Слоан сказала мне, что может быть беременной, я почувствовал себя так, словно подвел ее. Словно все, что я сделал ради того, чтобы защитить ее, было напрасным. Она сидела, слезы стекали по ее щекам, голова опущена, а голос едва слышен, и я не мог ничего сделать, чтобы прогнать ее страх. Я не мог сказать ей не беспокоиться, потому что здесь действительно есть о чем беспокоиться. Мы можем посчитать. Она была и со мной, и с Аса за последние два месяца. Шанс, что ребенок мой, меньше, чем, если бы он был его, поэтому, если я скажу ей, что не надо беспокоиться, я совру.

Последнее, что ей нужно сейчас, это переживания из-за того, что она носит в себе часть этого человека. То, из-за чего она будет привязана к нему до конца жизни. И последнее, что ей нужно сейчас, — это вообще вынашивание ребенка, чей бы он ни был. Следующие несколько месяцев будут решающими для ее безопасности. Слоан будет заперта в этой квартире, ожидая судебного разбирательства. Не говоря уже о том, что, когда начнется суд, если она все-таки окажется беременной, ей придется давать показания уже, будучи на большом сроке.

Медленно вдыхаю, внимательно глядя на тест. На нем не появятся полоски, тут должны отобразиться слова «не беременна» или «беременна». Я сходил за ним, как только Слоан сказала мне. Не хочу, чтобы она гадала, беременна или нет. Чем раньше она узнает, тем быстрее сможет решить, что делать дальше.

Запустив руки в волосы, я расхаживаю по маленькой ванной, ожидая, когда на телефоне зазвенит таймер.

Медленно выдыхаю и когда, повернувшись, вижу на тесте слово «беременна», сжимаю руку в кулак, готовый ударить стену. Дверь. Что-нибудь. Но вместо этого я бью кулаком в воздух и ругаюсь шепотом, потому что должен выйти из этой ванной и разбить сердце девушки.

Не знаю, смогу ли я это сделать.

Я размышляю над тем, чтобы остаться здесь еще на несколько минут, чтобы успокоиться. Но она стоит там, напуганная и, возможно нервничает, сильнее меня. Я открываю дверь, но не вижу ее в спальне. Иду в гостиную и нахожу Слоан на кухне — она снова перемешивает суп. Он варится уже больше часа, так что я знаю, что она просто не знает, чем занять себя. Слоан слышит меня, но не оборачивается. Я захожу на кухню, она не смотрит на меня. Помешивает суп, ожидая, когда я сообщу новость.

Я не могу. Открываю рот в третий раз, но не нахожу подходящих слов. Обхватываю шею рукой и какое-то время наблюдаю за ней, жду, когда она повернется. Когда Слоан продолжает стоять ко мне спиной, а я все еще не знаю, что сказать, я подхожу к ней. Обнимаю ее и притягиваю спиной к своей груди. Слоан замирает и кладет свои руки поверх моих. Я чувствую, что все ее тело начинает сотрясать от бесшумного рыдания. Мое молчание подтвердило ее худшие предположения. Все что я мог делать, это крепко обнимать ее и целовать.

— Я люблю тебя, Слоан, — шепчу.

Она поворачивается и прижимается лицом к моей груди, пока плачет. Я закрываю глаза и обнимаю ее.

Все должно быть не так. Не так девушка должна себя чувствовать, когда узнает что станет мамой. И в какой-то степени я чувствую себя виноватым в том, что она расстроена.

Знаю, что у нас еще будет время, чтобы поговорить об этом. Мы сможем обсудить все варианты позже, но прямо сейчас я сосредоточен на ней, потому что я не представляю, как тяжело ей сейчас должно быть.

— Мне так жаль, Люк, — произносит она, прижатая лицом к моей груди.

Я сжимаю ее крепче, не понимая, за что она извиняется.

— Зачем ты говоришь это? Тебе не за что извиняться.

Слоан поднимает голову, и качает ею, глядя на меня.

— Тебе не нужны лишние заботы. Ты делаешь все, что в твоих силах, чтобы мы были в безопасности, а я сейчас все порчу, — она отодвигается от меня, берет чертову ложку и начинает снова мешать суп. — Я не хочу втягивать тебя во все это, — говорит она. — Не хочу, чтобы ты смотрел, как я вынашиваю ребенка, который может быть не твоим. Это несправедливо по отношению к тебе, — она откладывает ложку и взяв салфетку, вытирает глаза. Затем поворачивается и смотрит на меня, ее лицо выражает стыд. — Мне жаль. Я могу… — она сглатывает, будто следующие слова слишком тяжело произнести. — Я могу позвонить завтра и узнать, что нужно для того, чтобы… чтобы сделать аборт.

Я смотрю на нее, осмысливая услышанное.

Она извиняется передо мной?

Она думает, что это напрягает меня?

Я подхожу к ней и запускаю руки в ее волосы, поднимая ее голову так, чтобы она смотрела на меня. Еще одна слезинка скатывается по ее щеке, и я вытираю ее большим пальцем.

— Если бы мы могли узнать, что этот ребенок мой, ты бы захотела оставить его?

Слоан морщится, потом пожимает плечами. А затем кивает.

— Конечно, Люк. Время дурацкое, но это не вина ребенка.

Несмотря на то, как сильно мне хочется обнять ее в этот момент, я продолжаю держать ее лицо в своих руках.

— А если бы ты сейчас знала, что этот ребенок Аса, ты бы захотела оставить его?

Она молчит некоторое время. Но затем качает головой.

— Я не смогу поступить так с тобой, Люк. Это несправедливо.

— Я спрашиваю не о себе, — говорю строго. — Я спрашиваю о тебе. Если бы ты знала, что этот ребенок Аса, ты бы захотела его оставить?

Вижу, как еще одна слезинка скатывается по ее щеке, но не стираю ее.

— Это ребенок, Люк, — тихо отвечает она. — Невинный ребенок. Но, как я и сказала, я не поступила бы так с тобой.

Я притягиваю ее к себе и целую в висок, молча держа ее в своих объятиях. Когда я нахожу подходящие слова, то отстраняюсь и снова заставляю смотреть на меня. — Я люблю тебя, Слоан. Безумно люблю. И ребенок, растущий внутри тебя, является твоей частью. Ты хоть представляешь, каким бы я стал счастливым, если бы ты позволила мне любить то, что является частью тебя? — я прижимаю руку к ее животу. — Это мой ребенок, Слоан. Он твой. Наш. И если ты решишь растить его, я буду самым лучшим отцом, который только может быть. Обещаю.

Слоан накрывает лицо руками и начинает плакать. Никогда не видел, чтобы она так сильно плакала. Я беру ее на руки и несу в нашу спальню, где снова укладываю ее на кровать. Притягиваю ее к себе и жду, пока она успокоиться. Через несколько минут в комнате становится тихо.

Слоан лежит, положив голову мне на грудь, обнимает меня.

— Люк? – она поднимает голову и смотрит на меня. — Ты самый лучший человек на свете. И я так сильно люблю тебя.