Фрай Уэнсли – экзорцист. Книга первая (СИ) - Легранж Эрика - Страница 31

– Я родился магом, так же как ты – экзорцистом.

– Нет, я приобрел опыт в борьбе с нечистью, – констатировал преподобный отец. – Я

не был таким изначально, лишь пережитые мною трудности в Дарквудсе заставили стать

на путь воина с нечистым.

– А ты уверен, что это приобретенный дар, а не врожденное предназначение?

– Если бы я избрал иное поприще…

– Ах, вот оно что. Мне тоже пророчили стать священнослужителем, но я оказался

плохим примером, опрометчиво решив, что буду сам властвовать над выбором судьбы. А

тебе не оставили выбора, сделали таким, каким должен был быть я. Но оттого испытываю

особую гордость, потому как вижу тебя своим последователем. Будто у меня есть сын.

Хотя все могло бы сложиться именно так, я ведь безумно любил твою мать. Но к чему

тревожить прошлое, она сделала правильный выбор, какая бы жизнь ее ожидала со мной?

Изгнанником из собственной семьи. Но по-иному, я не поступил бы, не позволил бы

черным силам приложить руку к угнетению нашей местности, где мой дом.

– Ты говоришь, чтобы оправдаться, дядюшка? Нужно было заявить об этом немного

раньше.

– Я не мог раскрыться, не хотел никого впутывать, пусть будут в блаженном

неведенье, обиженные лишь на мое безрассудство, чем в постоянно страхе, ожидая

нападения злокорыстного противника.

Фрай расхаживал по гостиной, куда пригласил гостя, нервничал от нежданной

встречи. Гость сидел мирно, разглядывая обстановку. В пороге появилась молоденькая

девушка, которую обеспокоили слова служанки, отправленной хозяином наверх. Мария

вошла столь робко, но все же грациозно и благоразумно, покосившись на гостя, но не

могла заговорить с не представленным ей человеком.

– Я вижу сон наяву, прекрасное виденье, скромно шагающее по комнате, – выговорил

восторженный Эдвард, провожая незнакомку глазами. – Прелестнейшее создание вы

похожи на…

– Это моя сестра Мария, – несколько холодно оборвал его Фрай, а потом обратился

уже к своей сестре:

– Милая сестра, позволь представить тебе нашего опального дядю Эдварда Уэнсли.

Девушка сделала вежливый книксен, все еще пораженная происходящим. Она

покрылась робким румянцем, но ее взгляд с интересом пробежался по родственнику,

чтобы запечатлеть в памяти портрет, как первое впечатление:

– Это наш дядя? – спросила она у брата, не веря словам, ища подтверждения в глазах

близкого человека.

– Бесспорно, правда его облик выделяется своей чудаковатостью.

– Отец упоминал о вас, – перевела она взгляд на собеседника. – Но говорил не очень

хорошие вещи, будто вы являетесь первопричиной нашего семейного падения в глазах

общества – «паршивая овечка» Уэнсли.

Из уст невинного создания это звучало обидно:

– Я действительно несколько опрометчиво оступился в молодости, – пытался

оправдаться Эдвард. – Но не считаю, будто причастен ко всем бедам, что постигли наш

род. Просто перешел в свое время дорогу влиятельному и злопамятному человеку. Зато

вы, милое дитя, похожи на Рейчел – такая же мягкая и уступчивая красота… Я на

мгновенье вернулся в прошлое.

– Нужно сообщить батюшке об этой встрече, вы поговорите, и все решится, ведь

оступились вы давно, и сколько лет утекло с тех пор.

– Я не думаю, что он меня простит, – выговорил Эдвард, стряхивая пылинки со своего

сюртука и уклоняясь смотреть прямо в глаза родственникам.

– Наш отец, милая Мария, человек суровых взглядов и принципов, он никогда не

забывает обиды – не простит он дядю Эдварда.

– Откуда ты можешь подобное утверждать? – ее ум был столь бесхитростен, а сердце

наполнено света, что вовсе девушка не понимала, как можно злиться на своего кровного

брата столько лет.

– Потому что, если бы мой отец был отходчивым человеком, он бы давно поговорил с

братом и столько лет не рассказывал нам, как унизительно ему осознавать причастие к

имени Эдварда Уэнсли, – невозмутимо заметил Фрай, его собеседник согласился с таким

утверждением.

– Ну и где же наша милая сова? – поинтересовался Эдвард, решив сменить тему, но

что-то осознав, в последний момент беспокойно взглянул на Марию.

– Она уже в курсе, – ответил Фрай, следя за взглядом родственника. – Познакомилась

с ней накануне.

– Да я уже обо всем знаю, мисс Фрейлин была со мной наверху. Мы приготовили ей

постель, на которой раньше спала миссис Ридс.

– Вот как. Но так почему ее до сих пор не видно?

– Не хотела портить своим присутствием ваш семейный совет, – ответила Фрейлин,

уже некоторое время наблюдающая за собеседника, из укромного местечка.

– И как тебе моя семья? – заметил Эдвард Уэнсли, задорно подмигнув обоим

племянникам. Он был вправе объявить свои родственные права.

– Оба просто очаровашки, – резюмировала Фрейлин, улыбаясь всей честной компании

очень мило.

– Жаль, что я не их отец, а мой скуповатый братец Джон. Хотя он никогда не был

особо щедрым, даже для Рейчел, – его слова несли в себе оттенок печали или глубокого

сожаления, но развивать отягощающую беседу не стал, к чему тревожить ушедшее.

– Наш отец весьма экономный человек, – мягко поправила его Мария. – Он заботится

о нашем благополучии, так же, как Стивен.

– Это мой старший брат, – уточнил преподобный Уэнсли.

– Да, да, я знаю Стивена. Я следил за своими братьями из опаски, что граф захочет

отыграться на их судьбах посерьезнее. Роджер удачно пристроился в университете и

женился на разумной женщине, я весьма за него рад. Жаль, что у них нет детей, но ведь

Роди никогда не стремился ни о ком заботиться, кроме собственной персоны. Беда нашей

семьи в эгоизме, у каждого на свой лад. Благо, племянники еще не закостенели в среде

постоянного корыстолюбия.

Фрай и Мария недоверчиво взглянули на дядю, но не произнесли опровергающих

речей. Их родственник мило улыбнулся обоим, хотя взгляд его с грустью останавливался

на Марии, как живой памяти об утраченной любви. Фрейлин пока не вмешивалась в

общий разговор, больше наблюдая за взаимоотношениями родственников. Хотя, ей

хотелось потом объясниться с преподобным Уэнсли, исправить плохое мнение о себе. Она

не читала больше чужих мыслей, не вторгалась во внутренний мир людей, коими

дорожила. Фрай тоже не стремился взглянуть на нее, его обуревали противоречивые

чувства, природу которых он и сам не понимал.

– Ну, если все так замечательно, – прервала затянувшееся молчание Мария. –

Предлагаю всем вместе выпить чаю, я сейчас сбегаю, распоряжусь обо всем.

Оставшаяся троица не разделяла таких радужных мыслей, они продолжали молчать –

Эдвард думал о своем, Фрай следовал его примеру, а Фрейлин просто помалкивала, и это

бы продолжалось нескончаемое время, если бы их не потревожили. Нэнси вбежала,

тотчас, как только в дверь постучались. Она нервно теребила передник и смотрела на

господина не зная, стоит ли его отрывать от гостей, но дело не требовало отлагательств.

– Мистер Уэнсли, там пришел мистер Хэнкинс, говорит, ужасное происшествие

произошло, просит с вами встретиться.

Фрай немедля покинул гостиную и направился поговорить с Хэнкинсом, видимо,

дело действительно серьезное, попусту его бы не потревожили. В холле суетился его

привратник, на его лице застыла тревога и неподдельный ужас:

– Преподобный отец, – чуть не бросился он к Фраю. – Такое случилось, даже передать

словами страшно. Но вы должны знать, мы нашли… вернее, семья Уилкоксов

возвращалась с торгов и нашла… там было несколько человек… – сбивчиво пролепетал

нервный привратник, собираясь с духом и усмиряя свое волнение, чтобы внятно

объясниться. – Они нашли трупы тех бедолаг, что приехали сегодня к пасторату вместе с

вами, их тела были разорваны неведомым животным, и лошадь тоже не пощадили. Ее