Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник) - Кристи Агата - Страница 91

В тот же вечер Урсула встретилась с Ральфом в сарае, как это было договорено заранее. Для этого ей пришлось выскользнуть из боковой двери. Их разговор был полон взаимных обвинений. Ральф поставил Урсуле в вину то, что своей поспешностью она разрушила все его надежды на будущее. Урсула обвинила Ральфа в двуличности. Наконец они расстались. А меньше чем через полчаса пришло известие о том, что обнаружено тело убитого Роджера Экройда. С тех пор Урсула не видела Ральфа и ничего о нем не слышала.

Слушая эту историю, я все больше и больше понимал, что это было за жуткое стечение обстоятельств. Живой, Роджер Экройд немедленно изменил бы свое завещание. Хорошо зная его, я был уверен, что это было бы первое, что пришло бы ему в голову. Смерть Экройда случилась именно тогда, когда она была больше всего необходима Ральфу и Урсуле Пейтон. Неудивительно, что девушка держала язык за зубами и последовательно играла свою роль.

Здесь мои размышления были прерваны голосом Пуаро. По серьезности его интонации я понял, что он тоже полностью осознает всю сложность ситуации.

– Мадемуазель, я хочу задать вам один вопрос и ожидаю от вас правдивого ответа на него, потому что от этого может зависеть абсолютно все. Сколько было времени, когда вы расстались с Ральфом Пейтоном в сарае? Не торопитесь, мне нужен точный ответ.

Девушка издала звук, похожий на горький смех.

– Вы что, думаете, что я мысленно не возвращалась к этому вопросу множество раз? В девять тридцать я вышла, чтобы с ним встретиться. На террасе как раз прогуливался майор Блант, поэтому мне пришлось спрятаться от него за кустами. Думаю, что было около тридцати трех минут десятого, когда я появилась в сарае, где меня уже ждал Ральф. Говорили мы минут десять, не больше, так что в дом я вернулась без четверти десять, не позже.

Теперь я понял настойчивость, с которой она позавчера задавала свой вопрос. Если бы только было доказано, что Экройд был убит до этого времени, а не позже!

По следующему вопросу Пуаро я понял, что он подумал о том же.

– Кто первым вышел из сарая?

– Я.

– А Ральф Пейтон остался в сарае?

– Да… Но вы же не думаете, что…

– Мадемуазель, сейчас неважно, что я думаю. Что вы делали после того, как вернулись в дом?

– Поднялась к себе в комнату.

– И оставались в ней – до какого времени?

– Где-то до десяти.

– Это может кто-нибудь подтвердить?

– Что подтвердить? Что я была в своей комнате? Нет! Но ведь… ах вот в чем дело! Я понимаю! Они… они могут подумать, что это я…

Я увидел, как ее глаза стали заполняться ужасом.

– Что это вы залезли в окно и закололи мистера Экройда, когда он сидел в кресле? – закончил за нее бельгиец. – Да, именно так они и могут подумать.

– Только идиоту может прийти в голову подобная мысль, – подала голос моя сестра и похлопала Урсулу по плечу.

Девушка спрятала лицо в руках.

– Ужасно, – прошептала она. – Просто ужасно…

Кэролайн дружески встряхнула ее.

– Не волнуйтесь, моя дорогая. Месье Пуаро так не думает. А что касается вашего мужа, то мне он совсем не нравится, и я вам прямо об этом заявляю. Сбежать и оставить вас все это расхлебывать!..

Но Урсула энергично замотала головой.

– Нет! – воскликнула она. – Все было совсем не так. Если б дело касалось только его, то Ральф не сбежал бы. Теперь я все понимаю – услышав об убийстве своего отчима, он мог решить, что это сделала я.

– Он не мог так подумать, – сказала Кэролайн.

– Я была так жестока с ним в ту ночь – так безжалостна и озлоблена… Я даже не слушала, что он пытался мне сказать, – не верила, что действительно дорога ему. Я просто стояла там и говорила ему, что я о нем думаю, – говорила самые страшные и жестокие вещи, которые приходили мне на ум, говорила только для того, чтобы побольнее ранить его.

– Это ему не повредило, – заметила моя сестрица. – Никогда не волнуйтесь о том, что говорите мужчине. Они настолько любят себя, что никогда не поверят в то, что не будет им льстить.

Урсула продолжала нервно сжимать и разжимать пальцы.

– Когда обнаружили это убийство, а он не появился, я жутко расстроилась. На какое-то мгновение я даже подумала… но нет, он не может… просто не может. Но я бы так хотела, чтобы он появился и открыто заявил, что не имеет к убийству никакого отношения… Я знаю, как он любил доктора Шеппарда, и все надеялась, что доктор знает, где он прячется. – Девушка повернулась ко мне: – Вот почему я так разговаривала с вами последний раз. Я думала, что если вы знаете, где он прячется, то сможете передать ему весточку.

– Я?! – вырвалось у меня.

– Откуда Джеймсу знать, где он прячется? – подозрительно спросила Кэролайн.

– Я знала, что это маловероятно, – ответила Урсула, – но Ральф часто говорил мне о докторе, и я знаю, что он хотел бы считать его своим лучшим другом в Кингс-Эббот.

– Дитя мое, – сказал я, – у меня нет ни малейшего представления о том, где в настоящий момент может прятаться ваш муж.

– И это правда, – сказал Пуаро.

– Но… – Урсула с непонимающим видом протянула газету с заметкой.

– Ах вот вы о чем! – сказал слегка смущенный Пуаро. – Фикция, мадемуазель. À rien du tout[154]. Я ни на секунду даже подумать не мог, что Ральфа Пейтона арестовали.

– Но тогда… – медленно начала девушка.

Детектив быстро прервал ее:

– У меня остался только один вопрос: в ту ночь на капитане Пейтоне были туфли или ботинки?

– Не могу вспомнить, – покачала головой Урсула.

– Очень жаль! Хотя откуда?.. А теперь, мадам, – он улыбнулся ей, склонив голову набок и грозя указательным пальцем, – больше никаких вопросов. И не мучайте себя понапрасну. Держитесь и верьте в Эркюля Пуаро.

– А теперь, – сказала Кэролайн, вставая, – это дитя поднимется наверх и приляжет. Не волнуйтесь, милочка, месье Пуаро сделает для вас все, что в его силах. Будьте уверены.

– Мне надо возвращаться в «Фернли», – неуверенно проговорила Урсула.

Но Кэролайн твердой рукой остановила ее протесты.

– Глупости. Пока вы остаетесь в моих руках. И уж точно никуда не пойдете, не так ли, месье Пуаро?

– Это будет наилучшим решением, – согласился маленький бельгиец. – Мадемуазель – прошу прощения, мадам – будет нужна мне сегодня вечером, чтобы поучаствовать в нашей общей встрече. В девять часов в моем доме, мадам. Мне совершенно необходимо, чтобы вы там были.

Кэролайн кивнула и вместе с Урсулой вышла из комнаты. Дверь за ними закрылась. Пуаро опять опустился в кресло.

– Ну вот и хорошо, – сказал он. – Что-то, кажется, начинает вырисовываться.

– И становится все хуже и хуже для Ральфа Пейтона.

Детектив согласно кивнул.

– Да, вы правы. Но этого и следовало ожидать, не так ли?

Я взглянул на него, слегка озадаченный его замечанием. Пуаро сидел, откинувшись на спинку кресла, полуприкрыв глаза и соединив перед собой кончики пальцев. Неожиданно он вздохнул и покачал головой.

– В чем дело? – спросил я.

– Именно в такие мгновения мне больше всего не хватает моего друга Гастингса. Это тот мой друг, о котором я вам рассказывал; сейчас он живет в Аргентине. Он всегда был рядом со мною, когда у меня на руках было сложное дело. И помогал мне, о да, очень часто он мне помогал. Потому что у него, у этого человека, была способность неожиданно натыкаться на правду, при этом сам он этого не понимал, bien entendu. Иногда Гастингс произносил что-то особенно глупое, и благодаря этой глупости мне открывалась истина! А потом, еще у него была привычка вести запись наиболее интересных расследований.

– Что касается записей… – начал я, смущенно кашлянул и остановился.

Пуаро выпрямился в кресле, и его глаза засверкали.

– Говорите же. Что вы хотели сказать?

– Понимаете, дело в том, что мне приходилось читать некоторые из историй капитана Гастингса… Вот я и подумал: а почему бы мне тоже не попробовать? Жаль было пропустить такую возможность, уникальную возможность – ведь это, вероятно, первый и последний раз, когда я сталкиваюсь с чем-то подобным.