Шерлок Холмс
Человек, который никогда не жил и поэтому никогда не умрёт - Вернер Алекс - Страница 8

Банк Англии (слева) и Королевская биржа (в центре), Фрэнсис Фрит и К°, ок. 1900 г.

Британская империя, столицей которой (а не Англо-Америки) прежде всего был Лондон, также рассматривалась Конан Дойлом с вероятной степенью неопределенности. С одной стороны, Лондон был местом, в которое британцы возвращались после службы за границей: самый известный из них — доктор Ватсон, залечивающий раны, полученные в Афганистане. Другие, сколотив состояние в империи, возвращались домой, надеясь жить в мире и процветании на родине. В «Собаке Баскервилей» сэр Чарльз Баскервиль возвращается в Британию, «сделав большие деньги на спекуляциях в Южной Африке», чтобы заняться своим домом и поместьем на западе страны; в «Тайне Боскомской долины» Джон Тэрнер «сделал деньги в Австралии и несколько лет назад вернулся в страну отцов»; а в «Установлении личности» мисс Мэри Сазерлэнд пользуется средствами, который оставил ей дядя Нэд: «капиталом в новозеландских бумагах — четыре с половиной процента годовых».

Шейный платок, посвящённый Золотому юбилею королевы Виктории, демонстрирующий подданных её империи, ок. 1887 г.

С другой стороны, Британская империя была местом, где те, кто оступился в Великобритании, могли отважиться искать искупление. В «Дьяволовой ноге» «великий охотник на львов и путешественник» доктор Леон Стерндейл, призванный Холмсом «схорониться» в Центральной Африке, отравляет своих врагов, ведомый ужасной (но оправданной) местью. В «Случае в интернате» незаконнорожденный сын лорда Холдернесса, прибегнувший к похищению и потворствующий убийству, «ищет счастья в Австралии». Студент, попавшийся на списывании в «Трёх студентах», собирается начать новую жизнь в колониях. «Я верю, — говорит ему Холмс, — что в Родезии вас ждёт светлое будущее. На этот раз вы низко упали. Давайте же посмотрим, как высоко вы сможете взлететь». Тогда империя была не местом искупления и освобождения, но свободы и возможностей, как в «Медных буках», в которых мистер Фаулер и мисс Рукасл сбегают от злобных родственников девушки, и Фаулер становится «правительственным чиновником на острове Святого Маврикия».

Однако наблюдаются и постоянные сомнения в империи в шерлок-холмсовском каноне. Конан Дойл часто изображает её зловещим местом, где доведённые до отчаяния люди совершают ужасные вещи, которые, когда они возвращаются домой, впоследствии становятся причиной затруднений или (наиболее часто) мести. В «Знаке четырёх», в котором чувствуется влияние Роберта Льюиса Стивенсона и Уилки Коллинза, изображены два негодяя, укравшие «сокровища Агры» в Индии и позже севшие там в тюрьму. В конечном итоге они сбежали и были полны решимости заполучить сокровища обратно, ища реституции и возмездия в Лондоне, с ними заодно был злой и «дикий» андаманец. В «Исчезновении леди Фрэнсис Карфэкс» преступником был «Святой» Питерс, который охотится на одиноких доверчивых женщин из высшего общества. Холмс описывает его как «одного из самых беспринципных негодяев, когда-либо появляющихся в Англии» и добавляет: «Эта молодая страна породила достаточное количество законченных типчиков». Аналогичные мстители, вернувшиеся из Австралии, Новой Зеландии и Южной Африки, появляются в таких рассказах, как «Глория Скотт», «Одинокая велосипедистка», «Человек на четвереньках» и «Тайна Боскомской долины», но все они были превзойдены в «Пёстрой ленте» жестоким, «распутным и расточительным» доктором Гримсби Ройлоттом. Отпрыск угасающей дворянской семьи, он выучился на врача и отправился в Индию, где «забил своего дворецкого до смерти… чудом избежав смертного приговора» и был надолго заключён в тюрьму. Он также «увлёкся изучением индийских животных», вернулся в Британию «угрюмым и разочарованным», прихватив с собой гепарда и бабуина, которых выпустил в саду своего загородного дома; убил одну из падчериц и почти что убил вторую, подослав к ним обеим «болотную гадюку… самую смертоносную змею Индии». С этой точки зрения, версия империи Конан Дойла наиболее близка к хобсоновской — это место, населяемое поверженными героями, которые покинули Великобританию, но потом вернулись в родные пенаты.

Именно в этот изменчивый и плодотворный мир конца XIX века, попеременно местечковый и столичный, деревенский и национальный, европейский и североамериканский, имперский и глобальный, но всегда, как представляется, сосредоточенный и сконцентрированный на Лондоне, Конан Дойл поселил своих детектива и доктора. Этот детально разработанный многогранный контекст помогает объяснить многие противоречия и парадоксы, допущенные их создателем: в самих историях, в главных героях и в трактовке Лондона; но картина ещё более усложняется, ведь время, на протяжении которого Конан Дойл писал о Холмсе с Ватсоном — и о Лондоне, — было значительно длиннее, чем то, в которое двое друзей интенсивно работали. Стоит повторить, что основные дела происходили в периоды между 1881 и 1891-м, а также 1894 и 1903 годами. Однако «Этюд в багровых тонах» и «Знак четырёх», а также сборники рассказов «Приключения Шерлока Холмса» и «Записки о Шерлоке Холмсе», завершившиеся «смертью» великого сыщика, были написаны между 1887 и 1893 годами; «Собака Баскервилей», «Возвращение Шерлока Холмса» (ещё один сборник рассказов) и «Долина ужаса» были опубликованы между 1902-м и 1914 годами; а два последних сборника, «Его прощальный поклон» и «Архив Шерлока Холмса» вышли в свет в 1917 и 1927 годах, второй — всего за три года до смерти Конан Дойла. К тому времени, как писатель окончательно распрощался со своим самым знаменитым творением, прошла почти четверть века с тех пор, как Холмс ушёл в отставку, и почти полвека с тех пор, как он дебютировал в «Этюде в багровых тонах».

«Холмс вытащил часы». Доктор Ватсон и Шерлок Холмс, иллюстрация к рассказу «Случай с переводчиком», журнал «Стрэнд», сентябрь 1893 г., Сидни Пэджет.

Как Конан Дойл отмечает в предисловии к «Архиву»: «Его приключения начинались в самый разгар Викторианской эпохи, он пережил недолгое правление Эдварда и даже застал наши беспокойные дни». Это означает, что взгляд на мир, предложенный Конан Дойлом в 1880-х и 1890-х годах, вскоре перестал быть современным и становился всё более далёким и анахроничным; и обновлённый Лондон «золотой молодёжи» 1920-х годов очень отличался от «города мира» 1880-х.

Сюжеты двух первых повестей и двух сборников рассказов, которые Конан Дойл написал между 1887-м и 1893 годами, близки по времени к периоду, когда происходили, и это придавало им непосредственности и жизненности, что было не столь ярко выражено в последующих произведениях. Кроме того, повторение Конан Дойлом одной и той же формулы пятьдесят шесть раз на протяжении почти сорока лет мешает уловить смелую оригинальность и мощную современность его ранних, первопроходческих рассказов. В его фирменном стиле и методах описания главного героя чувствуются отголоски ранних сыщиков, которые появлялись в произведениях Чарльза Диккенса, Эдгара Алана По и Уилки Коллинза, но Конан Дойл также обратился к личности и приёмам доктора Джозефа Белла, у которого учился в Эдинбурге. С точки зрения строения и конструкции рассказы выигрывали благодаря опыту Конан Дойла в написании логически выстроенных и упорядоченных научных работ, также они обязаны примеру По и даже больше Мопассана (неудивительно, что один из предков Холмса был французом). Конан Дойл был первым писателем, превратившим детективные рассказы в узнаваемый жанр, создавшим формат, который первоначально был весьма редок, но вскоре стал поразительно привычным. Если одолжить и применить к Холмсу одну из шекспировских цитат: над ним не властны годы, не прискучит его однообразие вовек. Рассказы были отлично приняты новым массовым читателем популярной литературы, сформировавшимся после принятия Закона об образовании Фостера 1870 года, аудиторией, ищущей и информацию, и развлечения в новых многотиражных поздневикторианских газетах и периодических изданиях, в том числе и в журнале «Стрэнд», на страницах которого впервые появились рассказы о Холмсе и Ватсоне. Аналогично развивалось и трансатлантическое издательское дело (одновременное ужесточился закон об авторском праве в Соединённых Штатах), и Конан Дойл оказался среди первых британских писателей, сумевших просочиться на растущий рынок американских периодических изданий, в частности в «Ежемесячный журнал Липпинкотта».