Сказки братьев Гримм (сборник) - Пулман Филип - Страница 17

– Теперь ложись в ее кровать, – приказала мать дочери. – И ни в коем случае не разговаривай.

– Почему?

– Из-за жаб, – ответила мачеха, и, поймав жабу, выпрыгнувшую у дочери изо рта, выбросила ее в окно вслед за королевой. – Лежи здесь и делай, как я сказала.

Женщина накрыла дочь с головой одеялом, ведь та и вправду с каждым днем становилась все уродливее. Когда вернулся король, мачеха сказала, что у королевы жар.

– Ей нужен покой. Никаких разговоров. Дайте ей отдохнуть.

Король прошептал несколько ласковых слов мачехиной дочке, накрытой с головой, и ушел. На следующее утро он снова пришел к ней в покои, и девушка прежде, чем мачеха смогла ее остановить, ответила королю. Тут же из ее рта выпрыгнула жаба.

– Господи! – ахнул он. – Что это?

– Я не виновата, – ответила мачехина дочь, и еще одна жаба выпрыгнула у нее изо рта. – Оно само так получается.

– Что происходит? – воскликнул король. – В чем дело?

– У нее жабий грипп, – ответила мачеха. – Он очень заразный. Но, если ее не беспокоить, она скоро поправится.

– Надеюсь, – ответил король.

Этой ночью поваренок, домыв последнюю кастрюлю и сковородку, вдруг увидел в кухонном стоке, ведущем в реку, белую уточку.

Она сказала:

– Пока король спит, я буду грустить.

Поваренок не нашел что ответить, и она продолжила:

– А что насчет гостей?

– Они легли в постель.

– А мой сынок?

– Спит как сурок, – сказал слуга.

И уточка вдруг превратилась в королеву. Она поднялась наверх, взяла из колыбели ребенка и стала его укачивать, потом осторожно положила обратно и подоткнула одеяльце. Вернувшись на кухню, снова превратилась в уточку, нырнула в сток и уплыла в реку.

Поваренок все видел, он следил за ней.

На следующую ночь все повторилось. А на третью ночь призрак сказал мальчику:

– Иди и расскажи королю все, что ты видел. Пусть он принесет свой меч, трижды взмахнет им у меня над головой, а потом отрубит ее.

Мальчишка побежал к королю и все ему рассказал. Король был потрясен. Он на цыпочках прокрался в покои королевы, сдернул покрывало с ее лица и в ужасе уставился на уродливую мачехину дочку, которая храпела в кровати на пару с жабой.

– Отведи меня к привидению! – приказал он, хватая меч.

Они пришли на кухню, и король трижды взмахнул мечом над головой призрачной королевы. Тотчас же она снова превратилась в белую уточку, а король, не теряя времени, размахнулся и отрубил ей голову. Через мгновение уточка исчезла, и перед ним стояла королева, живая и здоровая.

Они крепко обнялись. У короля созрел план, и королева согласилась спрятаться в одной из спален до воскресенья, когда ребенка будут крестить. Во время крещения лицо фальшивой королевы было закрыто плотной вуалью, ее мать стояла рядом. Они обе притворялись, что королева тяжело больна, и не может говорить.

И тогда король сказал:

– Какое наказание ждет того, кто бросил невинную жертву в реку и утопил?

Мачеха тут же ответила:

– Это страшное преступление. Виновного нужно посадить в бочку, утыканную гвоздями, и спустить со склона прямо в реку.

– Так мы и поступим, – сказал король.

Он приказал изготовить такую бочку, и, как только она была готова, в нее посадили мачеху с дочкой, заколотили крышку и спустили с горы прямо в реку. Тут и настал им конец.

Тип сказки: ATU 403, «Черная и белая невесты».

Источник: история была рассказана братьям Гримм Дортхен Вильд.

Похожие истории: Итало Кальвино, «Бельмьеле и Бельсоле», «Король павлинов» («Итальянские народные сказки»); Якоб и Вильгельм Гримм, «Братец и Сестрица», «Белая и черная невесты» («Детские и семейные сказки»).

Вторая часть истории напоминает сюжет «Братца и Сестрицы» (стр. 68), а первая половина с тремя комедийными маленькими человечками в оригинале выглядит иначе. Я разрешил трем гномам поговорить чуть больше, чем это сделали Гриммы.

Жил на опушке дремучего леса бедный дровосек с женой и двумя детьми. Мальчика звали Гензель, а девочку – Гретель. Семья жила впроголодь и в лучшие времена, а уж когда голод пришел в те земли, они и кусок хлеба не каждый день видели.

Однажды ночью, когда отец не мог уснуть и все думал об их бедности, он вздохнул и сказал жене:

– Что с нами будет? Чем мы будем кормить наших детей, если нам самим еды не хватает?

– А знаешь что, – ответила жена, – давай завтра утром отведем их подальше в лес, разведем костер, чтобы они погрелись, оставим по кусочку хлеба и уйдем. Сами домой они дорогу не найдут, и мы от них избавимся.

– Нет, нет! – сказал отец. – Я не стану этого делать! Оставить детей в лесу одних? Никогда! Их разорвут на кусочки дикие звери.

– Дурень ты, – ответила ему жена. – Если мы от них не избавимся, то сдохнем с голоду все четверо. Можешь уже начинать сколачивать гробы.

Она донимала его, пока он не сдался.

– И все-таки мне жалко моих бедных детишек, – сказал дровосек.

Дети в соседней комнате не спали от голода и слышали каждое слово мачехи.

Гретель заплакала горькими слезами и прошептала:

– Гензель, пропадем мы с тобой.

– Тише, Гретель, не волнуйся, – успокоил ее брат. – Я знаю, что делать.

Как только родители уснули, Гензель встал, надел старую куртку, открыл дверь и выскользнул на улицу. На небе ярко светила луна, и белые камешки во дворе сверкали, как монетки. Гензель нагнулся и набил ими карманы.

Вернувшись в дом, он забрался в кровать и прошептал:

– Не бойся, Гретель. Спи спокойно. Господь нас не оставит. В любом случае у меня есть план.

Еще до рассвета мачеха вошла в комнату и содрала с них одеяла.

– Вставайте, лентяи! – сказала она. – Нужно идти в лес за дровами. – Она дала каждому по тоненькому кусочку черствого хлеба. – Вот вам на обед. Смотрите, только не ешьте его сразу, больше вам ничего не будет.

Гретель положила хлеб в карман фартука, ведь карманы Гензеля были набиты камешками. И они все отправились в лес. Время от времени Гензель останавливался и оглядывался на дом, пока отец не сказал ему:

– Что это ты, Гензель, все оборачиваешься? Поторапливайся!

– Я смотрю на моего белого котенка, он забрался на крышу и хочет со мной попрощаться.

– Глупый мальчишка, – фыркнула мачеха. – Никакого котенка там нет, это труба блестит на солнце.

На самом деле Гензель бросал за собой на дорогу камни, и ему хотелось убедиться, что их видно.

Когда они вошли в самую чащу, отец сказал:

– Соберите-ка мне хворост, я хочу развести костер, чтобы вы погрелись.

Дети собрали целую кучу хвороста, и отец поджег ее. Когда костер как следует разгорелся, мачеха сказала:

– Устраивайтесь поудобнее. Ложитесь у огня и грейтесь, а мы пойдем рубить дрова. Когда закончим – придем за вами.

Гензель и Гретель сели у костра. В середине дня они съели хлеб. Недалеко раздавался стук топора, и они решили, что это их отец. Но это был не топор, отец привязал полено к сухому дереву, ветер раскачивал его, и оно ударялось о ствол.

Дети просидели так долгое время, и у них начали слипаться глаза. День клонился к закату, они тесней прижались друг к другу и уснули.

Проснулись уже в полной темноте. Гретель начала плакать:

– Как мы теперь найдем дорогу обратно?

– Давай подождем, пока взойдет месяц, – утешил ее Гензель. – И ты увидишь, как сработает мой план.

Когда в небе появилась огромная и яркая луна, белые камешки, которые бросал Гензель, засверкали, как новые монетки. Взявшись за руки, дети всю ночь шли к дому, и пришли только на рассвете.

Дверь была заперта, и им пришлось громко постучать. Мачеха открыла дверь и вытаращила от удивления глаза.

– Ах вы, негодники! Мы так беспокоились! – Она обняла их настолько крепко, что они не могли дышать. – Что это вы так долго в лесу отсыпались? Мы уж решили, что вы не хотите возвращаться домой!